«Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: «смотри, вот это новое», но это было уже в веках, бывших прежде нас», — так говорит Библия (Книга Екклесиаста). По-другому данную мысль можно выразить следующим образом: «Новое — это хорошо забытое старое». Сложно против этого возразить. Слишком уж много подтверждений правильности вышеприведенного постулата дает история. Достаточно только внимательнее взглянуть в прошлое. Исторические параллели напрашиваются сами собой. Взять, например, историю царствования французского короля Луи Филиппа. На первый взгляд, эта история не имеет к Украине никакого отношения. И все-таки…
Луи Филипп являлся фигурой противоречивой. С одной стороны, он пришел к власти в результате революции (в июле 1830 года). С другой — сам принадлежал к королевской династии Бурбонов, то есть был видным представителем режима, этой революцией свергнутого. При том, прежнем, режиме Луи Филипп всячески заигрывал с оппозицией и даже считался ее вождем. Это с одной стороны. А с другой — беспрестанно заверял тогдашнего короля Карла Х (1757—1836) в своей преданности, никогда не выступая против него лично. До самого последнего момента, пока окончательно не выяснилось, что революция победила, Луи Филипп колебался, предпочитая решительным действиям переговорный процесс. Колебался уже тогда, когда тысячи, десятки тысяч людей вышли на парижские улицы с его именем на устах.
Отрекшийся от престола Карл Х официально назначил своим преемником другого претендента. Но корона досталась Луи Филиппу. Досталась в результате сложных закулисных интриг. Однако выглядело все так, будто власть ему дала улица. В самом деле, скандировавшие его имя толпы связывали с Луи Филиппом надежды на перемены к лучшему. «Эти руки никогда не проливали народной крови», — говорили люди, указывая на кандидата на престол.
Заняв королевский трон, Луи Филипп первое время демонстрировал близость к народу. Он именовался «королем французов», «королем-гражданином», «королем милостью Божьей и волей народа» («народным королем»!). Новый монарх прохаживался по улицам, пожимал руки всем желающим, охотно вступал в беседу с простыми гражданами, называл их своими друзьями. И все же он не был тем, кем хотел казаться, не был народным. Крупный финансист, тесно связанный с банковскими кругами, Луи Филипп являлся, прежде всего, выразителем интересов этих кругов, королем биржевиков. При нем обострился конфликт между различными группировками банкиров, промышленников, торговцев. Пышным цветом расцвело взяточничество. Коррупционные скандалы потрясли страну.
Не утихало и политическое соперничество. Силы, приведшие Луи Филиппа к власти, не являлись едиными. Некоторые из поддержавших его политиков считали, что победа над старым режимом — неполная. Они требовали продолжения начатых в июле 1830 года революционных преобразований (таких политиков называли «Партией движения»). Другие же полагали, что с избранием нового короля революция закончилась (эти деятели приняли наименование «Партии сопротивления»). Луи Филипп больше склонялся ко вторым. Он пребывал в уверенности, что смены личности монарха (то есть восшествия на престол его самого) и частичного обновления правительственного персонала вполне достаточно, чтобы французы почувствовали себя счастливыми.
Но постоянно колебавшийся король не решился сразу высказать свои симпатии. Первым послереволюционным премьер-министром был назначен лидер «Партии движения» Жак Лаффит. Честолюбивый и энергичный, Лаффит во время революции много сделал для того, чтобы корона досталась Луи Филиппу. К тому же он был очень популярен среди уличных горлопанов, рядовых революционеров, толпами бродивших по Парижу.
Впрочем, назначение Лаффита не означало торжества «Партии движения». Возглавляемое им правительство было необычайно пестрым по составу. В органах власти премьер-министру почти не на кого было опереться. Король последовательно удалял с ответственных постов его соратников. В конце концов через несколько месяцев Лаффита просто вынудили подать в отставку. И, как напишут потом о нем французские историки, «оскорбленный в своей гордости, обманутый в своих надеждах, опечаленный своими неудачами, он бросился в оппозицию, изливая свой гнев в жалобах на неблагодарность созданного им короля, и старался вновь завоевать популярность, утраченную им во время его министерства».
Справедливости ради следует отметить, что отставку Лаффита французское общество в большей своей части восприняло благоприятно. Обывателям надоел беспорядок и постоянные демонстрации. Новое правительство сформировала «Партия сопротивления». А члены «Партии движения» (кроме нескольких ренегатов) пополнили ряды оппозиции, до того состоявшей лишь из сторонников прежнего режима и левых.
Разумеется, борьба на этом не закончилась. С новой силой она разгорелась вокруг системы государственного управления. В самом начале своего царствования Луи Филипп подписал закон об изменениях в Конституции Франции. Закон расширял полномочия парламента и, соответственно, сужал полномочия короля. Подписание такого закона было непременным условием избрания Луи Филиппа королем. Он принял условие и обещал твердо придерживаться измененной Конституции. На практике же упорно стремился вернуть себе те полномочия, которыми обладал прежний монарх. (Этим Луи Филипп оттолкнул от себя еще некоторую часть ранее поддерживавших его политиков.)
Противоборство между сторонниками теории преобладания короля и теории преобладания парламента повлекло за собой роспуск последнего. При проведении новых выборов правительство задействовало все возможные рычаги давления (сегодня это назвали бы использованием админресурса) и провело в депутаты много своих ставленников. Но оппозиционеры оружия не сложили. Противостояние продолжалось. Оно достигло пика после назначения премьер-министром Матье-Луи Моле. Совершенно бесцветная личность (так характеризуют его историки), близкий как к прежнему, так и к нынешнему монархам, Моле обладал главным (с точки зрения короля) достоинством. Он был предан Луи Филиппу и беспрекословно ему подчинялся. Однако этим же премьер не устраивал оппозицию. Противники режима настойчиво пытались отправить Моле в отставку. Король столь же настойчиво его защищал. Чтобы сохранить верного человека во главе правительства, Луи Филипп вновь пошел на роспуск парламента. Но следующие выборы принесли успех оппозиционным деятелям. Моле утратил свой пост.
Правда, победа все равно осталась за королем. Оппозиционная коалиция являлась слишком разнородной. Ее вожди были не в состоянии договориться между собой. К тому же многие депутаты оказались продажными. Они охотно шли на уступки монарху в обмен на должности, льготы для своего бизнеса, денежные подачки. Такой парламент не мог помешать Луи Филиппу стать полновластным хозяином в стране.
Но триумф монарха обернулся в итоге катастрофой для него самого. Получив власть во всей ее полноте, он в той же полноте должен был нести ответственность за положение дел в стране. Дела между тем шли все хуже. Экономику Франции один за другим сотрясали кризисы — продовольственный, денежный, биржевой, промышленный. Существенно сократился золотой запас Французского банка. Выросли цены на продукты питания. Уменьшилась реальная заработная плата. Возросли налоги. Вдобавок ко всему некоторые регионы поразили эпидемические болезни.
В начале царствования Луи Филиппа была установлена свобода печати (сторонники короля указывали на это как на его особую заслугу). Но с течением времени эта свобода ограничивалась все больше. Через несколько лет журналисты оказались в худшем положении, чем до революции.
Во внешней политике по вине Франции испортились отношения с ее могущественным северным соседом и (как бы сейчас сказали) стратегическим партнером — Англией. Французское правительство пыталось наладить их, но делало это неуклюже. Оно заключало явно невыгодные для страны соглашения, чем вызвало обвинения в пренебрежении национальными интересами. (Стоит, правда, заметить, что значительная часть французского общества была настроена антианглийски и не могла объективно оценивать действия правительства в этом направлении. Французы не хотели простить англичанам былых обид — подлинных и мнимых.)
Не добавляли популярности королю и скандалы, связанные с членами его семьи. Луи Филипп (кстати, женатый на иностранке, дочери короля обеих Сицилий), надо отдать ему должное, был заботливым главой семейства. Но забота эта часто выливалась в увеличение расходов из государственной казны на королевских родственников. На фоне экономического кризиса это просто раздражало общество. Особенно компрометировал монарха его сын — любивший роскошную жизнь герцог Немурский.
Луи Филипп утратил всякую поддержку в народе. «Он ничем не лучше предыдущего короля», — заявляли французы. Про руки, которые никогда не проливали народной крови, теперь без злой насмешки не вспоминали. За годы правления «король-гражданин» неоднократно топил в крови выступления своих сограждан. Недовольство им стремительно возрастало. Лозунг «Долой Луи Филиппа!» звучал все громче. Многие противники короля объединились в Социалистическую партию. Другие вошли в Католическую партию.
Монарх все еще пытался маневрировать, но за ним прочно установилась репутация человека, не выполняющего обещаний. Кредит доверия в обществе был исчерпан. Наконец, 24 февраля 1848 года в результате очередной революции Луи Филиппа отстранили от власти. (Любопытно, что революционеры использовали для своих эмблем красный и бело-голубой цвета). Так бесславно закончилось это царствование. Царствование, породившее у французов столько радужных надежд вначале и столько горьких разочарований впоследствии.
А при чем тут Украина? Да вроде бы и ни при чем, но почему-то вспоминается что-то до боли знакомое…