Своевременные мысли

Суверенитет — это политический синоним конкурентоспособности

Владислав Сурков

Что угрожает суверенитету как составной части нашей существующей и будущей политической модели? Основные угрозы суверенности нашей нации — это международный терроризм; это (к счастью, пока очень гипотетическая) угроза прямого военного столкновения; неконкурентоспособность экономики; мягкое поглощение по современным «оранжевым технологиям» при снижении национального иммунитета к внешним воздействиям. Чуть подробнее остановлюсь на каждом моменте.

Борьба с международным терроризмом — одно из основных направлений работы президента и вашей работы. Естественно, тут велика роль наших спецслужб. Кроме силы, очень важна работа гуманитарного и экономического характера. Уже многократно говорили о социализации Кавказа, возвращении туда нормальных основ функционирования общества, занятости, восстановлении культурного единства наших народов. Это сложная задача, она на десятилетия, но надо верить в то, что мы с этой задачей справимся. Не быстро, но нельзя каждый раз при любом сбое в программе опускать руки, и мы, в общем, с вами продемонстрировали, что мы последовательны в решении этой задачи. По внешним угрозам военного характера. Повторюсь, на сегодня так вопрос, к счастью, не стоит, но мы все реалисты и, к сожалению, должны признать, что всяко может быть, и, естественно, наша армия и военно-морской флот — основа нашего национального суверенитета, в особенности, конечно, ядерные силы. И этому вопросу будет уделяться самое большое внимание. Вы знаете, удалось доработать некоторые новые виды вооружения, в том числе и стратегического характера.

Не будет у нас, конечно, армии, не победим мы терроризм, ничего мы вообще не решим, если у нас будет «хромая» экономика. Экономический рост довольно впечатляющий, но опять же надо вспомнить, от какого уровня мы растем, и не особо зазнаваться. А во-вторых, не всегда понятно, что там у нас растет. Конечно, структурная перестройка экономики чудовищно затянулась, и рано или поздно эта проблема, но даст о себе знать. И огромные государственные расходы, и неэффективная бюджетная сфера, и слабое развитие передовых отраслей экономики — это проблемы. Естественно, много споров о том, что с этим делать. Есть адепты такого либерального мракобесия, которые предлагают просто все либерализовать до крайней степени, и само все вроде как образуется. Так не будет, и общество должно думать и вырабатывать реалистическую модель дальнейшего развития. Собственно, Президент Путин уже обрисовал эту модель, хотя мы находимся в начале пути. Надо использовать свои конкурентные преимущества и развивать их.

Концепция России как энергетической сверхдержавы, мне кажется, вполне соответствует этому подходу. Все-таки топливно-энергетический комплекс — это главный наш экономический комплекс, который дает львиную долю нашего национального продукта. Задача не в том, чтобы стать очень большим сырьевым придатком, а в том, чтобы, максимально используя наши возможности, развить их и вывести на новый качественный уровень. Для начала мы должны качественно улучшить наш ТЭК, причем не только путем закупки оборудования на Западе, тогда мы действительно станем спецназом, охраняющим их трубу. Мы должны получать доступ к технологиям, экспортируя газ, нефть, нефтепродукты. На мой взгляд, мы должны думать не только о том, сколько денег за это взять. Мы ведь имеем дело с мировыми эмиссионными центрами. Ну что там американцам эти деньги? Они сколько надо, столько их и «нарисуют». Нам нужны знания! Нам нужны новые технологии! Тогда и проблемы Стабфонда не будет, куда сплавить то, что набрали. У нас есть энергомашиностроение, которое, конечно, отстало, но у нас есть база, у нас есть люди, у нас есть специалисты, у нас есть от чего плясать. Конечно, нужно развивать и технологии энергосбережения, развивать новые технологии в области транспортировки энергии, у нас есть и не утрачены пока, к счастью, хорошие возможности в области атомного энергетического комплекса, и это пользуется спросом. Россия должна в кооперации с другими странами думать о топливе будущего, используя преимущество, что у нас столько углеводородного сырья, нужно уже думать о том, что будет после того, когда это все закончится. И если Россия сможет за счет своих сегодняшних возможностей попасть в международный кооператив, который создаст топливо будущего, тогда наши дети будут жить спокойно.

Также мы имеем определенные навыки в освоении космоса. У нас есть оборонный сектор. Финансирование научно-исследовательских работ в оборонке возросло в разы за последние годы. Здесь мы не должны утрачивать наши возможности, причем, полагаю, что даже в оборонной промышленности по некоторым направлениям можем кооперироваться с другими странами.

Транспорт и связь. Само расположение России делает ее хорошей дорогой между Востоком и Западом. Здесь тоже есть к чему стремиться и есть с чего начинать.

Только прямое участие российских компаний в создании глобальных информационных сетей сможет обеспечить место России в приличном обществе. От этого зависит наш суверенитет и кто мы в мировой паутине — пауки или мухи.

В некоторых отраслях ради сохранения суверенитета необходимо преимущественное влияние национального капитала. Национальный — не обязательно государственный. Но ТЭК, стратегические коммуникации, финансовая система, оборонная сфера должны быть преимущественно российскими. Остальные отрасли нужно открывать по максимуму для зарубежных инвестиций, для глубокой модернизации. Мы должны стремиться к участию в глобальной экономике в составе новых мультинациональных корпораций. Многонациональных, а не транс-, над- и вненациональных. Экономическое будущее не в исчезновении великих наций, а в их сотрудничестве…

Что касается мягкого поглощения, это тоже вполне реальная угроза суверенитету. Как это делается, известно: размываются ценности, объявляется неэффективным государство, провоцируются внутренние конфликты. «Оранжевая» технология это вполне наглядно показывает. Не могу сказать, что вопрос этот снят с повестки дня, потому что, если у них это получилось в четырех странах, почему бы это не сделать и в пятой? Думаю, что эти попытки не ограничатся 2007 — 2008 годами. Наши иноземные друзья могут и в будущем как-то пытаться их повторить. Здесь есть одно лекарство, по большому счету — формирование национально ориентированного ведущего слоя общества.

У нас ведь бизнес, который родом из советского времени, когда за лишние 100 рублей могли посадить на 100 лет и господствовала совсем другая мораль, он у нас запуганный, с одной стороны. Да и с другой стороны — тоже. Сложилась психология, что называется «офшорной аристократией»: вроде хозяева жизни, но при этом они видят свое будущее, будущее своих детей не в России. Один из них написал: «Мы воспринимали Россию как зону свободной охоты…». Промысел такой. «А сейчас поеду на плантацию, как там они?». И дело не в том, что он имеет счета в офшорах, пусть имеет. Но живет он ментально не здесь, не в России, и держаться за нее такие люди не будут и заботиться о ней тоже не будут. То есть у них не только деньги в офшоре, но и голова там же.

Если наше деловое сообщество не трансформируется в национальную буржуазию, то, конечно, будущего у нас нет. Причем, даже называя многих этих людей «офшорной аристократией», отнюдь не нужно считать их врагами: все эти графы Бермудские и князья острова Мэн наши граждане, у которых есть масса причин так себя вести. Эта проблема не решится каким-то одним усилием, одним законом. Можно сколько угодно говорить о том, что собственность незыблема, и так далее. Но пока это не уляжется в головах у людей, пока не поверят, что здесь можно работать долго, всю жизнь и оставить все детям, и дети будут здесь тоже жить хорошо, и никто не придет к ним и ничего не отнимет и не скажет: «Вот ты, негодяй, какой! Мы тебя наконец нашли!». Здесь нужно сотрудничество бизнеса и остальной и большей части общества. Я специально не говорю «государства». Государство — это способ самоорганизации общества. Когда говорят о противоречиях бизнеса и государства, это глубочайшее заблуждение. У бизнеса противоречия с обществом, потому что чиновник воспринимает сигналы от общества. Не только у чиновника претензии. Эти претензии распространены более широко. В этом ничего хорошего на самом деле нет, потому что если отношения между богатыми и не очень богатыми людьми в нашей стране не нормализуются, у нее нет будущего. И мы должны с вами все сделать для того, чтобы эти отношения гармонизировать, хотя это очень трудно. Гораздо проще стать на популистскую точку зрения: «Бей богатых! Все отнять и поделить». Ни в коем случае нельзя этого делать. Лишние 2% на этом заработать? Я имею в виду рейтинг. Не стоит овчинка выделки, потому что последствия будут гораздо хуже. Мы должны беречь наш бизнес-класс, а он — платить налоги и уважать традицию и мораль.

Другая мощнейшая часть ведущего слоя — это бюрократия. И она должна проделать свой путь от полусоветской, полукомпетентной, привыкшей к поражениям бюрократии к конкурентоспособному сообществу государственных служащих, потому что мы и здесь проигрываем соответствующим корпорациям других государств. Госдеп расторопнее работает и даже прямо у нас под боком, а мы пока, в целом, не успеваем. Есть такая американская поговорка: ковбои бывают двух видов — быстрые и мертвые.

Трансформировав офшорную аристократию в национальную буржуазию и постсоветскую бюрократию в современную, успешную, гибкую бюрократию, общество может быть спокойным за будущее страны. Здесь требуются нелинейные подходы и долгосрочные усилия по созданию в России атмосферы сотрудничества и стремления к успеху.

И здесь крайне важна проблема образования и, конечно, культуры. Такова хрупкая инфраструктура воспроизводства национальной элиты — образование и культура. И в области образования нам пока есть куда стремиться. Мы любим говорить, что оно у нас лучшее в мире, это не совсем так, между нами говоря. Наши вузы не имеют достаточной материальной базы, они не всегда еще хорошо оснащены и современным интеллектуальным продуктом. Я бы, честно говоря, звал бы и иностранных преподавателей, не стеснялся бы этого. Нам очень важно модернизировать образование, чтобы те, кто оканчивает наши вузы, были по классу не хуже выпускников Гарварда и Массачусетского технологического университета. Я не говорю, что здесь у нас все плохо, здесь опять же у нас есть конкурентное преимущество, у нас неплохая система образования, но надо ее развивать, четче ориентировать, и, что очень важно, она должна воспроизводить национально ориентированную элиту. У нас же в некоторые вузы зайдешь — там такое услышишь на лекциях о России, там какие-то просто, с позволения сказать, неправительственные организации, которые, кажется, вот только что деньги пошли из какого-нибудь посольства взяли, а не преподаватели работают.

У образования много значений. Создание образа человека и народа. Образа мыслей. Образа будущего. Образование, то есть создание нации, организация ее жизни, ее культура. Образование как возможность прорыва в экономику знаний. Это далеко не все причины, по которым образование, наука, культура требуют особенного к себе отношения. «Битву при Садовой выиграл прусский учитель», — сказал Бисмарк. «А при Сталинграде — учитель русский», — добавим мы. А получает русский учитель, вы помните, 60% от советской зарплаты. Вот и думайте, платить ли налоги или обождать?

Итак, если мы решим все эти задачи, Россия, на мой взгляд, станет суверенной демократией. То есть выйдет на путь устойчивого развития. Будет экономически процветающей, политически стабильной, высококультурной. Будет иметь доступ к рычагам влияния на мировую политику. Будет свободной нацией, совместно с другими свободными нациями формирующей справедливый миропорядок.

Есть ли абсолютная уверенность в том, что все будет так? Абсолютной, конечно, нет. И это благодушие, что у нас стабильность. Иногда даже с партийцами говоришь: «Что вы не боретесь с оппонентами у себя в области?» — «Ну мы же выше борьбы, мы будем делами что-то там доказывать…» Коллеги, отсылаю к началу своей лекции: по мере развития демократии информационная борьба обостряется. Борьба за умы. Хорошо бы это понимать и не надеяться на то, что вегетарианство и непротивление отправят нас в рай.

Ведь есть и другие подходы к будущему России. Их очень много, но в политическом спектре я бы выделил два основных течения, которые оппонируют нам и которые борются с нами. Кто мешает тому, кто идет вперед? Тот, кто идет назад.

У нас есть политическая сила, которая предлагает нам сделать шаг назад. Я бы назвал ее партией олигархического реванша.

Не нужно забывать, что в 90-е годы при всем том бардаке, который существовал, очень многие политики, массу которых мы наблюдаем и сейчас в активной политической жизни, жили на самом деле очень хорошо. Те, кто называл себя либералами, что-то бесконечно там делили. А те, кто называл себя державниками, сидели в парламенте, имея большинство, и тоже себя неплохо чувствовали.

Был такой удивительный симбиоз. Между ними вроде было много противоречий, но при этом все они были как бы в доле, потому что оппозиция получала свою статусную ренту со всего происходящего, а правящий, но почему-то находящийся в меньшинстве отряд революционеров имел что-то свое. Естественно, у этих людей дикая ностальгия по тем временам. Приносили им деньги для решения различных вопросов. Ведь надо только представить, насколько упала капитализация некоторых партий, извините за грубость. Ведь раньше они влияли на решения, теперь, честно говоря, особо не влияют. Много мотивов у людей повернуть время вспять.

Есть и потенциальные политические лидеры у этого направления политической мысли. И зарубежные спонсоры. Безусловно, мы не можем допустить реставрации олигархического режима, потому что, повторюсь, это путь в никуда, это нежизнеспособная система, ведущая к мгновенной утрате суверенитета и демократии. Какие бы выводы все эти деятели из прошлого ни сделали, они, как сказано было о Бурбонах, ничего не забыли и ничему не научились. Но потенциальная опасность их возвращения существует, не надо ее сбрасывать со счетов.

Второе направление политической реставрации, я бы сказал, — это партия двух шагов назад. Назову их изоляционистами, потому что слово «патриот», которое они сами к себе прилагают, я бы не пачкал об них. Это такие почти нацисты, люди, которые муссируют дешевый тезис, что и Запад — это страшно, нам Запад угрожает, и китайцы на нас наступают, и мусульманский мир нас подпирает, Россия для русских, Татария, видимо, для татар, Якутия для якутов, видимо, по этой логике: О Кавказе не буду, потому что окажется, что они заодно с Басаевым. Мне кажется, что если национал-изоляционисты придут к власти в нашей стране, возникнет ухудшенная копия советского, недосоветского, бюрократического государства, причем даже без советского величия. Это просто будет смехотворная пародия, которая также ввиду своей абсолютной несостоятельности приведет нацию к демографической катастрофе и к политическому краху. Я уж не говорю о том, какие последствия это может иметь для наших граждан, потому что межнациональные конфликты провоцировать в нашей стране очень опасно. У одних во всем русские виноваты, у других — евреи, у третьих — татары, мы так далеко зайдем. Я не пытаюсь кого-то там призвать к любви и нежности в отношении друг друга. Мы с вами не учителя жизни, а практикующие политики. Предложил бы подумать с прагматической точки зрения, к чему это может привести. Благо все примеры у нас в недавнем прошлом. Один раз нам внушили, что казахи, украинцы и другие товарищи — это обуза на шее России. Я хорошо помню статью в одной влиятельной газете на заре перестройки. Украина — убыточная республика. И там нам расписывали про эти убытки, как из нас кровь сосут все наши недавние братья. Поверил, наверное, кто-то в это. И чем закончилось? Мы потеряли полстраны, полнаселения, пол-экономики и так далее. Если мы и сейчас поверим в то, что во всем виноваты те-то и те-то, мы потеряем еще полстраны, еще пол-экономики. Можно и так. Кому как веселее. Считаю, что мы с вами должны быть жестко против. Мы за Россию, которая для русских, татар, мордвы, осетин, евреев, чеченцев, для всех наших народов, для всей российской нации.

Вот два основных направления, две основные противостоящие нам политические силы. Они могут оформляться в разные партии, коалиции и так далее. Но именно с ними нам придется иметь дело в ближайшем будущем, в 2007-2008 годах, и именно у них нам надо вырвать победу.

И это непросто. Пути демократии не всегда прямые. И не только в России. Демократии угрожают олигархические и национал-изоляционистские группы во многих регионах мира. Добавьте терроризм, международный криминалитет. Трудности становления демократии в нашей стране, двойные стандарты западной политики дают стимул для разочарования в демократических ценностях. Едва ли способствуют популярности демократических идей секретные тюрьмы ЦРУ в Европе, незаконное насилие в Ираке, антиконституционные «оранжевые» перевороты в соседних странах. Такие вещи на руку как раз контрдемократам всех мастей.

Все знают о веймарских ротозеях, которые допустили к власти Гитлера. Демократическим способом. Предлагаю рот не разевать и не зевать. И не дать сторонникам олигархии разрушить демократию с помощью демократических процедур. То же касается и поклонников национал-диктатуры. Всех противников народного суверенитета.

Хотел бы также напомнить, что наши оппоненты способны на многое. Один из вождей олигархической оппозиции призывает к силовому захвату власти, другой заявил в Британии, что вообще российскую нефть нужно продавать по 20 долларов за баррель. Видно, так хотелось понравиться западным гражданам. Просто хочется сказать этому человеку: «Не англичане будут вас избирать, а русские вас уже, видимо, не выберут после таких заявлений». И эти все песни, что Россию развратила цена на нефть. Представляете, вам заявят: «Что это ты зарабатываешь 20 000 рублей в месяц? Тебя это развращает. Давай-ка ты будешь зарабатывать 2000 рублей в месяц». Это же абсурд. Как можно собственному народу желать меньших доходов. Нельзя, конечно, допустить, чтобы мы действительно почивали на лаврах. Но и желать падения цен на нефть России по меньшей мере глупо.

Так что задача на 2007 год у нас серьезная. И задача у партии «Единая Россия» не просто победить в 2007 году, а думать о том и делать все, чтобы обеспечить доминирование партии в течение минимум 10 — 15 предстоящих лет. Именно для того, чтобы те силы, о которых я говорил, не сбили Россию с того пути, по которому ей предначертано идти сегодня. Если собьют, мы откатимся на шаг-на два назад и уже с совершенно неясными последствиями. Напомню, что японская либерально-демократическая партия около 40 лет доминировала и до сих пор является основной партией Японии. И шведские социал-демократы находились у власти непрерывно с 1932 по 1976 год. Ничего, нормально.

Что касается основных задач партии, я прежде всего хотел бы выделить еще раз и еще раз подчеркнуть: овладевайте ее идеологией, вы ее знаете, но она слабо вербализована, мы мало ей уделяем внимания. А у наших оппонентов как раз нет идеологии. Хотя они вам говорят: «У вас ее нет», это у них ее нет. Не понимаю, как могут левые говорить о демократии и нести одновременно портреты Сталина. Как могут либералы говорить о либеральной судьбе России и одновременно идти в общем строю с нацистами. И это говорит о том, что у них нет идеологии, у них есть только паранойя: они к власти хотят вернуться любой ценой. Или как один известный политический мусорщик и его соратники: то они призывают запретить все еврейские организации, то вдруг приглашают на работу евреев, чтобы вместе бороться с ксенофобией, а заодно борются с олигархами на деньги олигархов. Так ты реши, за что ты борешься. Это не идеология, это цинизм, замешанный на страшной жажде порулить. А как раз у нас идеология есть, и, повторю, она очень четко очерчена в многочисленных документах — и партийных, и президентских. Вы просто побольше этому уделяйте времени, особенно те из вас, кто непосредственно отвечает за идеологическую работу.

И поскольку по мере развития демократии сила силы сменяется на силу слова, прошу развивать возможности для нашей пропаганды в каждом регионе. В том числе активно работать по вопросам местного патриотизма. Надо, чтобы все видели, что партия знает местные проблемы и реагирует на них.

Нужно создавать класс агитаторов, которые способны, хотя бы как я сегодня, изложить наши позиции, обсудить, подискутировать.

Развивайте внутреннюю дискуссию, не стесняйтесь обсуждать между собой, если что-то непонятно, спорьте. Конечно, не в ущерб партийной дисциплине. Если дискуссии не будет в партии, то ее не будет и вовне. Если вы не будете спорить между собой, как вы сможете переубедить других?

Забудьте о том, правые вы или левые. Партия общенациональная, и здесь синтезированы, как и в обществе, разные интересы. У нас есть место и бизнесменам, и рабочим, и учителям, и военным — всем.

В ключевых регионах надо создавать постоянные группы по пропагандистскому обеспечению борьбы с политическими противниками. И в каждом регионе должны быть люди, которые получают за это зарплату, которые с утра и до вечера думают о том, как насолить конкурентам, как им возразить, как их поставить в глупое положение. И только так можно одержать победу в политической борьбе.

Не в каждом регионе у нас партия, легкая на подъем. Сам с этим сталкивался, знаю, о чем говорю. Если сохраняется хотя бы один шанс из ста, что в нашей стране ее недоброжелатели могут применить уличные технологии, мы должны быть готовы мирными, законными способами ответить им тем же. Улица должна быть наша и в Москве, и в других крупных городах. Не забывайте, что улица — это тоже метод политической борьбы в виде мирных демонстраций, мирных шествий, и такое право гарантируется нашей Конституцией. Так что чаще бывайте на свежем воздухе. Полезно, уверяю вас.

В партии есть планы по активизации работы с молодежью. Хочу только подчеркнуть, что если в 2007-2008 годах партия не продемонстрирует, что она является партией обновления, что она создает вакансии, что она привлекает новых людей в свои ряды и обещает им новые возможности в жизни, то о победе можно будет думать с большим трудом. Партия должна быть дверью, а не стеной. К сожалению, в некоторых структурах, прямо чувствуется, бронзой отливают партийные лидеры, и видно, что, конечно, трудно пробиться к ним простому трудящемуся с накопившимися вопросами. Надо в этом смысле быть, мне кажется, поконтактнее и создавать дополнительные возможности для молодежи в своих рядах.

Надо работать со сторонниками и привлекать всех тех, кого только можно привлечь, если это, конечно, не экстремисты и не какие-то жулики. Я бы сказал так, что все те, кто не против нас, те за нас. Такова специфика политического момента. Я прошу уделять работе с внешними организациями непартийного толка больше внимания.

Также там, где это выгодно и возможно, прошу вступать в альянсы, в коалиции и с оппозиционными партиями: одно другому не мешает. Надо бороться с ними, но при необходимости там, где наши действия могут быть солидарными, надо участвовать и в совместных акциях.

Естественно, прошу не забывать и про реализацию национальных проектов. Хочу еще раз подчеркнуть, что это не раздача денег, это попытка выработать новые подходы в реализации политики по основным направлениям. Вы знаете: жилье, образование, здравоохранение и, наконец-то, село. В кои-то веки перестали говорить, что там все украдут, и наконец отнеслись более серьезно к сельскому хозяйству. Мы должны добиться того, чтобы на селе, и в нашей высшей школе, и в средней школе, и в медицинских учреждениях мы бы смогли за этот период уже показать какой-то результат.

Еще раз попрошу вас активнее изучать идеологические документы президента и партии. Хочу вас поблагодарить за то, что вы с нами, что вы поддерживаете президента Путина.

Дефицит идеологии и поиск стратегии

Виталий Третьяков

В двух последних номерах «МН» мы опубликовали стенограмму выступления Владислава Суркова Владислава Суркова перед слушателями центра партийной учебы «Единой России». «МН» не первооткрыватель этого текста (выступление состоялось 7 февраля, а в конце февраля стенограмма была вывешена на сайте партии), но мы предали его широкой огласке, ибо до нашей публикации, как показывает реакция читателей, с содержанием выступления не были знакомы даже многие эксперты и политики, не говоря уже о публике как таковой.

А между тем и в политизированных слоях общества, и в экспертных кругах постоянно идет дискуссия о том, какова идеология «путинской России», доминирует ли в этой идеологии авторитаризм над демократией, или Кремль лишь авторитарно направляет страну по демократическому пути, или вообще в головах и словах политических руководителей России царит полная эклектика, а дела направляются эгоистическими интересами различных противоборствующих корпоративных группировок. Ясный ответ на все эти вопросы почерпнуть практически неоткуда. Сам Владимир Путин в своих как официальных выступлениях (послания Федеральному Собранию), так и свободных дискуссиях с журналистами бывает довольно противоречив. Во всяком случае в такой оценке сходятся большинство экспертов. Более того, иногда эксперты оценивают тексты президента прямо противоположно. Например, на Западе Путина квалифицируют как сторонника возрождения имперского величия России, хотя и рыночника (но при государственном доминировании в экономике), а вот внутренняя оппозиция (кроме чисто либеральной), обвиняет его в постоянном «предательстве интересов Родины» и подыгрывании Западу вообще и Вашингтону в частности.

Строго говоря, Владимир Путин является не идеологом, а политическим руководителем России, к тому же лицом сугубо официальным, то есть он функционально не может быть абсолютно откровенным. Все же остальные высшие должностные лица путинской команды удивительно скупы как на слова вообще, так и особенно на участие в каких-либо публичных дискуссиях или спорах. Смею утверждать, что сей факт является политически глубоко порочным, ибо любое его объяснение не с лучшей стороны характеризует сложившуюся у нас правящую элиту. А таких объяснений может быть всего три, и каждое следующее хуже предыдущего. Либо представителям этой элиты нечего сказать. Либо они постоянно что-то от нас скрывают. Либо они боятся своего начальника.

Владислав Сурков, считающийся едва ли не главным серым кардиналом (есть, говорят, еще два, но уже совсем молчаливые) внутренней политики России и модератором всех сопутствующих ей интриг, отвечающий к тому же за партийное строительство (незавидная, надо признать, доля), или, как я его называю, министр политических реформ в ранге заместителя главы Администрации президента, время от времени, но тоже нечасто, выступает публично или почти публично. И посему его тексты, как правило, очень идеологизированные и довольно откровенные, являются едва ли не единственным (после собственно президентских) источником наших знаний о той самой официальной идеологии России, дефицит которой все ощущают, и той самой национальной стратегии, поиски которой общество то ли ведет, то ли постепенно о них узнает из редких откровений кремлевских молчальников.

Итак, мы имеем пространное выступление Владислава Суркова, раскрывающее доктринальную суть того, что принято называть в Кремле же придуманным (или утвержденным) термином «суверенная демократия». Предлагаю вчитаться в текст этого выступления, прежде чем оценивать его, а главное — отрешиться от симпатий и антипатий к автору выступления. Есть ли в этом выступлении что-то пугающее или отталкивающее?

Сам-то я отрешиться от аксиологического подхода не могу, ибо почти год назад заявил, что мне нравится и сам термин «суверенная демократия», и его содержание.

Во-первых, меня привлекает слово «демократия», и я абсолютно согласен с тем, что при объективном подходе мы вряд ли обнаружим где-либо в современном мире идеальное воплощение классического и, видимо, оставшегося в далеком прошлом (античном) народовластия. Поэтому требовать от демократически молодой России (тут я не согласен с г-ном Сурковым в том, что традиции демократии имеют у нас собственные глубокие корни, если, конечно, иметь в виду не общинную, то есть низовую, демократию, а государственное управление) большей античности, чем от Франции, Великобритании или США, просто нелепо.

Во-вторых, я абсолютно согласен, что заморское понятие «суверенитет», которое я предпочел бы без всякой политкорректности именовать его русским аналогом «самодержавие», то есть желание и умение самим определять свою судьбу и нормы жизни в своем обществе, «самим себя держать», является самостоятельной и неизбежной политической ценностью русских как нации и России как страны.

В-третьих, доктрина «суверенной демократии», или, по-моему, «самодержавного самоуправления», совсем не свидетельствует о том, что в России должна и может быть построена какая-то особо специфическая демократия, отличающаяся от классических западных демократий полным отсутствием демократии, но зато полным присутствием авторитаризма. Просто российская демократия может быть построена теми темпами и в той мере, которые требуются для сохранения целостности нашей страны и материально, и политически комфортного пребывания в ней большинства ее населения, которое к тому же надо бы резко умножить.

В-четвертых, я не считаю, что суверенность есть синоним политической конкурентоспособности, но для такой большой страны, как Россия, к тому же привыкшей последние 500 лет самой определять свою судьбу, суверенность есть необходимое условие политической, экономической и культурной конкурентоспособности.

Зато, в-пятых, я абсолютно согласен и с Владиславом Сурковым, и с ранее его это заявившим Владимиром Путиным, и со всеми другими, кто говорил это до них обоих, что конкуренция, или, проще, борьба за выживание, есть закон межгосударственных и даже, увы, межнациональных отношений.

В-шестых, конечно же, совершенной утопией было бы требовать от любого президента России построения идеальной или приближающейся к какому-либо идеалу демократии в разваливающейся стране прежде, чем он эту страну не соберет воедино. Такого президента просто свергли бы граждане России, если до того он бы не был свергнут ее правящим классом. А уж считать за образец демократии для России и в России или хотя бы отправную точку и того, и другого ельцинский анархо-волюнтаризм (первый срок) и олигархо-бюрократизм (второй срок) смешно, а западноевропейский цивилизм — глупо (хотя последнее
— хотелось бы).

В-седьмых, я почти полностью не согласен с Владиславом Сурковым в его оценке собственно партийно-политического расклада России, но, в отличие от него, я вообще не верю, что в нашей стране можно создать аналогичную что Германии, что Швеции, что Японии партийную систему. Правда, в мои служебные обязанности ни такая вера, ни тем более задача создания такой системы не входят. И в этом смысле я, конечно, более свободен, чем Владислав Сурков при всем его административном могуществе.

В-восьмых, и на этом я остановлюсь, меня смущает крайне упрощенная и явно полная многих умолчаний трактовка национальных проблем в России в выступлении г-на Суркова. Но я понимаю, что в трактовке этой, видимо, самой деликатной части национальной стратегии России Владислав Сурков при любом публичном выступлении (даже в самом узком кругу) не может забывать о своем официальном статусе.

Наконец, не могу не отметить и забавный (или печальный) финал выступления Владислава Суркова. Он убеждает партийный актив «Единой России» в том, что у данной партии есть идеология, и даже указывает, где ее элементы можно найти. Такое внешнее и, видимо, вынужденное ориентирование партийцев начала XXI века в «трех источниках и трех составных частях» их собственного учения, на мой взгляд, напоминает одновременно и Сизифов труд, и гениальный ленинский ликбез. Можно ли таким образом создать новую элиту, о желанности появления которой говорит сам г-н Сурков? На этот вопрос я отвечаю скорее отрицательно. Ибо на одно его выступление приходятся сотни часов вещания нашего телевидения и проходящих по его каналам прямо противоположных по идеологии и эстетике продуктов массовой культуры. Я уже не говорю о самой реальности, выживание, а тем более преуспевание в которой пока, увы, требует не совсем того или даже совсем не того, к чему призывает Владислав Сурков. И в этой ловушке плюрализма (отменять который тоже нельзя) мы так и будем крутиться еще лет десять — пятнадцать.

И только к концу этого срока есть шанс получить естественно непротиворечивую генеральную линию не только для «Единой России», что меня волнует мало, но и для России вообще, что действительно важно.