Охота за чужим

Андрей Васильевич, каковы, на ваш взгляд, главные особенности стартовавшего осеннего политического сезона?

— Наверное, уместнее говорить не о начале сезона, а об особенностях продолжающейся национальной охоты за властью. У нас ведь политика — это охота. Охотятся за чужими голосами, идеями и симпатиями. Причем начался сезон весной со смещения работающей парламентской коалиции и с идеи проведения досрочных парламентских выборов. А в сентябре самая главная интрига — это борьба за популярные идеи. Каждый из претендентов объясняет, как ловко он раздаст народу богатства родины и какое количество килограммов достанется каждому колхознику.

Главная проблема, с которой мы столкнулись в 2007 году, до конца явно не осознана ни политическими элитами, ни экспертами. Речь идет о политической власти в условиях безвластия. Страна уже полгода живет без законодательного органа, нет института, способного оценить соответствие происходящих процессов Конституции, отсутствует механизм принятия и реализации решений, который опирался бы на принятую в развитых демократиях систему разделения государственной власти на законодательную, исполнительную и судебную. На мой взгляд, это главная особенность и всего 2007 года, и осеннего сезона. Власть осуществляется нелегитимным путем. Для этого используются правовые «пробки» и противоречия в законодательстве, блокирование действий существующих, но неработающих ветвей власти.

Еще хочу обратить внимание на следующий момент: несмотря на весь пафос начавшейся избирательной кампании, налицо острый дефицит инновационных идей. Часто идеей называют слоган или хорошо продуманный формулякр. Но инновационность идеи состоит в том, что она радикально изменяет образ «социального мира», способы и формы его организации.

Насколько реально установление в Украине диктаторского режима?

— Демократическая революция в Украине, после революции собственности, конституционных реформ и народных протестных выступлений, проходит свой собственный «бонапартистский» этап, который сейчас противопоставлен шансу решать революционные социальные задачи мягким, эволюционным путем.

С диктатурой связано множество стереотипов, но ее главный отличительный признак — узурпация полномочий всех ветвей власти в одном центре. И когда мы фиксируем тот факт, что в течение полугода законодательная и судебная власти не в состоянии нормально работать, а Президент путем блокирования неугодных ему решений осуществляет функцию властвования — это и есть узурпация, которая ведет к диктатуре.

Диктатура не всегда кровожадна. Иногда она может напоминать один из видов «политического гепатита», который протекает как «ласковая смерть»: общество не чувствует болезни до того момента, когда неожиданно оказывается, что оно буквально пронизано авторитарной системой влияния и номенклатурными кадрами сверху донизу. Формирование исполнительной вертикали власти, подчиненной Секретариату Президента, назначение судей, принятие решений, подменяющих или блокирующих постановления Кабинета министров, ведение под видом социальной рекламы откровенной политической пропаганды — это и есть «политический гепатит», который пока незаметен. Больше всего меня настораживает реакция тех, кого принято называть демократической интеллигенцией. Все чаще ее представители говорят о том, что Украине нужен просвещенный президент, наделенный сильной властью. Вот с этого и начинается диктатура. Когда судьбу страны отдают в руки одного человека. И об этом говорят люди, которые считают себя творцами украинской демократии.

А как же «Украинский прорыв» госпожи Тимошенко? Она же честно предупредила о своих планах изменить все, до чего дотянется.

— В программных документах БЮТ действительно говорится о неэффективности эволюционного пути развития и необходимости «прорыва». На самом деле это старая как мир тема: нам нужна перманентная революция или эволюция? Сегодня, чтобы не пугать избирателя, революцию назвали «прорывом».

Но качественное изменение можно совершить двумя путями — либо путем накапливания предпосылок, либо с помощью радикальной ломки старого. И первый, и второй пути, по сути — это рывок, поскольку он позволяет обществу перейти в некое новое состояние благодаря целенаправленным действиям. Разница лишь в цене вопроса. Эволюционное развитие предполагает последовательные, прогнозируемые и контролируемые действия. Равновесие в обществе сохраняется. А революция — это всегда прерыв непрерывности, доминирование неопределенности и непрогнозируемости результата. Можно желать одного, а на выходе получить совсем другое. Ломая устои общества, можно его (общество) потерять. Вспомните слова из «Марсельезы»: «до основанья, а затем…». Положительная утопия (как образ идеального будущего) присутствует во всех идеологических программах, но в революционных версиях утопия не вытекает из настоящего, а наоборот, — противопоставляется ему.

К сожалению, в ходе длительной дискуссии о революции и эволюции так и не был дан ответ на главный вопрос, сформулированный еще Леонидом Кучмой: а какое общество мы строим? Каковы механизмы дальнейшего развития страны, экономики, политической системы? Что для нас является ориентиром?

Разговоры о европейском выборе как конечной, предельной стратегии для нации меня смущают, поскольку не может жизнь других стран быть национальным идеалом. Разговоры о европейском выборе, евроинтеграции и евродемократии являются компенсатором отсутствующей национальной идеи. Это свидетельствует о слабости национальных элит, которые устали управлять страной и решили позвать варягов. Любое общество живет своими проблемами, и призывы жить так, как они, вводит общество в тоску. А как же нам жить сейчас? И нынешние выборы никакого интеллектуального прорыва в данной сфере не совершают.

Что изменится в стране после переизбрания Верховной Рады? Возможен ли вариант, когда одновременно будут «сосуществовать» новый и старый парламенты?

— Проведение досрочных парламентских выборов стало возможным не благодаря, а скорее вопреки решениям, которые принимались Президентом. Если бы не политический диалог, на который пошли все лидеры и участники конфликта, то и 15-й указ не смог бы запустить выборный механизм. Это подтверждает тот факт, что кампания является результатом политических договоренностей и для ее проведения нет достаточных правовых оснований. Значит, и разруливание отношений между ныне действующим парламентом, который должен сложить полномочия, и будущей Радой должно базироваться на толерантности и политическом компромиссе. Этот состав должен согласиться сложить полномочия, а новоизбранный — принять их. Соответственно, легитимность действующего парламента и легитимность будущего ВС должны измеряться, прежде всего, социальной и политической приемлемостью. А вот попытка решить данную проблему формально-правовым путем загонит ее в тупик, и возникнет эффект бипарламентаризма.

А «бипарламентаризм» является угрозой скорее юридической, чем политической. Вряд ли наши политики допустят сосуществование двух Рад. Тем более что одни и те же люди представлены и в нынешнем составе парламента, и в избирательных списках партий и блоков, идущих сегодня на выборы. Сидеть на двух стульях нет никакого смысла. Правовая коллизия возможна, но решается она, повторюсь, путем достижения компромисса, признания того факта, что политическая целесообразность выше права.

Как деятельность нынешнего состава парламента может повлиять на ход выборов?

— Думаю, что осенняя сессия Верховной Рады войдет в историю как сессия предвыборных трибунов. Возникшую в результате нынешней деятельности ВР правовую коллизию не смогут однозначно объяснить ни юристы, ни политологи. С одной стороны, действует принцип непрерывности избираемой народом власти. Это означает, что Рада не просто должна, а обязана быть работоспособной до момента легитимного формирования нового депутатского корпуса. Но данный принцип конфликтует с формальной причиной роспуска парламента. Часть депутатов сложили с себя полномочия, и численный состав законодательного органа власти снизился до критической черты — меньше 300 народных избранников. Согласно Конституции, если в Верховной Раде меньше 300 парламентариев, то она не может выполнять свою главную функцию — законодательную.

Как эту проблему «расшить»? Думаю, что принципиально важно сохранить парламент дееспособным. Существуют формы организации работы парламента, которые позволяют ему оставаться в системе власти и без принятия каких-либо законодательных решений. Например, депутаты могут работать в режиме парламентских слушаний, разрабатывать законопроекты в комитетах ВР. А нигилистическое отношение к парламенту, издевательство над депутатским корпусом — это верх правового нигилизма, что свидетельствует либо о неграмотности, либо о реваншистских настроениях некоторых политиков.

Ход избирательной кампании постоянно корректируется с помощью судебных решений. Не приведет ли это к отмене результатов выборов в суде?

— Если бы судебная власть осталась единственной ветвью, которая сохранила свою дееспособность и системность, то подобному вмешательству в ход выборов можно было бы только аплодировать, поскольку создаются основания для будущей правовой демократии. Но сегодня, к сожалению, приходится констатировать, что судебной власти как целостной системы у нас просто нет. Отдельные суды из-за специфики их формирования выступают на стороне президентской команды. Поэтому не хвалить надо судебную систему, а фиксировать тот факт, что ее осколки оказались под жестким контролем одной из противоборствующих сторон. По большому счету, это путь к диктатуре. Нельзя неправовыми методами строить правовую державу. Это абсурд, который, к сожалению, стал частью нашей жизни.

Не может ли случиться так, что в конечном итоге парламентская кампания перерастет в президентскую?

— Давайте начнем с констатации простых фактов: политическое поражение Президента и его соратников к началу 2007 года стало очевидным для всех. В 2006-м они проиграли. Единственным способом возвращения победы для них стало досрочное, нелегитимное смещение коалиции, оказавшейся при власти. Многие соратники Виктора Ющенко под влиянием мифа о слабом Президенте рассчитывали на то, что можно использовать этот институт для запуска механизма роспуска, а дальше — как карта ляжет. Шли разговоры об объединенной оппозиции, создании мегаблока. Президента поучали, как стать сильным. Мол, достаточно принять решение о роспуске парламента, а потом оно само все сработает. При этом не следует ориентироваться на Конституцию, достаточно правильно протолковать выгодные статьи. В результате все вышло совсем не так.

Президент почувствовал вкус властвования, смог сформировать достаточно мобильную команду менеджеров, которая убедила его в том, что властвовать можно и в одиночку. Это гораздо лучше, чем опираться на «стаю товарищей», каждый из которых строит свою карьеру. Кроме того, оказалось, что и сам глава государства предпочитает откровенный волюнтаризм. И самое главное — Президент планирует править не только до 2009 года, но и дальше. Это и есть точка бифуркации, которая резко изменила все планы. Виктор Ющенко согласился со своими партнерами, пошел на роспуск парламента. Затем он стал рассматривать досрочные выборы как чрезвычайно удачно подвернувшийся шанс обеспечить себе второй срок.

Каким образом?

— С весны 2007 года с подачи Президента (серия указов о роспуске ВР) весь политикум оказался в состоянии перманентной драки. При этом все считали, что править будет тот, кто в ней победит. Пока политики выясняли, кто же сможет получить бонус, с кем надо создавать коалицию и так далее, Президент «выкатил» новую инициативу: вы там боритесь себе за парламент, но следующий шаг — новое устройство политической системы с опорой на сильную президентскую власть. И, на мой взгляд, только к сентябрю его соратники прозрели, поняв, что досрочные парламентские выборы и принятие новой Конституции — это запуск механизма перманентных выборов. Если через год будет принят новый Основной Закон (с этим связаны инициативы Виктора Ющенко в выступлении в День независимости и его предложение организовать Конституционное собрание), то опять придется готовиться к перевыборам, поскольку изменятся полномочия Верховной Рады.

В сухом остатке после досрочной парламентской кампании, возможного конституционного референдума и повторных выборов Рады единственным неизменным политическим ориентиром являются президентские выборы-2009. И единственный политик, кто планирует быть к тому времени «на коне» — сам Виктор Ющенко. К тому времени он будет позиционироваться как украинский Джордж Вашингтон, который подарил стране новый Основной Закон. Он вынудит всех потратить средства, нервы и здоровье на несколько парламентских кампаний, и еще неизвестно, чем они закончатся. К тому времени он постарается провести ротацию своего окружения, оставив только самых верных, и максимально ослабить конкурентные преимущества своих оппонентов в борьбе за президентское кресло. Согласитесь, две парламентские кампании, две коалиции, два, а то и три правительства — чем не полоса препятствий до 2009-го?

Насколько рационально разработан этот план — сказать сложно. Но то, что его контуры уже видны, — это факт. Для Президента и его ближайшего окружения данный план является наиболее эффективным, поскольку открывает дорогу для второго срока правления. Именно этим можно объяснить спокойствие членов Секретариата, которые не пошли в избирательные списки. А зачем? Скоро придется опять списки формировать.

Президент, вынудивший всех вести бесконечную технологическую войну в формате перманентной избирательной кампании, объективно радикализирует своих оппонентов. Им придется, независимо от нынешних договоренностей, защищать новый состав парламента, консервировать политическую систему и более жестко и прагматично относиться к Президенту, не давая ему разыгрывать карту внесения изменений в Конституцию. Уже сейчас закладывается тип поведения и характер действий следующей Верховной Рады. Независимо от цвета будущей коалиции, все в парламенте будут вынуждены защищать свой интерес.

Перманентные выборы делают бессмысленной борьбу за власть, поскольку постоянное перемещение «центров власти» может запутать даже самых опытных игроков. Поэтому не исключаю, что даже в случае появления «оранжевого» парламентского альянса ожидать от него однозначной поддержки президентской игры не стоит. Более того, у главы государства появится «внутренняя фронда», которая скажет: «Виктор Андреевич, мы тоже хотим властвовать сейчас, а не заниматься референдумами и новыми кампаниями с неизвестным исходом». Так что перспектива мягкого или жесткого противостояния парламента шестого созыва и Президента, на мой взгляд, просто запрограммирована.

Повлияют ли досрочные выборы на качественный состав украинской политической элиты?

— Сколько бы ни участвовало в выборах партий, для избирателей, которые следят за происходящим как за гладиаторской схваткой, они не интересны. Они следят только за героями, а их, как свидетельствуют любые соцопросы, 4—5. И именно эти герои, ставшие уже олицетворением войны элит, проходят в следующий парламент. Соответственно, качественный состав элит сохранится, сохранятся команды, обслуживающие вождей войны.

За нынешними политическими силами стоят разные финансовые и финансово-промышленные группы с сильно отличающимися друг от друга стратегиями развития. И сегодня их интересы противоположны. До тех пор пока украинские бизнес-круги не найдут общих интересов, до тех пор пока не появятся запросы на создание национального внутреннего рынка, политические менеджеры, которые находятся у них на содержании, будут вести эту войну. И до тех пор все миротворцы, при всей привлекательности их предложений, будут неактуальны для общества. Их призыв просто не поймут: если все воюют, чего же ты из окопа-то вылез? К сожалению, нам предстоит пережить два-три года военных действий, пока мы от конфликта интересов не перейдем к их совмещению. Лишь конвергенция экономических интересов бизнес-элит, их взаимозависимость в рамках национальной экономики позволит перейти от войны к диалогу, к выработке совместимых стратегий. Это станет предпосылкой и для политического диалога, когда оппозиция и коалиция в парламенте будут нормой, а не формой боевых действий. Когда конкуренция идей превратится в конкуренцию программ по их реализации, а не слоганов. И лишь после этого незаметно для нас произойдет ротация лидеров. Придут новые люди.

Беседовали
Дмитрий Заборин, Александр Юрчук