Старые китайские философы давно предупреждали об опасностях жизни во времена перемен. Интересно, конечно, но только издалека. В Багдаде сегодня, мягко говоря, неспокойно. И в такие вот времена на поверхность всплывают люди, в которых огонь перемен выжег все лишнее. Оставив лишь алмазы мудрости. Или угли ненависти…
Мистер целлофан
Он всегда одет чисто-чисто. Стерилен в официальных высказываниях. Крут в действиях. Словом — настоящий лекарь из гиппократова племени.
«Мистер Целлофан» — так назвали Муваффака ар-Рубайи американские журналисты за необычную для сегодняшнего Ирака «непыльность». А также за то, что с политической точки зрения советника по национальной безопасности и члена правящего госсовета трудно отнести к какой-либо партии: он не явный прозападник, но и весьма далек от фундаментализма. На нем никогда не видели национальной одежды, однако и в публичном распитии кока-колы не замечен. Но из 26-ти членов Правительственного совета к нему прислушиваются внимательнее всех.
Муваффаку ар-Рубайи уже 55, но выглядит он явно моложе. Его консервативная подтянутость и почти безукоризненный английский — результат длительного приспосабливания к британскому образу жизни. Ибо доктор ар-Рубайи учился в Соединенном Королевстве. Первую родину покинул в начале 80-х, а на новой достиг неплохого — по меркам иракца — профессионального статуса. Муваффак ар-Рубайи за достижения в неврологии был принят в члены Британского Королевского общества врачей. В те времена имя пришлось сменить: «…ффак» в английском звучит несколько менее сильно, чем в англо-русском сленге, но, тем не менее, зачем лишний раз дразнить пациентов? Доктора ар-Рубайи в Британии знали как Моу Бейкера, вполне в духе местных традиций, не пришлось даже сильно «изменять себе»: второе имя доктора — Бакр. Он лечил британских невротиков, что-то там пописывал в эмигрантскую прессу, мечтая о том, что в Ираке когда-нибудь все изменится.
Ар-Рубайи, как и любой иракец, с рождения был меченым. Один человек появляется на свет с оттопыренными ушами. Другому по гроб жизни суждены водянистые глазки. А иракец — он либо шиит, либо суннит. И если уши еще можно поправить за дополнительные деньги у патентованного косметолога, а глазки закрыть линзами цвета спелого ореха, то изменить свою конфессиональную ориентацию иракец… ну конечно, может. Если не подумает о последствиях. Доктор ар-Рубайи — шиит. Таких в Ираке большинство. И у них были, есть и будут свои партии — пока там еще нет партий общенациональных. Образованного и талантливого невролога заметили и приютили — политически. Ар-Рубайи вступает в партию «Даава». «Хизб ад-Даава аль-Исламийя» означает «Партия исламского призыва». Это одна из самых известных шиитских партий — не иракских, обратите внимание, именно шиитских. Когда-то «Дааву» называли партией расстрелянных, как, впрочем, и любую иракскую политическую организацию, кроме официальной «Баас». «Даависты» устроили несколько неудачных покушений на Саддама Хусейна, после чего десятки людей казнили, сотни пытали, а тысячи бежали. «Даависты», как считается, пользовались доверием ЦРУ, получали помощь по программам «поможем демократам в слаборазвитых странах», но самостоятельно сбросить диктатора они не могли.
Правда, есть тут одна подробность, которую нелишне запомнить: «Даава» — детище Мухаммада Бакра ас-Садра, дяди Моктады ас-Садра, самого популярного из шиитских религиозных лидеров. «Даависты», собравшись в 1957-м на съезд, объявили себя борцами не столько за идеалы демократии, сколько против секуляризации, коммунизма и режима. Приглаженные термины, заимствованные из западных политкорректных лексиконов, на деле означали: смерть безбожникам (секуляристам), сатанистам (коммунистам) и суннитам (режиму). Саддамовская охранка, почуявшая опасность не столько из-за «демократической направленности», сколько из-за явного религиозного привкуса даавистского движения, в первой половине 70-х физически ликвидировала верхушку партии. Подробностей ликвидации вам лучше не знать. Если интересно — посмотрите кадры казни Хусейна: «то» было еще страшнее…
О том, как мягко
постелить…
Маленький капрал Бонапарт так и прослужил бы всю жизнь в артиллерии, если бы не восстание в Тулоне: пушки на позицию — и стрелять, стрелять… Трупы потом вывозили телегами. Муваффак ар-Рубайи входил в несколько правительственных «образований» — как-то язык не поворачивается назвать иракский правящий орган «кабинетом». И вот мобильное кино с петлей на шее (петля — у Хусейна) внезапно делает его почти знаменитым.
Говорят, именно доктор неврологии снимал то самое «хоррор-видео», которое потрясло весь мир. Ар-Рубайи с начала года выступает за всех — за президента, за премьера, за прокурора и за себя тоже. «Мистер Целлофан» на мгновение раскрылся, а там… жуть. Спокойствие, проявленное советником по национальной безопасности в секретном лобном месте, поражает. Возникло такое ощущение, что ар-Рубайи упивается процедурой казни. Трудно представить, что его американская коллега Кондолиза Райс самолично прибыла бы в тюрьму — посмотреть, как вешают экс-диктатора. Для доктора Моу Бейкера — это дело принципа. Фундаментализм, запрещающий курить и употреблять спиртное, для ар-Рубайи — давно пройденный этап. Принимая у себя гостей из-за рубежа, он любит шутить: неужели мы пообедаем и не выпьем (shall we dine and not wine?)? Для доктора-советника главное — суть проблемы, он вполне прагматичен. Саддама Хусейна необходимо было убить — считает «мистер Целлофан». Не потому что он — диктатор и нарушитель всяческих прав. А потому что он — суннит, враг шиитов. Диалог между ар-Рубайи и Саддамом перед казнью поражает накалом ненависти. Напоминание о судьбе аятоллы ас-Садра-старшего, отца Моктады, одного из палачей, явно спровоцировано советником по национальной безопасности — он же был и «организатором шоу». Показалось мне, что доктор неврологии испытывал свои нервы — а выдержит ли такую жестокость наяву? Выдержал. И доказал, что выдержит все, что Аллах ни пошлет. Профессионально подготовленные нервы дипломированного врача, правда, не оправдывают издевательства над казнимым и отрывания голов…
После казни трех главных руководителей прежнего режима нынешний — вряд ли окреп, однако несколько персонифицировался. Президент Джалал Талабани — курд, лишенный полномочий и призывающий к национальному примирению, — никогда не рассматривался как перспективный лидер. Премьер Нури аль-Малики потерял доверие американцев, ибо не смог создать нормальную систему безопасности. Оба слишком «мягкотелы». А в Ираке нужна жесткая (жестокая?) рука. И такие руки есть!
В 80-е годы Партию исламского призыва вносили в список террористических: ее идеология и методы напоминали практику индивидуального отстрела, разработанную Борисом Савинковым. В частности, «Даава» непосредственно причастна к покушению на Тарика Азиза, второе лицо в Ираке после Саддама. С «баасистами» «даависты» расправлялись не менее круто, чем «баасисты» с «даавистами». Ар-Рубайи уже тогда был известным партийным лидером. Но после падения прежнего режима необходимо было публично представить нейтрального руководителя, поскольку слухи о связях ар-Рубайи с ЦРУ и его почти террористическом подпольном прошлом все-таки просочились.
Возможно, именно по этой причине не доктор Бейкер, а более терпимый аль-Малики стал главой «правительственного объединения». Но не оправдал оказанного ему высокого доверия. Также возможно, что именно ар-Рубайи будет поручено формирование следующего правительства. Американцам, которые уже поговаривают о постепенной полной иракизации войны, важно оставить после себя не миротворцев, а «творцов мира». Шиитское государство — не лучший вариант, но если оно обеспечит стабильность в регионе, то чего еще желать.
Ар-Рубайи вхож к аятолле Али Систани. Этот религиозный лидер терпит американцев в Ираке, но не желает иметь с ними дело персонально. Ар-Рубайи — конфидент династии ас-Садров. Аятолла Хусейн ас-Садр снисходит до встреч с американцами, но не более. «Мистер Целлофан» связывает обе фракции — и обеспечивает канал связи с Овальным кабинетом. Для Запада он всегда будет модернистом, хотя и с несколько «висельным душком». Специально для евро-американского понимания доктор ар-Рубайи расстилает свой стерильный инструментарий: он сравнил мировоззрение среднего иракца с компьютерной программой, зараженной вирусом баасизма. Достаточно перепрограммировать каждую иракскую «персоналку» — и вот уже эффектное сравнение цитируется на Западе. Доктор-советник на словах всегда мягок. Всегда готов поговорить о многоэтничности и поликонфессионализме. Формулировки «развитие демократии» и «обеспечение прав человека» всегда готовы к употреблению — как у хорошей медсестры скальпели и зажимы. А для своих… Традиционалистам достаточно возмущения, высказанного ар-Рубайи по поводу того, что американские морпехи не сняли солдатских ботинок перед тем, как разбить дверь мечети. В конце концов, ему не позволят слишком расслабляться: шиитские лидеры сами не желают входить во власть номинальную, предпочитая иметь во власти своих представителей.
Пока что доктор ар-Рубайи — скорее серый кардинал режима. Ситуация может измениться уже к середине года, когда станут известны первые результаты новой стратегии Буша-младшего. Если Ирак — это второй Вьетнам, то американцы не хотели бы допустить даже мысли о панической эвакуации из багдадского «зеленого квартала». Если отступать, так со знаменами и музыкой, считая себя победителями. А им на прощание помашет ручкой и «мистер Целлофан»…