Первооткрывателями «списочного туризма» были «зеленые» в 1998 году. Когда основная часть капиталистов рванула в округа, они благодаря целому ряду факторов (сейчас уже неактуальных) прошли списком, не сильно напрягаясь физически.
На первой сессии 1998 года две категории обладателей мандатов различались невооруженным глазом. По сравнению с вымотанными мажоритарщиками, разбившими иномарки о сельские дороги, веселые списочники походили на людей, которые не заработали свой капитал тяжким трудом, а выиграли в лотерею. Успех, подкрепленный правом в любой момент покинуть родной блок, омрачал лишь один момент. Провалы, казалось бы, проходных партий типа Аграрной и Трудовой, недотянувших до барьера десятые доли процента, показали, что удобство списка можно сравнить с путешествием в самолете: если прилетели — так все, если «братская могила» — то без исключений.
Тем не менее в 2002 году «услуги предоплаченного партийного сервиса» (если можно в данном случае применять телефонную терминологию) пользовались несравнимо большей популярностью у бизнесменов, чем в 1998-м, и уже подразумевали долгосрочные взаимные обязательства. Однако, как это обычно бывает в большом бизнесе, предварительные соглашения выполнили далеко не все.
Миграция капитала по парламентским фракциям на протяжении 2002—2004 годов отражала «порывы ветра» на властном олимпе, а также заставляла буржуазию с мандатами сбиваться в группы поддержки конкретных должностных лиц для защиты и приумножения своих состояний.
Не всем удалось приумножить. Некоторые даже не смогли сохранить то, что было. Но такова особенность политического покера.
Вместе с тем приближение президентских выборов ускорило структуризацию игроков на две противоположные команды. Причиной этого был тот же инстинкт защиты своего бизнеса. Каждый делал ставку на политическую силу, которая, по его мнению, могла стать более надежной, хотя и виртуальной, крышей и на более длительный период. Один знакомый бизнесмен говорил, что, выбирая между мандатом СДПУ(о) и участием в партийной кассе оппозиции, он размышлял над тем, какие инвестиции эффективнее — сиюминутные или долгосрочные. И пришел к выводу: будущее однозначно за «оранжевыми», эсдековский мандат отпугнет налоговых инспекторов в лучшем случае на год, зато потом придется четыре года объяснять, где ты был, когда остальные стояли на баррикадах.
Еще одна причина, способствовавшая структуризации капитала, заключалась в планах перераспределения собственности по второму кругу. Я хорошо помню сцену, свидетелем которой пришлось стать накануне второго тура президентского голосования в одном загородном ресторане: «донецкие пацаны» беседовали с делягами из Днепропетровска. Речь шла о продаже бизнеса задешево. Дескать, давайте сейчас за миллион, потому что когда «наши» придут, заберем за «сто штук». А не придут? Тогда вы наш бизнес купите за миллион. Пример грубый, но яркий. Обе противоборствующие «армии денежных мешков» готовились в случае победы своей команды дешево купить, а в случае поражения — дорого продать свои активы.
В принципе, так оно и получилось. По отрывочным сведениям, которые удается получить в неформальном общении с представителями делового мира, значительная часть фирм, принадлежавших сателлитам старой власти, выставлена на продажу или продана. Покупателями чаще всего выступают фирмы, лояльные к нынешней власти, или нерезиденты. Последние с особой охотой берут банки. Впрочем, и другие виды бизнеса пользуются успехом.
При этом проигравший бизнес разделился на две группы: одна перешла на осадное положение, сократив при этом сделки, другая — сдалась в плен по сходной цене. К первой группе относятся «донецкие». Они «закрылись» в своем регионе, как блокадники в Ленинграде, продолжая существовать на старых запасах, не расширяя бизнес и не пытаясь его продать. Эсдеки, напротив, оказались лишены защитной территориальной стены и, по слухам, массово продают активы. Поскольку у них мало времени не только на размышления, но и на собственно нотариальные действия (неровен час посадят), они довольно часто уступают бизнес отечественным посредникам, которые вскоре весьма выгодно реализуют его иностранным покупателям. Буквально недавно одна британская компания приобрела у австрийско-украинского холдинга, близкого к высоким должностным лицам, нефтебуровую компанию, ранее принадлежавшую эсдекам, за $14,8 млн. Притом что, согласно конфиденциальной информации, она была куплена у первоначальных учредителей всего за $6.
В сложном положении оказалась днепропетровская группа (и не только «Интерпайп»). Она традиционно была близка «ко двору» президента Леонида Кучмы. Вместе с тем Днепропетровск больше других боялся президентства Виктора Януковича, справедливо полагая, что наступление «донецких» на новые бизнес-рубежи начнется с города на Днепре. Тем не менее однозначной ставки на Ющенко в регионе не делали, наивно полагая, что их не тронут как нейтральную сторону политического противостояния. В результате днепропетровцы оказались наиболее уязвимы: их никто не защищает — ни новая власть, ни старая. Более того, местные олигархические силы, получив поддержку у радикальных «оранжевых», по-пиратски нахально «потрошат» севшие на мель корабли противника. А он мало что может сделать в этой ситуации. В отличие от эсдеков, активы «днепропетровских» состоят из промышленных гигантов: найти им покупателя непросто, продать за адекватную цену — еще труднее.
Ситуация осложняется тем, что Юлия Тимошенко, при всех своих бойцовских качествах, скорее эмоциональна, чем прагматична. Ее прошлое — личное и деловое — связано с Днепропетровском. В этом прошлом остались какие-то конфликты, память о которых накладывает свой отпечаток на выбор Юлией Владимировной тактических партнеров. Я бы даже сказала — временных попутчиков, с которыми ее объединяет желание кое-кого раскулачить.
Такова общая атмосфера партийной капитализации в Украине. Прошлый год стал ключевым рубежом в этом процессе. Олигархам пришлось определяться окончательно и бесповоротно (учитывая особенности императивного мандата), с кем связывать свою карьеру, будущее и финансы. Политреформа изменила все расклады и на уровне среднего бизнеса. Если еще недавно среднему бизнесмену было достаточно иметь (в смысле сотрудничать) одного депутата, причем нередко его услугами пользовались несколько предпринимателей в складчину, оказывая в обмен услуги по модернизации дорог в округе и ремонту крыши детского садика там же, то теперь все гораздо сложнее. Как боевая единица депутат больше не существует. Он — пассажир партийного самолета и летит в ту же сторону, куда и самолет. Пролоббировать выделение лицензии для фирмы N он уже не сможет, поскольку на ту же лицензию претендует его «сосед по салону» из фирмы А. Чтобы направить депутатский запрос, придется уточнять мнение фракции и ее руководителя и т. д. Средний бизнес сконцентрируется на местном уровне, где хоть и существует списочная система, но слабее контроль и меньше подводных камней. Законодательная власть окончательно превратится в «казино» для избранных. С очень высокими ставками и строгим «фэйс-контролем». Это логично, поскольку разыгрываться будет власть, которую по новым конституционным правилам формирует парламент.
Конституционная реформа вместе с партийной системой фактически осуществила в Украине буржуазную революцию. Власть больше не принадлежит узкой группе лиц, близких к Президенту (то ли по старой дружбе, то ли по личной симпатии, то ли благодаря тесным коммерческим узам), она выставлена на аукцион, и ее может купить партийный «торговый дом» с учетом интересов своего бизнеса.
Как было еще недавно? Президент назначает министров исходя из их деловых и профессиональных качеств. В этом процессе участвуют премьер, окружение Президента, иногда олигархи. Но почти у всех — право лишь рекомендательного голоса. Крупные бизнесмены приходят ко двору и уходят. Их визиты — результат прикармливания «сторожевых псов» бюрократического аппарата, имеющих полномочия пускать или не пускать к первому лицу посетителей.
Теперь (гипотетически говоря) депутату Ринату Ахметову нужно лишь подать заявку от Партии регионов и ее друзей на занятие определенной должности в исполнительной власти. Ему не нужно сидеть в приемной Президента. И даже купаться с ним в проруби не обязательно. Не говоря уже об отпавшей необходимости возить на курорт его помощников. Конечно, дальше будут создаваться коалиции (напоминающие приватизационные бизнес-пулы), выторговываться условия договоренностей и определяться доли каждого участника прибыли. Но уже ясно, что Украина со всеми ее ресурсами, перспективами и стратегиями переходит из управления генерального директора страны в руки «совета директоров», становясь закрытым акционерным обществом европейского типа. Судя по всему, пакеты акций, позволяющие голосовать за топ-менеджеров, будут разделены между политиками-миноритариями. Кому-то достанутся блокирующие пакеты. Но контрольного пока не будет ни у кого. А это, как показывает практика, может перенести бизнес-войны из ресторанов прямо в Кабинет министров.
Уже сейчас мы можем наблюдать некоторые проявления такого рода. Неявные, но вполне отчетливые. Сенсацией последних двух недель стали откровения Сергея Таруты — лидера «Индустриальной группы» — относительно несостоявшегося назначения его соратника по бизнесу Виталия Гайдука на вице-премьерский пост. Гайдука завалили по старой, «дореформенной» схеме: одни силы уговорили Президента, другие «перебили», в конце концов указ о назначении оказался в машинке для уничтожения бумаги. Весь процесс согласования и провала кандидатуры донецкого магната проходил кулуарно. Зато ответный удар наносился публично, с применением всех видов политического оружия. Восхитившись тем, как виртуозно Владимир Литвин провел решения об отстранении от должности министра топлива и энергетики Ивана Плачкова, а также о недоверии главе «Нефтегаза Украины» Алексею Ивченко, многие аналитики не обратили внимания на наличие в списке блока Литвина одного из соучредителей «Индустриального союза Донбасса». Фактически спикер первым из партийных лидеров использовал приемы, допустимые конституционной реформой для защиты интересов «своих» капиталистов. И показал пример остальным.
Эксперты, с которыми мне удалось обсудить данную тему, сходятся во мнении, что поствыборная весна будет самым сложным периодом для буржуазной революции. Как говорил вождь пролетариата товарищ Ленин: взять власть легко, удержать ее — очень трудно. Буржуазию ждет тяжелое испытание. И не одно.
Во-первых, им придется договариваться между собой. Создавать коалиции не столько по интересам, сколько — чтобы не пропустить в «кабину самолета» более сильного и агрессивного, способного задавить остальных. Готовы ли наши олигархи к созданию союзов «собаки и кошки против повара»? Сказать трудно. Насколько их деловые противоречия будут влиять на поведение партийных лидеров? Тоже вопрос.
Во-вторых, буржуазии придется вступить в бой с чиновничьим «дворянством» — той самой когортой, которая завалила назначение Виталия Гайдука. Бизнесмены из окружения Президента, ставшие благодаря своей близости к лидеру «политическими льготниками», вдруг обнаружат, что льгот больше нет. Все играют на равных. И при разделе мест в наблюдательном совете ЗАО «Кабинет министров Украины» не важно, с кем ты ешь мед. Никто не может позвонить и сделать тебе протекцию. Имеет значение лишь количество «акций» в руках каждого из акционеров. Т. е. — партийных блоков. Правда, интрига не имеет того, что авторы сериалов называют «мидпойнтом»: у Президента нет легальных полномочий распустить парламент. Поэтому сталкивать бизнес-группы и мешать им договариваться чиновники могут, но эти действия будут сродни проделкам старушки Шапокляк, совершавшей все свои шалости в основном из вредности.
Поэтому рано или поздно раздел власти в среде буржуазии закончится. И начнется окончательный этап концентрации бизнеса. Слияние власти и капитала приведет к тому, что у крупных корпораций появится еще и административный ресурс. Они будут укрупняться за счет мелкого бизнеса, продающего свои активы и переходящего в касту наемного или обслуживающего персонала. Скажем, «мелкоте» придется продавать свои магазины, свечные заводики и ремонтные мастерские крупной структуре. Но поскольку управлять таким имуществом трудно, многие предприниматели останутся работать в своих фирмах, но уже на правах менеджеров, а не владельцев. Украина постепенно придет к модели нескольких сотен бизнес-конгломератов, которые с большим трудом, но все-таки смогут конкурировать с наиболее слабыми транснациональными компаниями мира.