Милицейский "комиссар"

При гражданском министре внутренних дел Юрии Луценко, которого аналитики называют «комиссаром милицейского ведомства», генерал Геннадий Москаль выполняет роль «оперативного главнокомандующего». На его плечах лежит ответственность за борьбу с преступностью во всех ее проявлениях — должность замминистра он совмещает с руководством уголовной милицией. Среди людей в погонах Геннадий Геннадиевич слывет нетипичным генералом, без свойственной этой породе людей вальяжности и медлительности как в словах, так и в мыслях. Неудивительно, что журналисты охотятся за его резкими высказываниями и порой слишком безапелляционными откровениями. Впрочем, слова генерала Москаля (и это тоже следует признать) не расходятся с делом.
Во второй половине 90-х годов он пообещал очистить Крым от сцепившихся в кровавой схватке конкурирующих банд. И сегодня уже мало кто помнит нагонявшие ужас слова «сейлем» и «башмаки». На новой должности Москаль взял обязательство «покруче»: освободить всех граждан Украины от сомнительного удовольствия жить на одной территории с ворами в законе, остепенившимися уголовными авторитетами и всякого рода преступным сбродом. Амбициозная цель. О том, как ее достигнуть и какие препятствия стоят на пути, мы говорили с Геннадием Москалем.

Геннадий Геннадиевич, вы 30 лет в милиции. Вас трудно удивить даже самым жутким преступлением. Но есть нечто такое, что «перебивает» профессиональное хладнокровие и заставляет вздрагивать, когда читаете сводки?

— Меня очень беспокоит тенденция к резкому увеличению преступлений против детей. Недавно все телекомпании мира — CNN, Би-Би-Си, наши телеканалы — показали сюжеты о том, как в Америке приемная мать забила до смерти двухлетнюю девочку Вику, удочеренную ею в одном из детдомов России. Весь мир содрогнулся. Но почему-то никто не бьет в набат из-за того, что у нас подобные преступления против детей, в том числе и очень маленьких (до года, двухлетних, трехлетних), происходят регулярно. И со все более изощренной жестокостью. Приведу цифры. Если в прошлом году объектом преступных посягательств, как мы говорим, стали 4948 несовершеннолетних, то за шесть месяцев текущего года — 7018. В отношении 2764 из них совершены тяжкие и особо тяжкие преступления, в том числе 29 умышленных убийств. С начала года убито 18 малышей. И хотя все преступления раскрыты, а совершившие их лица задержаны, только поверхностный анализ того, что они натворили, иначе, как кошмаром, не назовешь.

Скажем, в селе Незабудино Днепропетровской области в новогоднюю ночь местный житель утопил в колодце своего сына: ребенку шел третий месяц. В Гуляйпольском районе ранее неоднократно судимый убил девочку, которой не было трех лет. В Харькове один тип ударил по голове пятимесячного сына сожительницы. Младенец умер. Выпившая харьковчанка забила насмерть девочку Настю 2003 года рождения, оставленную на ее попечение. Сначала била ребенка палкой по голове, чтобы не плакала, потом, когда Настя выпала из коляски, добила кирпичом по затылку. В Мелитополе отчим убил 3-летнюю девочку и закопал в огороде. Можно приводить примеры и дальше. Но и так все понятно.

Невероятно остро стоит проблема издевательств над малолетними жертвами. С начала года возбуждено 49 уголовных дел за причинение тяжких телесных повреждений — когда калечили детей. 7 дел касаются совсем маленьких мучеников. В Черновцах мамаша покалечила дочку, которой накануне исполнилось 7 лет. В Закарпатье другая мать страшно избила двухлетнего сына.

104 дела возбуждены за изнасилования, среди которых особо поражают изнасилования совсем маленьких детей 4—5 лет (такое у нас было в Одесской области и Харцызске), а также совершение подобного рода злодеяний родителями против своих же чад.


Может ли милиция как-то осуществлять профилактику таких преступлений?

— Есть Закон «О предупреждении насилия в семье», есть национальная программа «Дети Украины» и много нормативных актов. Согласно закону, осуществление мер по предупреждению насилия в семье возлагается на органы опеки, социальной защиты населения, специальные кризисные центры по оказанию помощи, службу по предупреждению насилия в семье и уголовную милицию по делам несовершеннолетних. Сейчас на учете находятся свыше 80 тыс. неблагополучных семей. За злостное невыполнение обязанностей по присмотру за ребенком к уголовной ответственности привлечены 535 родителей. Но одна милиция с этой проблемой не справится.

Участковый не находится с родителями и детьми, не держит их за руку. Самая большая проблема, когда дети совсем маленькие и не могут пожаловаться на родительское насилие ни в школе, ни соседям, ни родным, чтобы те подняли тревогу. К сожалению, о том, что малышей регулярно избивали, становится известным уже после того, как они погибают или попадают в больницу. Предупреждение насилия в семье должно осуществляться посредством комплекса социальных и специальных мер. Неблагополучные семьи и родители, убивающие своих детей, есть во всех странах мира, и, как показывает мировой опыт, без социального патронажа, без волонтеров мы будем просто констатировать одно преступление за другим и задерживать виновных. В то время как главная цель на сегодняшний момент — предотвратить гибель ребенка, насилие против него в семье.


Возможно, речь идет о «бермудском треугольнике» бытовой преступности: с одной стороны, пьянство и наркомания как причины преступлений против детей, с другой — беспризорность как следствие неблагополучия в семье? Пьянство еще можно теоретически пресечь. А вот наркотики… Президент поставил задачу сформировать программу борьбы с наркоманией за 30 дней. Это поможет решить хоть часть проблем?

— Рост наркомании — одна из основных угроз для государства. И уделяется ей, к сожалению, меньше внимания, чем стоило бы. Мы начали заниматься этим вопросом, но чувствую, сами за свою инициативу и схлопочем. На учете МВД постоянно находятся где-то 125—126 тыс. наркоманов. Когда на всех международных конференциях я называю эту цифру, мне говорят: чего вы так беспокоитесь? 126 тыс. наркоманов на 47 млн. населения — нормальная «пропорция», если так можно выразиться. Но официальные данные не соответствуют действительности. Мы можем смело умножать 126 тыс. на 10. То есть речь идет примерно о 1,2—1,5 млн. наркозависимых людей в Украине. А это уже слишком много.

Причем такая «зараза», как наркотик, — это уже эпидемия. Один активный наркоман втягивает в «систему» 5—10 человек — наркомания распространяется в геометрической прогрессии. А вместе с ней и преступность. В среднем дневная порция зелья стоит свыше 30 грн., эти деньги добываются, как правило, преступным путем: кражи, разбой, убийства. Проблема борьбы с наркоманией не стоит особняком. Это составная всей борьбы с преступностью. В некоторых областях среди задержанных за совершение самых разнообразных преступлений 90% — наркоманы. Но в ряде областей показатели ниже — 60—70%. Но и они свидетельствуют о том, что это проблема не только правоохранительных органов, но и общества в целом.


Что можно сделать?

— Фактически милиция сейчас осталась один на один с проблемой наркомании. У нас этим занимаются все подразделения: патрульные, «беркут», уголовный розыск, участковые, уголовная милиция по делам несовершеннолетних, УБОП, специальные подразделения по борьбе с наркоманией. Но необходимо от «тушения пожара» перейти к мерам социального и медицинского плана. Совершенно неправильно, что мы отказались от принудительного лечения наркоманов. Общество к этому не готово. Многие семьи хотели бы заставить своих детей, жен, мужей лечиться, но как? Кстати, сейчас на учете находятся 4,5 тыс. несовершеннолетних наркоманов, из них 821 уже поставлен диагноз — наркомания. В несколько раз больше подростков колются, курят и глотают всякую гадость «втихую». Это колоссальная армия молодых людей, которые через короткое время могут оказаться за бортом нормальной жизни и нести угрозу остальным. Еще одна сторона медали — не хватает врачей-наркологов. На всю страну их всего 1729, а этого крайне мало. Поэтому я хочу посмотреть, что сделает Минздрав, к которому, как и к нам, относится поручение Президента.


Детская наркомания пересекается с детской (и не только детской) беспризорностью. Количество бомжей всех возрастов на улицах стремительно растет. И отдуваться за это тоже приходится милиции. Можно ли что-нибудь изменить в этой сфере?

— Знаете, я был на стажировке в Штатах где-то в начале 90-х. Мы поражались количеству вольготно расположившихся бомжей на Манхэттене. Лежат себе в картонных коробках. Точно как в советских пропагандистских фильмах об ужасах капитализма. Я спрашивал американских коллег: почему полиция не принимает никаких мер? Почему вы не прогоните их с улиц в какие-то специально отведенные места, ночлежки? И мне ответили: у нас свободная страна и свободное развитие личности. Хочешь быть президентом — борись и будешь. Желаешь стать бомжом — ложись в коробку и лежи.

Это я рассказываю к тому, что есть разные категории людей. Одних перевоспитать невозможно, потому что бродяжничество — стиль их жизни, смысл существования. Тут давай хоть трехкомнатную квартиру, хоть в семью поселяй — ничего изменить не удастся. А есть те, кто оказался в безвыходном положении, без крыши над головой, или дети, убежавшие от того же насилия в семье, от беспросветной бедности, пьянства родителей, насмешек одноклассников. С этой категорией нужно работать. Они не «пропащие». Просто оказались в тяжелой жизненной ситуации, и милиция должна им помочь из нее выбраться.


Геннадий Геннадиевич, говорят, есть два вида преступности: уличная и организованная. Какая причиняет больше беспокойства на сегодняшний день?

— Я бы не сказал, что организованная преступность доставляет нам сегодня особое беспокойство. На первый план явно выходит, как вы сказали, уличная. Даже возьмем такой пример: много ли простых людей слышали о существовании авторитетов вроде Киселя или Васи Ушатого? Большинство обывателей, если их спросить, ответят вам, что, быть может, и есть такие персонажи, но что они сейчас делают незаконного, общественность не знает. Знать, чем заняты такие кадры, — специфическая работа правоохранительных органов. Простой обыватель оценивает работу милиции по следующим параметрам: чтобы вернулся домой и квартиру никто не обокрал; чтобы поставил машину и никто ее не угнал, не разбил окно и не вытащил вещи из салона. Чтобы, отпуская ребенка в школу, не приходилось волноваться: дойдет ли он целым и невредимым, не побьют ли его, не ограбят, не заберут ли телефон? Если люди чувствуют себя спокойно и в селе, и в столице, они понимают: государство их защищает. Но коль что-то случится, реакция будет очень жесткой и оперативной: милиция примчится, найдет, раскроет.


Граждане судят о вашей работе по принципу «чувствую себя защищенным». Но интересно и то, по каким критериям судит Президент. На коллегии Луценко сказал: «Мой заместитель генерал Москаль берет на себя милицейские обязательства ликвидировать все группировки до конца года»… Что вы на это скажете?

— Я уже говорил и еще раз повторяю: все группировки были «ликвидированы» до меня. Когда в феврале я пришел в министерство, ни единой группировки ни на каком учете не было…


Что же это за мифические группировки: то они есть, то их нет…

— ОПГ (организованные преступные группы) были и есть, о них знает население. Но предыдущее руководство, чтобы создать себе хороший имидж или по другим причинам, сняло их с учета. Это те преступные сообщества, которые оказывают реальное давление на экономическую жизнь регионов, те, кто способен политически влиять на обстановку в отдельно взятом населенном пункте или стране в целом. Многие из них произросли из рэкета. Захватили имущество. Расставили своих людей во власти. Кое-где ни мэр, ни глава райадминистрации не являются авторитетными в прямом смысле слова, поскольку все решает авторитет криминальный и все рычаги влияния у него.


Есть у нас такие влиятельные лица?

— Есть.


И что с ними делать?

— Их нужно посадить в тюрьму. Как говорил персонаж известного советского фильма: вор должен сидеть в тюрьме. И не надо говорить, что старые грехи не в счет, а незаконопослушные, мягко говоря, граждане отбелились, стали теперь господами в дорогих костюмах, галстуках, на престижных иномарках.


Это усложняет следствие?

— Нет, внешний вид не освобождает от уголовной ответственности.


А деньги?

— Большие деньги могут помочь кое-кому выкрутиться. Или рассказывать общественности сказки, что они невиновны, а их обижают. У них сегодня есть мощные адвокатские конторы, раскрученные СМИ, политики, готовые взять кое-кого на поруки. Я не исключаю, что в дальнейшем некоторые наши подследственные могут получить «условно» или отсрочку приговора. Но это проблема судопроизводства и судебного либерализма. Я не уполномочен ее обсуждать. Наше дело, чтобы виновный предстал перед судом.


И чтобы доказательная база была безупречной…

— Конечно. Без доказательной базы в суд и соваться нечего… Или нужно создать этим ребятам такие условия, чтобы они сменили место жительства. Нашли себе государство, где к их прошлым «заслугам» и нынешним похождениям будут относиться лояльнее. Конечно, за 5 месяцев мы не смогли все это решить, но, как говорится, работа ведется по всем фронтам.


То есть они у вас под прессом?

— Знаете, из своей закарпатской жизни я запомнил принцип изготовления вина. Виноград или яблоки нужно выдавливать до тех пор, пока есть сок. Когда вся жидкость выдавится, жмых выбрасывают на удобрение. Так и борьба с преступностью. Вот почему вы или я как граждане Украины должны жить с бандитами на одной территории? Особенно если точно известно, что эти люди совершили жестокие преступления и не понесли за них ответственности…


Вы объявили им войну. Но и они не будут сидеть сложа руки. Приложат усилия, чтобы, например, отправить вас обратно в Закарпатье губернатором…

— Губернатором меня уже не отправят. А что касается войны… Мы не устраиваем образцово-показательную «охоту» на известных людей. Не делаем из оперативной разработки показуху. И не гоним план, чтобы первого января отрапортовать: организованной преступности во всех ее проявлениях пришел конец. Мы осуществляем и будем осуществлять ряд мероприятий, направленных на то, чтобы реально избавить страну от криминальных лидеров и их подручных. Одних посадим за совершенные ими преступления, других «убедим» сменить место проживания, третьи, глядя на все это, сами придут к нам с повинной или будут сидеть тихо, как мыши, не пытаясь решать вопросы, находящиеся в компетенции законной власти на местах. Если бы мы боялись, то не начинали бы это дело. Потому что бросать его на полпути нельзя. И нельзя кривить душой, заявлять о наведении порядка в том или ином регионе, если люди знают: истинный хозяин там по-прежнему не милиция, а люди с уголовным прошлым и настоящим.


А возможна ли «мировая» с этими лицами?

— Какая «мировая»? Чтобы люди сказали: милиция заодно с преступностью? В министерстве по этому вопросу очень жесткая позиция…


Вы говорили об авторитетах, но есть еще и такие представители «блатного» мира, как воры в законе. Это несколько иная категория. Но не менее влиятельная в определенном плане. Вы тоже обещали их «выкурить». Как продвигается дело на этом фланге?

— Настоящие воры в законе — действительно особая каста. Это харизматы уголовного мира, но их влияние в Украине сильно преувеличено. В основном местом обитания воров является Закавказье. После прихода к власти в Грузии правительства Михаила Саакашвили началось очищение страны от криминалитета. И кое-кто из грузинских воров в законе перебрался сюда. Я им сказал…


Минуточку, как вы им сказали: «виртуально» или при непосредственном общении?

— Как-то ко мне привели двоих по одному вопросу, и я сказал: «Вы откуда, ребята?». Они отвечают: «Из Грузии». «У нас в Одессе, — говорю им, — есть такая поговорка. Ты можешь быть в Киеве (как бы это помягче сказать) центровым, а в Одессе еле-еле подносящим. Может, вы в Грузии и великие люди, но в Украине — пустое место. Хотите почувствовать себя снова великими и могучими — дуйте обратно в Грузию. Не засиживайтесь здесь».

Мы выжили большинство закавказских криминальных лидеров из Украины, а со своими как-нибудь разберемся. Тем более что местные «воры в законе» часто таковыми не являются. И все их «регалии», как говорится, — «понты для приезжих». Если объяснить блатное мировосприятие бытовыми примерами, то можно провести аналогию с… собачьей родословной. Если вы захотите купить элитного щенка, то не пойдете на базар. Обратитесь в клуб, потребуете собачий «паспорт», где написано, кто у вашего питомца по маминой линии — лондонский бульдог, а кто по папиной — парижский.

Классические воры в законе тоже должны иметь свою «родословную» и соответствовать целому ряду требований. Например, соблюдать кодекс воровских правил (т. е. жить по понятиям), придерживаться опять же воровских традиций (чего никто из них в реальной жизни не делает). Наконец, они должны быть «коронованы» лицами, уполномоченными на это собратьями по уголовной элите. Т. е. должен быть факт ритуала по передаче власти над воровским сообществом конкретному человеку. В том же Закавказье эти признаки «кастовости» уголовного мира сохранились. У нас мы не находим ничего подобного. После того как нескольких «воров в законе» прижали, они признались, что никто их не «короновал», никто не наделял особыми полномочиями. Они, по сути, самозванцы. Повыпендриваться захотели. А те, кто действительно остался от «уголовной номенклатуры» прошлых лет, либо отошли от дел, либо мы с ними работаем. Мало не покажется…


Кстати, о тех, с кем вы работаете. Арестован ваш давний «знакомец» по Крыму, авторитет Молдаван, которого Президент Виктор Ющенко упоминал на коллегии и о влиянии которого на отдельных политиков ходят противоречивые слухи. Что вменяют ему в вину?

— Насколько я знаю, ему инкриминируют вымогательство. Но в детали не вникал.


Кроме Молдавана, есть еще другие резонансные дела, по которым проходят более-менее известные авторитеты?

— Практически по каждому региону. Мы подняли все, так сказать, их кредитные истории и начали потихоньку «прижимать»: одних — за убийства, которые совершали раньше, других — за захват имущества путем рэкета…


И сколько резонансных дел из тех, о которых вы говорили, до конца года могут оказаться в суде?

— Их должно быть столько, сколько сейчас расследуется. Мы недавно сделали очередную «веерную» проверку. Наши сотрудники регулярно выезжают в регионы и будут выезжать до тех пор, пока там не ликвидируют все местные группировки. Кроме того, у меня один-два раза в неделю собираются замы по оргпреступности, по уголовному розыску из всех областей и докладывают, что сделано. Кого привлекли к ответственности, кто выписался, продал имущество и покинул территорию.


Реально ли это все сделать только законными методами?

— Только законными методами — в рамках законодательства о милиции, об оперативно-розыскной деятельности, об организационно-правовых основах борьбы с преступностью.


Еще одно резонансное дело касается убийства Прыща: известно ли следствию, кто это сделал и заказал?

— Дело раскрыто и направлено в суд. Об этом говорил заместитель Генерального прокурора Украины — прокурор города Киева Василий Присяжнюк. Там двое подозреваемых. Но конкретизировать я не могу, поскольку это расследовалось еще до меня.


Если не секрет, кто такой Морда, о котором Виктор Ющенко говорил на коллегии, мол, «сколько нужно дать дивизий, чтобы не слышать об этом Морде»? Это реальный человек или собирательный образ?

— Это реальный человек из Львова. Недавно получил условный срок за вымогательство. Хотя на нем есть грехи и посерьезнее. Его имя никому ничего не говорит. Морда он и есть Морда. Его назвал в докладе Луценко, перечисляя преступные группировки из Львовской, Донецкой областей и Крыма. Президенту, наверное, запомнилось колоритное «погоняло». Сегодня Морда обитает в Киеве. Занимается бизнесом. Это тот случай, когда говорят: «Зачем вы к человеку пристали? Он уже изменился, стал законопослушным. Дайте ему спокойно жить…». Но тот шлейф, который тянется за каждым из таких «морд», не дает им права на индульгенцию.


О каких «новых оборотнях» упоминал замгенпрокурора Шокин?

— Не могу точно сказать, о каких именно. Но с этим вопросом у нас тоже существуют проблемы. В Луганской области расследуется деятельность большой группы бывших сотрудников милиции, которые объединились в банду. В Полтавской области под следствием сейчас находится еще одна такая банда. За ними числятся разбойные нападения на кассы, убийства. В Белой Церкви с 2000 года бывший подполковник МВД терроризировал город покушениями на убийство с использованием взрывчатки. Все эти дела расследует прокуратура. Но преступники нами разоблачены. Никто «чужой» ни одного преступника в наших рядах не выявил. Кстати, и о коррупции в милиции Президент говорил тоже на основе нашей информации, которую мы для него готовим. Если замалчивать, мы никогда этого зла не преодолеем. А бороться с преступностью можно только чистыми руками…

Беседовала Галина Моисеева

54321
(Всего 0, Балл 0 из 5)
Facebook
LinkedIn
Twitter
Telegram
WhatsApp

При полном или частичном использовании материалов сайта, ссылка на «Версии.com» обязательна.

Всі інформаційні повідомлення, що розміщені на цьому сайті із посиланням на агентство «Інтерфакс-Україна», не підлягають подальшому відтворенню та/чи розповсюдженню в будь-якій формі, інакше як з письмового дозволу агентства «Інтерфакс-Україна

Напишите нам