Фактор Лукашенко

Н.Соколенко, телеканал «СТБ»: Александр Григорьевич, такая возможность редко предоставляется, пообщаться с таким неординарным человеком. Поэтому позвольте, я два вопроса задам. Один в продолжение Вашего образа — «горла». Как Вы считаете, до конца года возможно, что это «горло» российско–украинское может показать зубы третьей стороне? Возможно ли договориться Украине и Беларуси о совместной тарифной политике по прокачке газа? Я думаю, что это очень критичная для Вас тема. Возможно, было бы это даже для Беларуси неким выходом из той ситуации, ситуации шантажа, собственно, если называть вещи своими именами, со стороны России. И второй вопрос. Ваш белорусский писатель Янка Брыль сказал, что «тот белорус (он имел в виду и руководитель), который предложит белорусам говорить на своем национальном родном языке, возродит беларускую мову, тот будет великим белорусом». Не хотели бы Вы войти в историю Беларуси не только как очень хороший, эффективный хозяйственник, но и как человек, возродивший национальный язык?

— Многие писатели — это литераторы, которые видят себя и жизнь только в одном аспекте: мова. Замечательно! Это их профессия, все же остальные претензии на избранность, желание быть учителями и апостолами можно оставить в стороне. Увы, далеко не все писатели — апостолы и мудрецы. Красиво сказать и красиво написать — это еще не все… Я не считаю правильным заниматься только проблемой языка, будто она решает все остальное. Я не спорю, язык — очень важная проблема. Любой народ может себя считать народом, если он соответствует нескольким признакам. И государство в том числе — чтобы территория была, народ. И естественно, язык — один из главных признаков сильного народа и цивилизованного государства. Но давайте порассуждаем «не вообще», а конкретно. Без демагогии и высокопарных слов. Что у нас в этом вопросе сделано?

Мы свой язык, сваю родную мову, возродили. Когда были у власти, их называли «националистами», я по привычке тоже так называю, Шушкевич и его команда, тогда в вузах на беларускай мове сочинение, изложение писали 15 — 20 процентов. Сейчас, при Лукашенко, который якобы «препятствует возрождению беларускай мовы» (сейчас серьезные люди уже так не говорят), у нас больше половины сочинений на экзаменах пишут на беларускай мове. Отличный результат! Но мы шли к нему спокойно. Белорусский язык мы не разыгрываем в политических целях. Это не карта. И вот в этом ценность нашей политики. Не надо сегодня кричать о мове — надо не мешать людям «размаўляць на той мове, на якой яны хочуць»: на русской, белорусской, украинской — пожалуйста. Вот если бы вы сегодня говорили на украинском языке, кстати, мой один из любимейших языков, очень красивый язык, мы абсолютно все поймем. На НТВ и других каналах украинцев переводят. У нас в Беларуси никто не переводит, когда репортаж идет из Киева и кто–то говорит на украинском языке. У нас люди прекрасно понимают украинский язык. Но и свой язык мы успешно возрождаем. Я лично считаю, если ты не знаешь белорусский язык, не можешь, не понимаешь, не изъясняешься, не можешь написать на белорусском языке, — ты не белорус! Но я ориентирую Правительство на то, чтобы мы не давили на людей. Язык — это очень тонкая материя. Это очень важно! Нельзя этот вопрос разыгрывать, как карты, и принуждать людей, «железной рукой гнать их к счастью»… Это мы проходили. Согласитесь, что, кроме языка, есть еще очень много проблем — прежде всего, чтобы люди нормально жили во всех цивилизованных смыслах. Тогда они будут интересоваться не только беларускай мовай, но и другими — и украинской, и немецкой, и английской.

Что касается тарифной политики — вы, конечно, имели в виду не между нашими государствами, а единство по тарифам при отстаивании интересов перед Россией… Я мог бы уйти от этого вопроса. Наверное, не время на сей счет рассуждать. Но опять же непреклонное правило в общении с чужими журналистами (в кавычки беру «чужие», вы не чужие для меня), да и с нашими, я всегда говорил искренне. И вам хочу риторический задать вопрос: а что, вы считаете, если бы мы единую политику проводили в переговорах с Россией по этим вопросам, было бы хуже? Было бы лучше.

Не всегда надо исходить из практики: «ну що не з’їм, то п i надкусваю». Надо как–то вместе, надо координировать. Вот я уже говорил по безопасности энергетической, по проблемам решения нефтяных вопросов. И здесь мы могли бы продвинуться, у нас здесь козырей побольше. Но… Вот если пообещали мы друг другу когда–то, надо это твердо выполнять. Но это не значит, что мы бы, вот понимаете, взяли, как вы сказали, «за горло» Россию или Европу. До этого, ой, наверное, не дошло бы. Там разумные люди, они понимали бы все.

Надо избегать ситуаций, когда нас пытаются «разводить». В один момент опираются на одну страну, в другой момент — на другую. Разделяют и властвуют. Надо быть в этом отношении едиными. И мы готовы. Не для того, чтобы на кого–то давить, а для того, чтобы свои интересы отстаивать, в этом отношении вести диалог с Украиной. Но пока такого диалога, к сожалению, нет. Он должен был бы состояться в рамках СНГ здесь, в Минске, допустим, по первому вопросу. В этом бы ничего плохого не было. Но вашему президенту некогда… На этом я бы эти рассуждения закончил.

С.Проваторов, газета «Русская правда»: Россией 2007 год объявлен годом русского языка. Беларусь как участник Союзного государства с Россией будет ли участвовать в развитии и поддержке русского языка как языка межгосударственного, международного общения на постсоветском пространстве? И я хотел бы спросить. В Минске я как–то видел, что, например, таблички, во всяком случае, некоторые, которые я видел на музеях, исполнены на белорусском и английском языках. Почему такой курьезный билингвизм? Почему там русскому языку не нашлось места?

— Честно говоря, я таких табличек не видел, я обязательно уточню. Что касается русского языка — это наш родной язык, он имеет такой же статус, как наша родная беларуская мова в нашем государстве, вы это знаете. И это результаты референдума. Наш народ в подавляющем большинстве проголосовал за двуязычие. Если вы считаете, что, а, скорее всего, вы — человек прорусски настроенный, по языку я имею в виду, что русский язык — это язык россиян, то это глубочайшая ошибка. У нас на этот счет четкий ответ: русский язык — это тоже наш язык. За последние десятилетия, а может, столетия мы в него вложили очень много. Считаю, что и украинцы в этот язык (а язык это же не мертвечина, он живой, он развивается) тоже вложили много, в том числе — своей души. Русский язык — это не российский язык. Я руководству России очень часто об этом говорил, когда они положительно оценивали, что вот мы благодарны за то, что у вас нашлось место русскому языку. Это меня всегда удивляло. Я им говорил: подождите, чего вы меня за это благодарите, это наш язык в том числе… (Аплодисменты.) Я хотел вас обратить к науке, к тому, что развивает общество. У нас на беларускай мове даже нет терминов в физике, химии… Думаю, что и в Украине если эти термины есть, то они звучат абсурдно, как когда–то ваши СМИ сообщали, что некоторые фамилии на выборах переписывали: Скворцов — Шпак или как там еще. Это абсурд. Поэтому моя точка зрения такова: русский язык — это наш с вами язык. И я тут вопрос мог бы задать, как когда–то классик: от какого наследства мы отказываемся?
Вы спрашиваете, будем ли мы участвовать в мероприятиях по поддержке русского языка? А как же не участвовать, если это наш язык, исходя из того, что я сказал. И потом, имейте в виду, многие олимпиады в России по русскому языку — школьные, студенческие — выигрывают белорусы. (Аплодисменты.) Это правда. Наши ребята выигрывают в России крупнейшие олимпиады по русскому языку. Я как–то Владимиру Владимировичу Путину об этом говорил. Вот после последней победы, в этом году, по–моему, наша девушка победила, я его поздравил с этим. Что в этом плохого? Ничего плохого не вижу. Нет у нас такого вопроса. По крайней мере, руководство страны этот вопрос не выпячивает, решает его спокойно, аккуратно. В интересах большинства людей, а не только писателей, готовых без устали спорить, какой язык красивее и роднее для них лично…

С.Власенко, журнал «Фокус»: За время нашей небольшой поездки общались со многими людьми разных рангов, разных чинов. Они по–разному оценивают деятельность своего Президента. Но при этом отметил одну особенность: это обязательно уважительное отношение к своему Президенту. Если сравнить, если можно так выразиться, коэффициент уважительности разных стран к своим лидерам, то оказывается, что в Беларуси это будет одно из ведущих мест, если не ведущее. Как Вы можете это объяснить? И если можно, поясните, что такое вообще «феномен Лукашенко», «фактор Лукашенко» в Беларуси?

— Никакого фенoмена нет. Я повторюсь, наши журналисты это знают, вот представьте, середина 90–х годов — полный развал, сразу же после распада Советского Союза. Я когда стал Президентом, за одни сутки, помню это, в 18 раз выросли цены на хлеб. Прежнее руководство, идя к президентским выборам, сдерживало цены. А те процессы вы помните: сдержал месяц цену — все вывезли из страны. Пустые полки. Остановленные предприятия. Обманутая страна. Я имею в виду, что нам и украинцы, хотя они отошли раньше, а потом россияне пообещали, что не выйдут из зоны советского рубля. И мы спокойно торговали за рубль, поставляли туда материальные ресурсы, технику и прочее и получали советские рубли. Россия в одну ночь ушла от советских денег, и мы остались с кучей никому не нужных бумаг. Но за это мы же поставили ресурсы! Вот, кстати, не урегулированы отсюда и долги определенные. Представляете, какая катастрофа? Ни денег своих, ничего не осталось. Белорусы, как всегда, свято верили в то, что им говорили. И в этой ситуации, когда на старте были многие чиновники, чтобы забрать предприятия, как это происходило в России и меньше в Украине… Жуть! Да, меня знали по всей стране. Но неизвестно было, как же он будет работать как Президент. Меня избирают. И притом все конкурентные течения представлены были «китами». Шушкевич с Позняком представляли националистическое крыло — это действительно маститые политики, Кебич — как хозяйственник очень сильный. Но народ доверил моей маленькой команде! Наверное, человек 40 самое большое у нас было, по всей стране. Вы представляете? Ни денег, ничего. Помню, надо было ехать на встречу в Гродно — не на чем было ехать, не за что бензин купить. Приехал один из депутатов на автомобиле, отвез меня в Гродно на встречу. Я вам честно говорю, ничего не было — только искреннее желание помочь людям в этой ситуации. Наверное, люди почувствовали это, махнули рукой и тихо, спокойно сделали свое дело. Выборы фальсифицировались… Мы в первом туре победили. Но три процента у нас отобрали, и мы половину не набрали — 46 или 47 процентов, а во втором туре уже за 80 процентов было. Уже нельзя было фальсифицировать эти выборы, потому что голосование было однозначным. И после этих выборов много было размышлений, не с кем порой было советоваться, опыта не было у людей, которые пришли вместе со мной, и я часто задумывался: ну почему? Такие спокойные, памяркоўныя, тихие, как нас часто представляют, белорусы бросились в этот омут, ведь от этого зависела их жизнь. И они рискнули.

И тогда я лично для себя, определившись, как в народе говорят, дал зарок: «Я никогда не должен поступать так, как не нравится и невыгодно людям. Я должен умереть, но сделать все, что обещал, и так, как это надо вот этим людям, которые шли за меня голосовать». А некоторые люди, которые десятилетиями лежали в кровати, просили родственников: «Поднимите меня, отнесите, завезите, проводите на избирательный участок, я хочу лично проголосовать». Я ведь это помню. И сейчас у меня, уже спустя десятилетие, в голове это: «Какой же я буду, если я начну страну делить, приватизировать, набивать собственные карманы и создавать для себя нормальную жизнь, если я между своими родственниками, детьми поделю самое лучшее и обеспечу свою и их жизнь?» Для меня это то, что я никогда не смогу переступить. Люди это знают, но еще больше люди это чувствуют! И если они тебя честно избрали, они тебя будут чувствовать. Люди чувствуют, что я, как бы ни было сложно и трудно, может, будет совсем плохо, но будет им плохо, будет и мне плохо. Я буду жить с ними их жизнью. Отсюда определенное уважение к тому, что я делаю. Извините за нескромность, но вы меня заставили об этом говорить. Я очень ценю такое отношение людей к себе. И вы знаете, если ты любишь свой народ, не просто для красного словца, а искренне любишь, если ты горой за него и ты готов за него сражаться в любой момент, не жалея живота своего, они к тебе будут с уважением относиться.

Они по–разному могут оценивать. Вы знаете, я человек решительный и могу махнуть, ну не саблей, рукой. Но если человек или чиновник старается… Если он стремится что–то сделать для страны, для людей, — это мой сын. Не зря «Бацькай» меня называют, это мой сын, я его буду всячески поддерживать, я его буду любить и ценить. И потом, вы знаете, нет такого процесса в стране, куда бы я ни старался вникнуть и где бы я ни старался подтолкнуть этот процесс в интересах людей. И когда Президент этим ну хотя бы интересуется, значит, там уже будут какие–то положительные тенденции и подвижки. Можно еще много приводить примеров из такой политики, но это основа взаимоотношений народа и Президента. Поэтому, если вам говорят, знаете, что тут «фальсифицировали выборы», не верьте!

Т.Рябчикова, газета «Крымская правда»: Уважаемый Александр Григорьевич, 8 лет назад делегация Верховного Совета Крыма была у вас во главе с Леонидом Ивановичем Грачом. Было подписано Соглашение о торгово–экономическом сотрудничестве. И тогда, насколько я помню, Вы прокомментировали это так, что, начиная с Крыма, Вы хотели бы, чтобы такие тесные связи были со всеми регионами Украины. Скажите, пожалуйста, как обстоят дела сейчас в этом направлении? В том числе отдых. Тогда говорили и об отдыхе детей белорусов. Популярен ли Крым в Беларуси, а если нет, то почему?

— Да, Крым для нас популярен, Крым для нас раньше был более доступен. Сейчас менее. Вы знаете лучше меня, какие процессы там происходят. Мы сохранили в Крыму всю свою собственность, крымчане не препятствовали этому процессу. У нас есть прекрасный санаторий, один из лучших, кстати, на побережье. Наши люди там отдыхают. Мы меньше сейчас за пределы республики отправляем детей. Наверное, не лучший вариант к солнцу отправлять детей из чернобыльских регионов. И так вроде бы нагрузка у них приличная по радиации. Поэтому я не скажу, что мы в Крым или куда–то сейчас много везем детей. Наоборот, у себя больше в чистых районах оздоравливаем. Выделяем для этого бюджетные средства. С Крымом у нас вообще хорошие, дружеские очень отношения. Мы готовы были в свое время там расширять свое присутствие, строить здравницы, восстанавливать, но бывшее руководство Украины нам много пообещало и ничего не сделало, к сожалению.

Что касается регионального сотрудничества, вы знаете, мы бы давно уже с Россией не имели таких отношений, какие имеем сейчас, если бы не регионы. Еще при Борисе Николаевиче они спасли наши союзные отношения. Когда мы не находили понимания в центре, мы выходили напрямую на регионы, и вот тогда мною была выдвинута идея регионального сотрудничества. У нас уже побывали почти все региональные руководители, мы у них, сейчас этот процесс продолжается. Напрямую устанавливаем отношения, торгуем, сотрудничаем, дружим. Этот процесс несколько лет назад мы попытались перенести на Украину. Разное отношение. Вот, допустим, Крым. Хорошие отношения. Есть нюансы, конечно, не без проблем. Но есть регионы, с которыми нам хотелось бы иметь более тесные отношения — Львовщина, Ивано–Франковщина. Мы очень слабо предлагаем себя в этих регионах. Но есть регионы, где у нас такие взаимоотношения, что вряд ли можно различить где белорусы, где украинцы. До Киева включительно, северные регионы — у нас вообще как одна страна. А если брать Черниговщину, Ровенщину, которые с нами граничат, то у нас вообще политика такая — мы хлеб убрали, надо — а всегда просят черниговцы, у вас меньше техники осталось, мы больше помогаем селу — мы колоннами едем через границу и убираем хлеб, и пашем, и тракторы отдаем, и топливом делимся! Ну такие отношения, вот как в Беларуси область с областью, даже еще лучше. Наши, знаете, в силу конкуренции и соперничества, и соревновательности этой порой друг на друга волком смотрят. Возьмите Гродненскую, Минскую области, они так друг в друга вцепились — кто будет лидером? Пока гродненцы успевают бежать впереди, но минчане наступают им на пятки. А допустим, у гомельчан и брестчан с черниговцами и другими соседями — там вообще отношения больше чем братские. То есть разный уровень отношений с регионами. Кстати, так и с Брянской, и Смоленской, и Псковской российскими областями. Если мы успеваем, где–то мы им помогаем, где–то они нам помогают. У россиян топливо дешевле порой, они помогают нам топливом или заправляют хотя бы наши комбайны для того, чтобы мы убрали у них эти участки. То есть очень добрые отношения приграничные. Ну и есть, я уже сказал, регионы, с которыми мы, ну наверное, не выстроили еще отношения. Это будущий процесс.

Т.Рябчикова: Если позволите, по этому поводу маленькую ремарку. Дело в том, что вот в Крыму, например, белорусские товары, начиная от косметики и заканчивая трикотажем, пользуются необычайной популярностью. У нас очень много фирменных магазинов: «Белорусская косметика», «Белорусский трикотаж». Так вот, хочу Вам сказать, что стоимость товаров, реализуемых в Крыму, в четыре раза дороже, чем здесь. Это говорит о том, что, поскольку нет межгосударственных контактов, частные предприниматели выставляют такие цены, какие они хотят, а государство, с одной стороны и с другой, видимо, теряет налоги.

– Совершенно верно. Даже если не теряет, посредники очень много на этом зарабатывают. Ну такая у вас действительность. Мы готовы в Крым поставлять конкретным частникам или государственным магазинам напрямую без посредников любой товар. Но мы же не устанавливаем порядок торговли в Украине. К нам приезжают, платят нам деньги за наш товар — пожалуйста, забирайте, везите. Но мы готовы — напрямую. Если вы поспособствуете этому, будем только благодарны.

О.Менжулина, «Рабочая газета»: Каким–то образом повлияло охлаждение отношений с европейцами и с американцами на ваши внешнеэкономические отношения с ними? Спасибо.

— Повлияло — за три последних года с Европой мы прибавили в торговле в три раза. В три раза! И наш товарооборот — это второе место после России. Это говорит о том, уважаемые друзья, что политика политикой, но прагматизм в экономике в основе всего. Нормальный товар — покупают. Хотят с нами торговать — пожалуйста. Я вам приведу один пример. Когда–то после выборов встал вопрос о серьезных санкциях, чуть ли не изоляции, в том числе и экономической. Вы знаете, какую позицию занимают прибалтийские государства в отношении Беларуси. Но Вайра Вике–Фрейберга сказала так: вы знаете, господа, если вы нам компенсируете потери от торговли с Беларусью, мы будем проводить политику изоляции, если вы не готовы, то мы тоже не готовы. Беларусь формирует треть литовского бюджета за счет перевалки и перекачки наших грузов. Миллионов тонн грузов! Кстати, мы диверсифицируемся благодаря тому, что Украина нам предоставляет каждый год все лучшие и лучшие условия, мы уходим на юг — в Николаев, в Одессу, по Днепру, торгуем не только с Украиной, но и по Черному морю в Средиземное. Поэтому прибалты знают, что такое уход с нашими грузами из их портов. Никому они будут не нужны. Россия ушла практически уже оттуда, Украина в Прибалтику не повезет свои грузы, она в основном с юга будет торговать. Ну и кому они будут нужны? Североевропейцам? Нет. Они сами морские государства. Поэтому прагматизм в основе всего. И я вам абсолютно конкретно назвал цифру — товарооборот мы увеличили в три раза. А с Соединенными Штатами Америки почти в два раза! Американцы по инвестициям занимают в Беларуси второе место. Россияне, конечно, здесь на первом месте. Фактически первые — под 300 миллионов, но это прямые инвестиции.

А.Крючков, телерадиокомпания «Киев»: Скажите, пожалуйста, на ваших улицах нет попрошаек и в то же время нет крутых, дорогих иномарок. Как Вам удалось побороть бедность и «перекрыть кислород» нечестному обогащению? Говорят даже, что из Беларуси выехали все «авторитеты»?

— Что касается «крутых иномарок», они есть. Наши уже на «Хаммерах» или «Бентли» начинают ездить. Мы не против. Если человек заработал — ну и пусть едет. Мы никогда не спрашиваем, откуда у тебя автомобиль? И, кстати, это государственная политика в последнее время: запрещено категорически всех хватать и допрашивать, хотя вот тут «диктатура» говорят.

У нас на законодательном уровне решен вопрос проверок и контроля. Бывают, конечно, в жизни искажения этой политики. Но недавно принято решение: допустим, сотрудник ОБЭПа не имеет права прийти в ларек или в какое–то учреждение, предприятие и сказать: а ну–ка показывайте. Он не имеет права, если его не направит руководитель. Письменно! Чтобы можно было проконтролировать. Раньше же, да и у вас это есть, вы присмотритесь, вот он идет, ему захотелось в ларек зайти, видите ли, у него денег нет, он заходит, удостоверение показал и начинает проверки. Чем эти проверки заканчиваются? Откупаются. У нас — меньше, у кого–то — больше, но это было. И когда поставили предприниматели этот вопрос, мы вынуждены были принять соответствующее решение: ты имеешь право (офицер ОБЭПа, других контрольных органов) только тогда зайти и сказать «руки на стол, показывай», когда у тебя есть предписание твоего руководителя. Это знают предприниматели. Поэтому в этом отношении мы очень аккуратны и более чем цивилизованно подходим к решению этих вопросов. Хотя у нас контрольных этих проверок еще, как и везде, наверное, очень много, обижаются люди, но их становится все меньше и меньше. И политика наша такова: не надо душить, не надо создавать дополнительный криминал и порождать дополнительно коррупцию к тому, что у нас есть. Хотя в мире признано, что по вопросам коррупции Беларусь далеко не на первом месте. Это некоррупционное государство. Мы жестко относимся к этому, уже третий Закон «О коррупции» принимаем. Хотя вопросов, я думаю, здесь еще достаточно. Вряд ли эту гидру можно победить сразу, а может, и вообще невозможно. Но пресечь многие коррупционные вещи, которые в отдельных государствах просто на поверхности лежат, мы полны решимости и это делаем.

Что касается «победить бедность». Вы знаете, я не скажу, что белорусы — богатые люди. Но в Беларуси, если ты хочешь заработать и жить нормально, это можно. У нас сегодня вакансий в производстве, даже в хорошо оплачиваемом, значительно больше, чем безработицы. У нас безработица чуть больше одного процента, ну пусть — 1,5. Но «требуются», «требуются» сегодня на каждом предприятии, как в советские времена, на каждой проходной висят объявления. Но уже лишь бы кого, как в Беларуси кажуць, абы каго, на предприятие не возьмут, нужна соответствующая подготовка.

Что касается этих нищих — на них надо еще посмотреть, какие это «нищие». Россия часто репортажи дает по своему телевидению на эту тему. Это, как ни удивительно, целая система преступников. Слава Богу, нас лихорадка эта миновала.

Вы знаете, так у нас в Минске и в принципе бомжей не осталось. Почему? Еще лет шесть тому назад были. Я поручил мэру Минска открыть учреждения. Ведь это ж и больные люди в основном… И мы открыли центр, куда собрали всех этих людей: кого лечили, кого просто кормили и сейчас кормим, несколько десятков человек. У нас нет сегодня беспризорных детей, потому что мы этому уделяем очень серьезное внимание. Все у нас дети или в детских домах, или в «деревнях». Мы все больше и больше ориентируемся на то, чтобы детей из детских домов забирать, строить 10 — 12 домов, деревню детскую, в определенном месте, в хорошем, и в каждый дом — по 10 человек разных возрастов и приемная мама. Вот 12 домов по 10 детей — 120 детей. Огромный детдом ликвидируется, а дети живут в семье, у них есть свой дом. Тут нам и немцы помогают, они опыт этот привезли. И я думаю, мы сейчас поручение Правительству дадим строить такие деревни, где будем содержать этих детей, отобранных в том числе и у нерадивых родителей. Но родителей, принята вся законодательная база уже в этом году, которые бросают детей, если они не хотят сами работать и платить за своих детей, мы концентрируем в определенных местах и заставляем работать. Он должен за своего ребенка отвечать. А сажать детей на плечи государства никто не имеет права. Мы, конечно, забираем детей, если видим, что это необходимо. Сейчас мы подвергнем серьезному контролю исполнение этих законодательных норм. Но телевидение наше недавно показывало сюжет, Первый канал, по–моему. Ну что такое: годовалая девочка, рядом лежит собака, мать где–то пьет? Годик! Пришли люди из органов власти забирать эту девчушку. Ее надо лечить еще, восстанавливать, а потом кормить, она уже есть не может. Есть и такие. Но мать найдем, заставим работать, чего бы это ни стоило. Нас тоже будут критиковать: а, вот тут «резервации» создают, чуть ли не тюрьма и так далее. Пусть что угодно критикуют, но такая мать (это не мать, во–первых) и отец — они должны работать на своего ребенка. У нас сегодня в детском доме стоимость содержания ребенка самое большое 130 — 150 долларов. Вот вдвоем пусть заработают и компенсируют расходы государству. Не хотят сами — заставим!

А по поводу уголовных «авторитетов»… К сожалению, мы с вами Союз развалили. Они — нет. Что в Украине, что в России, что у нас — они на своей земле. Это условно, что они уехали из Беларуси. Они у себя как дома в Украине, ваши — у нас в свое время были как дома, и российские. Это плохой, может быть, пример, его, может, и не стоит мне, как Президенту, приводить, но я смею его привести. Это была жестокая схватка в свое время. Вот эта трасса, Брест — Москва, она в порядке у нас, здесь передвигались основные грузы. Я помню, уже года три прошло после избрания меня Президентом, мне поток жалоб посыпался, что грабят на дорогах. Нынешний министр внутренних дел за это дело отвечал. Я приказал «Алмазу», другим спецслужбам разработать систему мер по противодействию этому «злу». Бандиты были вооружены, но как только увидели решимость спецслужб — испарились.

Н.Яременко, газета «Голос Украины»: Пане Президент. Как Вы оцениваете уровень парламентского сотрудничества? Что должны еще сделать депутаты, скажем, для развития эффективных и динамичных отношений между двумя странами? И если можно, еще один вопрос. Какая проблема самая главная сейчас для Беларуси?

— У нас еще предстоит развернуть взаимоотношения парламентариев. Кстати, очень правильный вопрос. Этот ресурс надо задействовать. Он сродни народной дипломатии. Мы готовы к сотрудничеству на любом уровне. И в этом отношении предпримем самые решительные действия в ближайшее время. Это вам твердо обещаю. Уверен, депутаты — очень подвижная часть политической элиты.

Самая главная проблема — я, конечно, всегда исхожу из экономики, есть экономика — политика приложится. Есть много проблем и в политике, и в дипломатии, но экономика — основа, и самая главная проблема у нас — это энергетическая безопасность. Мы здесь очень много сейчас предпринимаем усилий по разным направлениям. Думаю, что в ближайшее время мы найдем развязку.


А.Якубец, еженедельник «2000»: Александр Григорьевич, во время пребывания в Беларуси мы обратили внимание, что на каждом госпредприятии и в каждом госучреждении имеется такая должность, как замруководителя по идеологической работе. В связи с этим вопрос. Назовите, пожалуйста, три кита белорусской государственной или, я бы сказал, национальной идеологии, то есть три основных тезиса. Существует ли научная разработка государственной идеологии Республики Беларусь? Насколько взаимосвязаны идеология государственная и экономика? Существует ли орган, который контролирует содержание этих тезисов? И существует ли ответственность за публичное неприятие государственной идеологии?

— Три кита — деньги, власть и собственность. (Смех в зале.) В любом государстве эти вещи должны быть под жестким контролем. Если всерьез, что касается идеологии, знаете, это, скорее всего, люди, занимающиеся информированием населения. Ну раньше был заместитель директора по информированию. Совсем недавно мы вернулись к более конкретному названию — заместитель директора по вопросам идеологии. Но он занимается и кадровыми вопросами, этот человек. То есть мы не создаем отдельную, как когда–то было, громоздкую систему идеологического «промывания мозгов» или воспитания. Это человек, который ведет кадры и вопросы идеологии. Точно так в исполкомах. Вопросы идеологии «наверху» — это вопросы Администрации Президента. Она занимается рядом направлений, которые не дублируют другие органы власти. Судя по вашему вопросу, вы, наверное, представляете эту работу, как в советские времена: тотальный контроль, тотальная слежка и оценка, кто–то отходит, кто–то не отходит от идеологии?.. Нет. Мы хотели бы, чтобы вопросы воспитания людей, ведь они всегда, эти вопросы, были и остаются, и их надо на чьи–то плечи положить. Вы правильно задали вопрос — основы идеологии. И учебники уже такие есть, и прочее. Я наблюдаю за этим процессом, но абсолютно не удовлетворен. Идеологию можно будет формировать эффективно тогда, когда появится национальная идея. Но работу эту надо проводить. Очень тонко, аккуратно. Идеологическая работа — очень тонкая вещь.

Ю.Волошин, Национальная радиокомпания Украины: Что дали Вам эти десять лет, чему они Вас научили, какие уроки Вы извлекли? И позвольте второй. Поскольку Вы информировали, что президент Ющенко не приедет на саммит, не изменились ли поэтому Ваши планы побывать в Украине? Спасибо.

— Абсолютно нет. Я только что сказал, мы готовы на любом уровне, в любое время прибыть в любой город, в любое село, в любую точку Украины и вести диалог. Мы люди не гордые. Притом я же не знаю, почему Ющенко не приезжает в Минск. Ну, а может, еще и передумает и будет возможность у него приехать, это будет неплохо. По крайней мере, мы на это надеемся, и по всем каналам мы ему передаем эти приглашения, чтобы он приехал. Это выгодно для Украины. Ну это же саммит СНГ. Мне, в принципе, все равно, по большому счету, приедет кто–то или не приедет. Хотелось бы, чтобы собрались все, обсудили эти вопросы, все–таки СНГ появилось в Минске. 15 лет прошло. Хотелось бы. Тем более что атмосфера всегда была такова, что в Минске мы находили решение многих проблем. Сейчас СНГ очень серьезный переживает этап. Опять предлагают его под видом реформы сжать, сократить, что делать, наверное, на этом этапе нельзя. Поэтому слово такой страны, представителя такой страны, как Украина, для нас было бы очень важным. Поэтому, если будет желание украинского руководства провести встречу на высшем уровне в Украине в любом месте, мы готовы обсуждать вопросы. Тем более их накопилось немало.

Что касается десяти лет, и чему научили, и какие выводы для себя сделал… Наверное, и я учился. Вот часто мне говорят: Лукашенко нынешний — это не тот, который был когда–то. Да, конечно, годы меняют, работа человека формирует, закаляет и так далее. Но мне учиться–то в общем–то было некогда. Я пытался решать вопросы, как и любой другой президент. Поскольку я же не учиться пришел, для меня главное — результат давать. Поэтому моя учеба и мой рост, если он есть, он в результатах моей страны, если кратко говорить.


С.Гальчинский, газета «Севастопольская правда»: Александр Григорьевич, не могу не воспользоваться возможностью от города–героя Севастополя, в котором Вас глубоко уважают, передать самые добрые пожелания народу Беларуси и Вам лично и всяких Вам благ и здоровья на долгие годы.

— Надеюсь, что и мой теперь голос в Севастополе услышат. Я действительно очень трепетно отношусь к этому городу и очень переживаю, болезненно переживаю, когда пытаются разорвать этот город. И если это город славы и русской, и украинской, а может, отчасти и белорусской, пусть он таким и остается. Не надо его рвать сегодня.

Надо успокоиться и дать возможность севастопольцам нормально жить.

С.Гальчинский: Через две недели дата — 8 декабря. Ну, у каждого свое мнение об этой дате и свои представления о ней. Какое Ваше личное отношение к этой дате? И есть ли у Беларуси намерения проводить какие–то государственные мероприятия, посвященные 15–летию беловежского сговора, извините, соглашения.

— Нет, у нас практически нет никаких таких государственных мероприятий. Наши средства массовой информации об этом будут сообщать, анализировать. Но это не торжества. Тогда, в декабре, если быть чистым юристом и исходить из юридической точки зрения, произошло преступление — была нарушена Конституция страны.

В.Скачко, «Киевский телеграф»: Ваше отношение к Вашим противникам политическим, которые у вас есть. Что Вы с ними собираетесь делать?

— Вы имеете в виду оппозицию в Беларуси?

Да.

— Ну, я ее всегда называю «так называемая оппозиция». И дай Бог каждому президенту такую оппозицию. Это я так полушутя говорю. А во–вторых, ну какая может быть оппозиция, если я сам пришел из этой оппозиции, не националистической, а конструктивной части оппозиции? И сегодня, кстати, самые успешные оппозиционеры в Беларуси те, которые когда–то сбежали от Лукашенко. Народ это знает.

Мое отношение — нормальное к оппозиции в любой стране. Она должна быть, чтобы мы не зарастали тиной. Власть все–таки должна слышать какую–то иную точку зрения. Но, если эта оппозиция уезжает за пределы Беларуси и призывает ввести санкции против страны и радуется, что завтра вырастут цены на газ, какое у меня должно быть к ним отношение? Такое, как у нашего народа. Вот, если кратко.

Голос из зала: Александр Григорьевич, такой вопрос. Вы растите себе преемника?

— Нет, категорически против. Не приемлю подобных вещей. Категорически против! Если кто–то намекает на «семейственность» и моих детей — полный абсурд. Глупость. Я берегу своих детей от разного рода бизнеса, чтобы меня не упрекали. Поэтому они работают на государственных должностях и приносят пользу государству. Никаких политических преемников, никакой семейственности в политике, все должно быть чисто и прозрачно. Вот если бы этого у меня не было, «бацькай» бы не называли и уважительно не относились. Это закон, это из принципов — я на это не имею права. В противном случае я не смог бы потребовать подобной позиции от своих подчиненных министров и других руководителей. У нас члены Правительства, министры и «вертикаль» власти действуют в этом ключе.

Д.Шевченко, журнал «Крым — Беларусь»: Я главный редактор журнала «Крым — Беларусь». Белоруска, живу в Крыму. Добра ведаю беларускую мову, i часопiс мой выдаецца ўжо шэсць гадоў па беларускай прыказцы: «У суседстве жыць — адзiн другому служыць». Але я добра ведаю и другую беларускую прыказку: «Што край, то звычай, што страна, то навiна». Я так люблю Беларусь, что от этой любви родился журнал «Крым — Беларусь». И любовь к Родине необъяснима. Если мы любим Беларусь, то по славянской своей природе мы любим и Украину, и Россию. Наше будущее — быть вместе. При журнале создана общественная организация воинов – освободителей Беларуси от немецко–фашистских захватчиков. И у нас есть мечта: воинов разных национальностей, которые освобождали Белоруссию, чтобы Вы пригласили на 9 Мая, на День Победы, в Беларусь.

— Принимается. Пригласим с большим удовольствием.

* * *


А.Г.Лукашенко:
Когда мне предложили эту встречу, я просил своих помощников: пожалуйста, не ограничивайте приезд сюда журналистов: вот это — «наш», это — «не наш», это «оранжевый», это «голубой», это «розовый», это «фиолетовый»… Не надо. Все, кто желает к нам приехать, пусть приезжают. Уверен, что во второй приезд, а мы вас будем приглашать, вас будет больше.

Я люблю вашу страну, очень люблю украинский народ. Этот народ больше, чем какой–либо другой, не заслуживает ситуации, в которой он оказался. Это очень трудолюбивый народ, живущий на самой красивой земле постсоветского пространства. Это очень богатая страна. Я уверен в перспективах вашего государства. Уверен. И вы должны знать, пока я Президент здесь, в Беларуси, и даже если я не буду Президентом в стране, вас всегда будут любить и с уважением к вам относиться.

Еще раз хочу подчеркнуть, я вас пригласил не потому, что я преследую какие–то особые интересы в Украине. Их нет! Но я не хочу, чтобы в любимой Украине плохо говорили о моей стране. Я хочу, чтобы вы знали Беларусь такой, какая она есть, и тот народ, который живет рядом с вами, и тот народ, который всегда был предан дружеским народам — будь то Россия, Украина. Мы всегда были вместе. Мы были всегда по одну сторону баррикад. Мы были всегда с вами и в труде, и борьбе, и в войне. Я очень хочу, чтобы при различных политиках, при различных подходах, при различной ориентации — будь то НАТО, ОДКБ, Россия, Запад или США и так далее — мы не разбежались, чтобы мы были как можно теснее, чтобы завязывались эти отношения.

Ну а если уж говорить о каком–то прагматизме нашей встречи, то, естественно, то, что вы скажете о Беларуси, это повлияет на торгово–экономические отношения. Ведь это выгодно и вам. Вот единственный прагматизм этой нашей встречи.

Спасибо вам! Я с большим удовольствием, столько, сколько вы будете приезжать в нашу страну, готов с вами встречаться. Успехов, счастья, хорошего настроения!

54321
(Всего 0, Балл 0 из 5)
Facebook
LinkedIn
Twitter
Telegram
WhatsApp

При полном или частичном использовании материалов сайта, ссылка на «Версии.com» обязательна.

Всі інформаційні повідомлення, що розміщені на цьому сайті із посиланням на агентство «Інтерфакс-Україна», не підлягають подальшому відтворенню та/чи розповсюдженню в будь-якій формі, інакше як з письмового дозволу агентства «Інтерфакс-Україна

Напишите нам