Политика НАЭК «Энергоатом» в сфере международного сотрудничества в последнее время стала объектом критики со стороны президентского Секретариата и аппарата СНБО, которая была подхвачена многими СМИ. В частности, прозвучали обвинения в содействии России по установлению контроля над украинской ядерной энергетикой. Каковы же на самом деле приоритеты международной деятельности НАЭК «Энергоатом»? Рассказать об этом мы попросили первого вице-президента компании по вопросам экономической политики и корпоративного развития Никиту Константинова.
Никита Игоревич, действительно ли есть основания характеризовать политику международного сотрудничества НАЭК «Энергоатом» как «пророссийскую»?
— К сожалению, так исторически сложилось после распада СССР, что, обладая развитой, 7-й в мире атомной энергетикой, Украина не имеет соответствующей этому уровню научной и промышленной инфраструктуры. Это в первую очередь касается самой реакторной установки и ядерного топлива. Таким образом, Украина в области атомной энергетики была, есть и будет какое-то время зависимой от зарубежных стран. Это та реальная основа, на которой мы сегодня строим нашу политику в сфере международного сотрудничества — а это импорт ядерного топлива и услуг по его переработке, повышение безопасности и соблюдение гарантий нераспространения, хранение отработанного ядерного топлива, строительство новых блоков, научно-техническое сопровождение и многое другое. Так вот, эту политику мы для себя определили как «политику построения системы балансов». Ее конечная цель — обеспечение безопасного и надежного производства половины электроэнергии страны при любых внешних условиях для работы и развития ядерно-энергетического комплекса Украины. При этом мы стремимся не допустить монопольной зависимости ни от одной из стран или сделать эту зависимость не критической. Это цель украинского правительства, цель Энергетической стратегии Украины. И руководство «Энергоатома» воплощает ее в своей повседневной деятельности.
Но сегодня Украина на 100% зависит от поставок российского ядерного топлива, что многие называют крайне негативным явлением.
— Все построенные на территории Украины ядерные блоки были спроектированы в советское время и, естественно, под советское, а теперь российское топливо, поставляемое компанией «ТВЭЛ». Единственный реальный альтернативный источник топлива для советских реакторов — это американская компания Westinghouse, контрольный пакет акций которой принадлежит сейчас японской Тоshiba, а ее миноритарным акционером недавно стала казахстанская компания «Казатомпром». Проект по квалификации американского ядерного топлива для наших АЭС начался еще в 2000 году при поддержке правительства США и уже обошелся в $100 млн. На данный момент шесть тепловыделяющих сборок (ТВС) Westinghouse находятся в опытной эксплуатации на третьем блоке Южно-Украинской АЭС. Одно время проект был под угрозой срыва в связи с приостановкой финансирования правительством США и необходимостью провести дальнейшую модернизацию топлива Westinghouse по результатам его эксплуатации на АЭС «Темелин» (Чехия). Но уже в 2007 году совместными украинско-американскими усилиями работу по проекту удалось продолжить. Для этого и правительству США, и «Энергоатому» пришлось взять на себя часть дополнительного финансирования проекта. «Энергоатом» в апреле провел все тендеры, и в этом месяце мы подписали последний из контрактов, необходимых для изготовления, поставки и загрузки в 2009 году 42 ТВС Westinghouse в реактор третьего блока Южно-Украинской АЭС.
Необходимо отметить, что переговоры с третьим потенциальным поставщиком топлива, фирмой AREVA, пока не привели к практическим договоренностям. Проблема в том, что требуется 5—10 лет и многомиллионные капиталовложения для разработки и адаптации нового типа топлива. При этом такие инвестиции могут быть достаточно рискованными, поскольку нет гарантий получения доли рынка ядерного топлива для реакторов типа ВВЭР, жестко контролируемого Россией. Третий поставщик может появиться также тогда, когда мы построим новые реакторы по нероссийскому проекту.
Еще одна альтернатива — строительство завода по производству ТВС в Украине. С точки зрения повышения энергетической безопасности, это логичное решение, и «Энергоатом» движется в данном направлении. Но для этого нам необходимо купить технологию (вопрос: кто ее продаст и на каких условиях?) и обеспечить значительное финансирование. Государство пока не может выделить необходимые средства. Единственное решение — повышение тарифа на электроэнергию. И тут возникает вопрос: готов ли украинский потребитель платить за электроэнергию по более высоким ценам?
А как обстоит ситуация с ураном?
— Здесь ситуация проще — мы можем и должны обеспечить себя на 100% ураном отечественного производства. В настоящее время в Украине добывается около 800 тонн урана, что составляет приблизительно 30% потребности отечественных АЭС. В то же время, по данным геологоразведки, Украина располагает самыми большими в Европе запасами урановых руд. При достаточном финансировании добычи урана Украина способна уже за 4—5 лет выйти на уровень самообеспечения. Проблема лишь в том, что до настоящего времени у государства не было необходимых средств. А вопросы создания механизмов для привлечения необходимых инвестиций и обеспечения управления активами как раз и должны решаться в рамках деятельности недавно созданного государственного концерна «Укратомпром». Объединение предприятий ядерно-энергетического комплекса Украины значительно усиливает их возможности использовать привлеченные средства на масштабные проекты.
Еще один шаг в этом направлении — это августовское решение правительства Украины о создании годового государственного резерва ядерного топлива и ядерных материалов. Это надежный, проверенный прием, используемый во всем мире и в разных отраслях. В течение трех лет этот государственный резерв должен быть накоплен, и таким образом мы будем на год застрахованы от каких-либо внешнеполитических и природных форс-мажоров.
Что мешает Украине создать свое собственное замкнутое производство ядерного топлива?
— Теоретически — ничего. А практически мешают два фактора. В первую очередь — отсутствие средств на реализацию такой амбициозной задачи. Государство не может выделить хотя бы часть требуемых средств из государственного бюджета, а население, видимо, пока не готово платить за реализацию этой программы за счет существенного повышения тарифа. Других же источников у нас на данный момент нет. И второй фактор — это внешнеполитический аспект. Даже если бы мы имели необходимые средства, отдельные элементы ядерного топливного цикла, в частности — изотопное обогащение урана, являются «чувствительными» с точки зрения реакции на их внедрение со стороны ключевых ядерных держав, обеспокоенных проблемами нераспространения ядерных материалов и технологий. Я не думаю, что мы смогли бы легко приобрести необходимое оборудование и технологии. А раз так, зачем создавать еще одну нереализуемую программу?
А возможное участие в работе Международного центра по обогащению урана в российском Ангарске — не усиливает ли это зависимость от России по обогащению?
— В современных условиях даже США не ставят своей задачей полную независимость в ущерб экономической эффективности — 45% рынка обогащенного урана в США обеспечивает российская компания «Техснабэкспорт». Члены «ядерного клуба» считают, что политические ограничения в отношении обогащения урана необходимы для глобальной безопасности. В то же время для активного развития атомной энергетики во всем мире, чтобы дать возможность другим странам «приобщиться» ко всем этапам ядерного цикла, появляются такие проекты, как Международный банк топлива под эгидой МАГАТЭ и Международный центр по обогащению урана в Ангарске, который, кстати, также поддержан США и предусматривает участие МАГАТЭ. Уверен, что «Энергоатом» должен участвовать в обоих проектах — как с точки зрения экономики, так и энергетической безопасности Украины.
К слову, эти международные инициативы политически объединены под эгидой Глобального партнерства в области ядерной энергетики. Его участниками являются ключевые страны, включая США, Россию, Японию, Францию и Китай, декларацию о присоединении к которому подписал неделю назад в Вене министр топлива и энергетики Украины Юрий Бойко. Это также часть системы балансов на государственном уровне.
Вы вспоминали о зависимости по отработанному топливу…
— Надеюсь, что уже в ближайшем будущем мы уйдем от этой зависимости. Исторически сложилось так, что Россия — монополист в предоставлении услуг по переработке отработавшего ядерного топлива для Украины. Но с 2001 года Запорожская АЭС имеет свое хранилище. Его наличие выгодно не только в политическом аспекте, но, в первую очередь, и экономически. Ежегодно мы экономим $40 млн. Сегодня, вывозя в Россию отработавшее топливо с других станций, Украина все равно должна принять назад отходы этой переработки. При этом необходимо отметить, что перерабатывается только топливо с энергоблоков ВВЭР-440, топливо с энергоблоков ВВЭР-1000 складируется (строительство завода по переработке топлива РТ-2 прекращено, принято решение по строительству хранилища по технологии «сухое хранение»). Поэтому хранить отработавшее топливо до того времени, пока стоимость ядерных материалов, получаемых в результате переработки, будет конкурентна, — разумное решение. Централизованное хранилище для других украинских станций будет строить американская компания Holtec International, которая выиграла соответствующий тендер в 2005 году. Определение места под строительство по результатам выполненного ТЭО и экологической экспертизы, а также с учетом общественного мнения — в компетенции Верховной Рады. После завершения строительства централизованного хранилища Украина как минимум на ближайшие сто лет будет способна самостоятельно решать проблемы отработанного топлива. Пусть и за счет американской технологии.
Из планов «Энергоатома» следует, что на Южно-Украинской станции будет построен блок нероссийского производства, а на Хмельницкой все же третий и четвертый блоки будут российскими. Как в этом случае действует ваша политика «построения балансов»?
— Именно здесь она отчетливо проявляется. Выбор типа ядерного энергоблока, особенно серийного, с нашей точки зрения, — это политическое решение. Слишком велика долгосрочная зависимость Украины от страны — владельца технологии. Безусловно, это политическое решение должно быть технически и экономически обосновано, а риски зависимости — минимизированы. И мы уже приступили к этому этапу в отношении достройки блоков №3 и №4 ХАЭС и строительства новых блоков на других площадках, в частности на Южно-Украинской АЭС. На сегодняшний день нами подготовлена и передана в правительство аналитическая записка в отношении достройки блоков Хмельницкой АЭС. В ней проанализированы все ключевые аспекты выбора энергоблока. В частности, мы выявили несколько серьезных технических проблем. Так, отдельные конструктивные элементы европейских и американских ядерных энергоблоков невозможно провезти на Хмельницкую АЭС по украинским железным дорогам. Придется разбирать мосты, тоннели, станционные сооружения и т. д. — есть соответствующие официальные расчеты специалистов Минтранса. По этой причине в других странах станции возводятся вблизи морских и речных портов. Но в случае с четвертым блоком Южно-Украинской АЭС с целью создания баланса мы сознательно идем на дополнительные затраты (европейские и американские блоки дороже российских), связанные с обучением персонала, транспортировкой и рисками освоения новой для отрасли технологии. И здесь мы не ограничиваемся балансом между двумя ядерными центрами — ЕС и США, а пытаемся использовать все возможности и очень внимательно изучаем, что может нам предложить Южная Корея. В наших планах — создание в Украине собственного производства энергоблоков путем покупки лицензии на серийное производство реакторной установки, исходя из требований безопасности и инвестиционной привлекательности, а также опыта реализации строительства новых блоков ХАЭС и ЮУАЭС. На Хмельницкой АЭС планируется привлечение иностранных и отечественных инвесторов под контролем государства, поскольку бюджет просто не способен найти деньги на их строительство, а в тариф их вряд ли включат. Привлечение смешанного финансирования — сам по себе фактор стабильности.
Но если это будут российские инвестиции?
— И опять — «пророссийская политика»? К сожалению, такие стереотипы мышления все еще существуют. Во-первых, это не будут только российские инвестиции. Мы планируем привлечение и европейских, и американских, и азиатских инвестиций. Но даже если только российские инвесторы вкладывают средства в украинские АЭС — это как раз шаг в сторону уменьшения политических рисков со стороны России. Ведь оказывая политическое давление на украинскую атомную энергетику, России придется «давить» на собственных инвесторов, которые, в первую очередь, будут заинтересованы в высокоэффективной работе новых украинских блоков и обеспечении возврата на вложенный капитал! Не следует забывать, что именно промышленные лобби имеют большое влияние на все правительства и могут обеспечить необходимую поддержку принятия выгодных им политических решений. И мы, в частности, рассчитываем на европейских инвесторов для выхода на рынки электроэнергии в странах Европейского Союза. Большие корпорации на международных рынках специально обмениваются акциями, чтобы свести на нет ценовые, политические и другие риски. Будут ли это российские, отечественные или западные инвестиции, государство не должно быть «собакой на сене» и отказываться от возведения дополнительных генерирующих мощностей, провоцируя дефицит электроэнергии в стране только потому, что у него самого нет возможности строить за бюджетные деньги. Конечно, будет отлично, если эти бюджетные средства появятся, да еще и не в ущерб социальным программам государства, но жизнь, к сожалению, демонстрирует обратное.
Важно еще и то, что строительство новых крупных объектов украинской атомной энергетики даже с привлечением иностранного капитала — это десятки тысяч новых рабочих мест и заказы на отечественных предприятиях машиностроения, электроники, металлургии и др. Мы уже провели предварительный анализ возможностей конкретных украинских предприятий, который показал, что около 70% поставок продукции и услуг могут быть потенциально выполнены в Украине. У нас, как и во многих странах мира, реализация масштабных проектов в атомной энергетике может стать толчком для развития смежных отраслей, залогом сохранения кадрового и технологического потенциала, своеобразным «локомотивом» роста экономики государства. В перспективе это позволит отечественным предприятиям и организациям выходить на международный рынок поставок оборудования и услуг при условии мощной государственной и корпоративной поддержки, особенно с учетом растущего на фоне «ядерного ренессанса» дефицита машиностроительных мощностей и квалифицированных кадров в мировой атомной энергетике. И в идеале Украина сама может стать для кого-то частью «системы балансов».
Беседовал
Александр Смирнов