Амангельды ЖУМАБАЕВ: "Руководство Казахстана старается не смешивать вопросы экономики с политикой"

Господин посол, заканчивается Год Казахстана в Украине, и нам кажется, Казахстан наполнил его реальным смыслом. Как вам это удалось?

— В мае 2005 года украинский Президент совершил визит в Казахстан, во время которого Нурсултан Назарбаев пообещал ему в свою очередь посетить вашу страну. Его ответный визит в Украину прошел 19—20 ноября 2005 года, накануне президентских выборов в Казахстане. Именно тогда наши президенты и договорились о проведении Года Казахстана в Украине и Года Украины в Казахстане. К сожалению, в связи с некоторыми событиями в Украине проведение Года Казахстана пришлось отложить на 2007 год, и 1—2 февраля во время очередного официального визита нашего президента в Украину в Национальной опере прошло его торжественное открытие. Кроме того, Нурсултан Назарбаев принял тогда участие и в крупном бизнес-форуме. Хочу отметить, что мы старались отойти от обычной формы проведения подобных мероприятий — это были не просто дни культуры, концерты, представления. Во главу угла были поставлены экономические вопросы. Поскольку политических разногласий между Украиной и Казахстаном нет и во всех международных организациях наши позиции по вопросам международной политики идентичны, остается лишь улучшать торгово-экономические отношения. Во время визита главы государства была подписана своего рода «дорожная карта» наших дальнейших торгово-экономических отношений, в которой намечены важнейшие направления нашего сотрудничества, записана большая инвестиционная программа и конкретные проекты в различных сферах. За прошедший год мы провели около 200 различных и культурных, и экономических мероприятий: конференции, бизнес-встречи, спортивные соревнования. Велась очень активная и результативная деятельность в области сотрудничества отдельных украинских и казахстанских регионов. К примеру, дни Астаны в Киеве, дни Алматы в Одессе, дни Мангыстауской области во Львовской области, дни Карагандинской области в Днепропетровской области, дни Темиртау в Днепродзержинске. По моему мнению, именно проведенные мероприятия, направленные на развитие торгово-экономических украинско-казахстанских отношений, двусторонние встречи наших бизнесменов повлияли на увеличение товарооборота между нашими государствами. Еще в 2003 году он составлял $740 млн., в этом году мы ожидаем цифру в $3 млрд. Безусловно, на рост товарооборота положительное влияние оказывают и другие факторы. В частности, то, что в последнее время экономика Украины растет, улучшается благосостояние населения, увеличивается объем инвестиций.

Сейчас в Украине и вообще на просторах СНГ в энергетической сфере проходит закономерный процесс — окончательный переход на рыночные цены. Узбекистан и Туркменистан уже повысили цены на газ и нефть. Собирается ли Казахстан повышать цены для России, что, конечно, скажется и на ценах для Украины?

— Видите ли, Казахстан еще в 2002 году был признан Евросоюзом страной с рыночной экономикой. То есть 90% экономики — это частный сектор, которому мы не можем диктовать условия или требовать повышения цен. Мы лишь можем регулировать их деятельность с помощью налогового и таможенного законодательства, чтобы получать от них средства в бюджет. Что касается нефтегазовой отрасли Казахстана, то 85% ее приходится на частные отечественные и такие крупнейшие мировые компании, как Shell, British Petroleum, Chevron, Ajip, «Лукойл», «Роснефть», и только 15% — на государственную компанию «Казмунайгаз». Однако система нефтегазопроводов принадлежит государству, и, естественно, мы рассматриваем тариф, исходя из текущих потребностей. Ведь эту отрасль необходимо содержать, вовремя проводить ремонт, платить работникам нормальную зарплату, решать социальные вопросы. У нас есть Антимонопольный комитет, который следит за обоснованностью тарифов, так что удорожание не может происходить просто по чьему-либо желанию. Безусловно, на цены влияет и ситуация на мировом рынке. Но у нас нет на него прямого доступа, нефть и газ идет в основном через Россию, поэтому мы заинтересованы в диверсификации сбыта наших энергоресурсов. Например, мы подключились к трубопроводу Баку—Джейхан, построили первую ветку в Китай, сейчас идет строительство второй ветки. Нам интересно и персидское направление, кавказский коридор — но это вопросы будущего. Пока наиболее выгодной для нас остается поставка энергоресурсов через Россию. И руководство Казахстана старается не смешивать вопросы экономики с политикой, хотя, безусловно, газ и нефть всегда оставались серьезным фактором и в политической плоскости. А что касается Украины, то, по моему мнению, она всегда будет наиболее важным партнером Казахстана в вопросах интеграции нашего государства в европейский рынок. Ведь Украина, в конце концов, добьется если не вступления, то какого-то облегченного режима торговли с Евросоюзом как приграничное государство. Поэтому мы предпринимаем шаги для присутствия казахстанского капитала в украинской экономике, планируем строительство совместных предприятий.

Все говорят, что в Украине политическая нестабильность. Сказалась ли она на двусторонних отношениях?

— Нет, абсолютно. Наши экономические связи развиваются нормально. Безусловно, хотелось бы, чтобы Украина повышала свою инвестиционную привлекательность, законодательно закрепляла те подходы, которые облегчили бы работу иностранному капиталу. В прошлом году объем казахстанских инвестиций составил около $100 млн., в этом они достигнут уже $500 млн. К примеру, в Борисполе строится онкологический центр, и Казахстан вложил свою долю инвестиций в строительство этого объекта. Там будут лечить не только онкологические, но и сердечно-сосудистые заболевания с использованием новейшего оборудования, будет налажен выпуск необходимых для лечения медикаментов.

Возвращаясь к вопросу о двусторонних отношениях, я уверен, что в будущем Украина будет стратегическим партнером Казахстана на европейском рынке. В свою очередь Казахстан готов быть вашим стратегическим партнером в Азии. В настоящее время мы ведем переговоры о создании совместных предприятий в Казахстане с использованием украинского научно-технического и кадрового потенциала. К примеру, в области кораблестроения, поскольку мы, как молодое государство, формируем морской флот и нуждаемся в кораблях для Каспия. Активно развивается и украинско-казахстанское сотрудничество в военно-технической области, соглашение о котором было подписано два года назад.

В чем, по вашему мнению, сходство и различие политических систем Казахстана, России и Украины?

— Дело прежде всего в том, в каких условиях оказались наши государства после развала СССР. В Украине в советское время производилась пятая часть ВВП Союза, здесь было сосредоточено передовое производство, тогда как удельный вес Казахстана не превышал 5%. Это, безусловно, сказалось на дальнейшем выборе пути и на переходе к рыночной экономике. Конечно, нам пришлось провести шоковую приватизацию, когда происходило тотальное обнищание населения. Поскольку, в отличие от Украины, наши предприятия не могли работать автономно, их необходимо было отдать в руки иностранного капитала. Скажем, «Карметкомбинат», который можно сравнивать с «Криворожсталью» по объемам производства, мы в свое время были вынужден продать за $500 млн. Тогда же мы заключили контракт с Chevron на 20 лет на очень льготных для компании условиях. Сейчас бы мы такой контракт заключать не стали, но тогда были просто вынуждены идти на уступки. Поэтому и подход к политической модели государства у нас разный — с учетом экономических условий. Украина прошла свой путь, а Казахстан свой. В мае этого года мы внесли изменения в Конституцию, в августе избрали новый состав Мажилиса (нижняя палата Парламента), изменили избирательную систему — раньше она была мажоритарной, теперь выборы проходят по партийным спискам. Нас критикуют, что в парламент прошла одна — президентская — партия, но ведь мы не виноваты, что именно ее программа и деятельность отвечают чаяниям народа. На данном этапе мы считаем, что наша политическая система развивается в правильном направлении. И об этом свидетельствуют экономические показатели Казахстана. Ежегодный рост экономики в последние 7—8 лет держится на уровне 10%, и мы по своим экономическим результатам опережаем даже некоторые восточноевропейские страны. По производству продукции на душу населения мы уже подошли к $7 тыс. Народ накормлен — отсюда и политическая стабильность.

Ваша замечательная кавээновская команда даже буквы КВН расшифровала, как «Казахи Выбирают Назарбаева». Какова роль Нурсултана Назарбаева в жизни казахов? Он навсегда ваш президент? Или возможны какие-то изменения по типу российских, когда президент переходит в другую ветвь власти и оттуда руководит, оставаясь сердцевиной политического режима, национальным лидером?

— Я бы не хотел давать прогнозы, но могу сказать однозначно — нас устраивает наш лидер. За те 16 лет, что он находится при власти, авторитет страны поднялся, экономика растет, жизнь людей улучшается. Многие уже не помнят сейчас, какая ситуация была в стране первые годы независимости — в магазинах не было товаров первой необходимости, высокая безработица, разрушена инфраструктура, было очень трудно. С тех пор произошли очень серьезные изменения. Безусловно, в любом обществе находятся люди, выступающие с критикой, и если она конструктивна, это даже помогает развитию. Но пока, я бы сказал, альтернативы Назарбаеву нет.

Как вы считаете, исламский фактор в политической жизни Казахстана может влиять на курс развития страны, на ее отношения с соседями?

— Я бы хотел подчеркнуть, что наш президент принял во внимание многонациональность и многоконфессиональность Казахстана и строил свою внутреннюю и внешнюю политику государства именно с учетом этих факторов. Государственный язык у нас казахский, но это не означает, что мы, одновременно переводя делопроизводство на государственный язык, позволяем себе терять кадры, которые работают на благо государства, если они в силу разных причин не могут его выучить. Что касается религии, то 65% населения Казахстана — мусульмане. Очень солидно представлено христианство, есть и буддизм, и другие религиозные течения. Мы учитываем это в своей государственной политике. Мы подписали меморандум, который призывает религии занять свое место в сплочении общества, в разрешении противоречий между Западом и Востоком. И внутри страны у нас никогда не было никаких религиозных противоречий.

А внутренние противоречия между казахскими жузами решены?

— В советское время я долгие годы работал в комсомоле, в центральном комитете компартии Казахстана и точно могу сказать, что жузовая политика — это была в свое время и своего рода политика Москвы. На самом деле жузовое разделение — скорее территориальное, как Днепропетровщина или Львовщина в Украине. Конечно, каждый жуз составляют отдельные роды, но отношения между ними издавна установились и урегулировались, очень тонко отработаны дипломатические подходы в их взаимодействии, сложились обычаи и традиции. Казахи считают родственниками членов рода до седьмого колена, и деление на жузы — это успешная попытка избежать кровосмешения и вызванных им болезней людей. А Москва попыталась проводить политику противопоставления жузов друг другу в своих интересах. А сейчас никаких жузовых противоречий вообще не существует. Молодых людей интересуют только деловые качества их партнеров, поскольку 90% экономики — частный сектор. И партнер может быть твоим родным братом, но если он не умеет вести дела, зачем он тебе нужен в качестве делового партнера?

С повышением экономического благосостояния страны увеличилось ли деторождение? И дает ли государство какие-то дотации?

— Да, для нас это серьезный вопрос. У нас огромная территория — 9-е место в мире, и всего 15 млн. населения. И ученые доказали: чтобы освоить эту территорию и вести нормальную экономическую жизнь, нам нужно увеличить население страны минимум в два раза. Потому президент поддерживает политику правительства, направленную на повышение рождаемости. У нас предоставляются льготы по рождению ребенка, кредиты молодым семьям на покупку жилья. Сейчас по уровню рождаемости мы подошли к лучшим показателям советского времени в 70-е годы. Конечно, есть и другая программа по увеличению количества населения — привлечение казахов, которые живут в других странах. Скажем, в Китае живут около 2 млн. казахов. В России — больше 1,5 млн. В том же Узбекистане, Туркменистане, в Европе их тоже немало. Когда началась война в Афганистане, мы вывезли оттуда всех казахов, государство специально выделило на это деньги.

Не боится ли Казахстан Китая? Ведь китайцы откровенно говорят, что если Россия разрешит, за 10 лет они 100 млн. до Урала переселят…

— Сразу вспоминается, как Рейган критиковал китайцев за отсутствие демократии. А китайская сторона ответила: вы скажите спасибо, что мы такое население сдерживаем. Да, для Китая переселить 100 млн. человек — не проблема. В Китае сейчас нормально развивается экономика, растет благосостояние. А мы стараемся, прежде всего, поддерживать с Китаем нормальные торговые отношения. Кстати, Китай — второй по объему товарооборота торговый партнер Казахстана ($10 млрд.) после России ($16 млрд.).

Что бы вы хотели увидеть и узнать о нашей стране в Год Украины в Казахстане? И насколько вообще ваш народ знаком с украинской культурой?

— Мы очень заинтересованы, чтобы Год Украины (2008-й) прошел на высоком уровне во всех отношениях. Ведь в Казахстане проживают полмиллиона этнических украинцев. И так как они являются гражданами Казахстана и вносят свой вклад в развитие государства, мы должны учитывать их интересы. Они в первую очередь заинтересованы побольше увидеть, узнать о культуре своей исторической родины. У нас, кстати, много украинских школ. Даже есть школа в столице Казахстана, в которой идет обучение на украинском языке. И 70% ее выпускников приезжают учиться в Украину.

Они возвращаются?

— Часть возвращается, часть остается. В этом я вижу смысл демократии, чтобы каждый человек мог решить свою судьбу сам. Вообще, у нас существует специальная программа по подготовке кадров за рубежом. Больше 10 лет мы ежегодно отправляем около 3000 человек в ведущие вузы Америки, Европы и Азии. Эти специалисты должны потом хотя бы 5—6 лет поработать на свое государство, а если они хотят остаться за границей, то по контракту должны возместить стоимость своего обучения — около $100—150 тыс. Почему мы должны готовить кадры для других стран, когда сами в них нуждаемся?

Каких специалистов не хватает в Казахстане?

— Конечно, в первую очередь, это специалисты, которые бы способствовали становлению конкурентоспособности казахстанской экономики. Многие сейчас работают в частном бизнесе или в государственных компаниях. Они на сегодняшний день составляют костяк экономического развития. Очень много банкиров, которые обучались за границей и теперь могут вести дела наравне с европейцами, создавать совместные проекты. И это большая сила. Это была правильная политика нашего президента. Даже в самые трудные годы мы выделяли деньги из бюджета, чтобы обучать молодые кадры.

Как вы думаете, чем вызвано появление фильма о Борате с Сашей Коэном? Какова реакция Казахстана — официальная, неофициальная? В Украине он шел в прокате. Казахстан не обиделся на Украину?

— Я смотрел этот фильм, и, честно говоря, посчитал его ширпотребом очень низкой пробы. А с другой стороны, его ценность — хотя бы в том, что Казахстаном заинтересовались. И момент выбран удачный: если бы фильм вышел 10 лет назад, его бы никто не смотрел, если бы позже — тоже никто бы не смотрел, мир бы уже знал о Казахстане. Сейчас к нам резко возрос поток туристов. Так что, можно сказать, он оказал нам услугу.

Алматы всегда ассоциировалась с Медео. Какова судьба этого стадиона?

— Сейчас он приватизирован, его обновили, сделали современным. Там по-прежнему проводятся соревнования. Кроме того, построены дополнительные канатные дороги на не менее известный лыжный спорткомплекс Чимбулак. Так что в любое время года желающие могут кататься на лыжах и коньках.

Скажите, в чем причина того, что сейчас активно обсуждается проблема перевода казахского письма на латиницу? Возможно ли это?

— Знаете, в школе нам говорили, что до революции образованных или просто грамотных казахов в стране было 2%. Это была официальная точка зрения в Советском Союзе. На самом деле, до революции 90% казахов умели писать и читать на арабском, ведь население было мусульманским. А 2% — это имелись в виду те, кто умел писать и читать на русском. После революции 1917 года письменность казахов была переведена на латиницу, а через некоторое время — на кириллицу. Перейдя с арабского на латиницу, мы потеряли часть своего наследия, написанного по-арабски. Перейдя с латиницы на кириллицу — потеряли еще часть. Сейчас 90% населения мира использует латиницу, так что, думаю, нам стоит на нее перейти, чтобы активнее участвовать в мировых процессах. Тем более уровень развития компьютерных программ поможет облегчить эту задачу и не потерять то, что мы имеем.

Беседовали Ирина Конончук,
Елена Настюк, Александр Сергий, Владимир Скачко