Трагедия без конца

За три года, минувших с момента трагедии на авиашоу в Скнилове, успели похоронить мертвых, заплатить компенсации живым, осудить виновных, отругать причастных, подготовить много правильных нормативных документов о том, как не нужно летать, и собрать деньги на часовню в память о погибших. В принципе, весь комплекс посттрагических мероприятий, обычных в таких случаях, завершен. Время зарубцевало боль утрат. Но привкус масштабной подмены сохранился и выползает наружу в навязчивых вопросах. Тех ли осудили? Не мало ли заплатили? Не разбалуем ли народ, если заплатим больше? Ведь зарекаться нельзя: Украина — страна перманентных катастроф. Не столь масштабных, но таких же пронзительно острых для отдельно взятой семьи…

Смерть и деньги

Как и ко многим, трагедия 27 июля 2002 года пришла в мой дом с экрана телевизора. Посреди комедийного «релакса» выходного дня внезапно появилось лицо растерянной ведущей, а затем — страшные кадры кровавого реал-шоу. Кадров было немного, поэтому их крутили в перманентном повторе. Вот серебристый нож самолетного крыла разрезает асфальт и людей, рассматривающих выставленную технику, затем тяжелое днище Су-27, ударяясь о бетон, ползет несколько метров, оставляя за собой кровавый след. Через мгновение — взрыв от удара и яркая огненная вспышка. Крики, стоны, фрагменты тел, раскиданных по всему полю. Потом «цивильные» кадры: срочный приезд президента на место катастрофы, государственная комиссия, официальные комментарии. Мы сделаем все возможное… Уже выделены средства… Спасательные службы задействуют резервы… На экране появляется четырехлетний мальчик, забрызганный кровью. Его фотография обошла потом все информагентства мира. Ищут его родителей. Тщетно. Малыш, как и двое других, остался круглым сиротой. 13 детишек потеряли одного из родителей. Снова нож самолетного крыла (в повторе) режет людей. И так несколько часов подряд…

Через день были подведены печальные итоги: 74 человека погибли на месте, 3 умерли в больнице (среди погибших — 28 детей), пострадавшими были признаны 543 человека, десять из них остались инвалидами. Праздничное авиашоу на военном аэродроме «Скнилов», посвященное 60-летию создания 14-го авиакорпуса, закончилось на два часа раньше запланированного. Со всем этим нужно было что-то делать. Власть кинула во Львов безотказный ресурс — деньги резервного фонда. Родственникам погибших мгновенно было выделено по 2 тыс. грн. на организацию похорон.

Еще через день в местные органы власти и судебные инстанции пошли первые заявления с требованием материальной компенсации. Для оставшихся в живых и родственников погибших начался «производный» процесс трагедии — разделение их на «касты» и выплата им компенсаций.

К первой группе отнесли получивших травмы, повлекшие необратимые потери здоровья, ко второй — тех, кто получил значительные травмы, к третьей — получивших легкие повреждения, но пребывавших на стационарном лечении в больницах, а к четвертой — людей, которые нуждались в амбулаторном лечении. На специальный счет горисполкома поступило 850 тыс. грн., распределением которых занимались члены городской комиссии. Почти 160 тыс. грн. из пожертвований пошли на закупку двух квартир для потерпевших, а более 81 тыс. грн. — на погашение долгов пострадавших за жилищно-коммунальные услуги по сентябрь 2002 года включительно. Остальные 400 тыс. грн. тратили на лечение, реабилитацию и различную помощь пострадавшим.

На обломках Скниловской трагедии возникла одноименная общественная организация, возглавляемая отцом 23-летнего погибшего Григория — Степаном Козаком. Он начал судиться одним из первых, оценив материальный ущерб в $62 500. Затем потянулись другие люди. Сегодня, по словам министра юстиции Романа Зварыча, в суды подано 407 заявлений. Заявители требуют компенсации в размере от 5 тыс. грн. до 24 млн. грн.

Во многом катализатором судебной активности стала договоренность Украины с Россией и Израилем о выплате родственникам жертв катастрофы российского пассажирского самолета Ту-154, сбитого украинской ракетой, по $100 тыс. за каждую загубленную душу. Поэтому в некоторых исках ссылаются на сумму компенсационных выплат по «ракетной трагедии». Но проблема заключается в том, что на сегодняшний день в Украине не существует стандартов по выплатам компенсаций потерпевшим в результате подобных катастроф. Роман Зварыч неоднократно повторял, что суммы, обозначенные в таких договоренностях, не могут служить ориентиром для украинских национальных стандартов, поскольку значительно выше среднеевропейских.

Несмотря на иски, еще три года назад казалось, что государство и частные жертвователи не поскупились и компенсационная тема официально исчерпана. И только в мае нынешнего года к ней вернулись снова. Кабинет министров решил утвердить межведомственную рабочую группу для решения вопросов компенсации нанесенного вреда потерпевшим в результате катастрофы самолета Су-27 во Львове, произошедшей в июле 2002 года во время демонстрационных полетов. Группу возглавил замминистра юстиции Василий Мармазов. Таким образом, Минюст был назначен координатором по данному вопросу и получил задание разработать процедуру определения сумм компенсаций потерпевшим, очередность выплат, а также категории первоочередников на такие выплаты. Единственное, что пока можно сказать точно, — сами выплаты будут произведены не раньше 2006 года: в бюджете этого года средств на компенсации не предусмотрено. Правда, есть деньги в целом на государственные выплаты по судебным решениям. Но частные иски отошли на второй план, пока рассматривалось уголовное дело, по которому недавно вынесен приговор: за одну из крупнейших трагедий в истории авиации ответили пять офицеров, в том числе катапультировавшийся экипаж самолета Су-27.


Преступление и наказание

Самое суровое наказание суд вынес командиру экипажа Владимиру Топонарю: его приговорили к 14 годам лишения свободы. Второй пилот Су-27 Юрий Егоров получил 8 лет заключения. Вели они себя по-разному. Владимир Топонарь не признал вины, назвал суд судилищем, заявил, что все его показания были перекручены, и высказал намерение подать кассацию в Верховный суд Украины. Он убежден, что все делал правильно, но в какой-то момент самолет «просто стал неуправляемым». Есть информация, что подсудимый пытался в свое оправдание показать суду видеокассеты, на которых якобы запечатлены неизвестные летающие объекты возле Су-27 во время его полета. Однако ходатайство отклонили, так как происхождение отснятых кадров не вызвало у судьи особого доверия.

Юрий Егоров, напротив, в заключительном слове еще раз извинился перед потерпевшими и остальными подсудимыми за то, что не смог предотвратить катастрофу, и принял 8-летний срок как освобождение от душевной муки. 6 лет получил бывший заместитель командующего 14-м авиакорпусом Анатолий Третьяков, 5 — руководитель полетов на Скниловском аэродроме Юрий Яцюк и 4 года условно — начальник службы безопасности полетов 14-го авиакорпуса Анатолий Лукиных. Шестой подсудимый — бывший командир воинской части в селе Озерное Житомирской области Олег Дзюбецкий, несший ответственность за подготовку экипажа, был оправдан «ввиду отсутствия состава преступления».

Суд также установил, что авиакатастрофа нанесла убытки Министерству обороны на 11,458 млн. грн. (примерно $2 млн.) и в несколько раз больше — мирному населению. Поэтому оба осужденных пилота должны возместить государству убытки: Топонарь — в размере 7,2 млн. грн. (около $1,3 млн.), Егоров — почти 2,46 млн. грн. ($450 тыс.).

Одно из наиболее распространенных обвинений против пилотов — это то, что они показали запретную фигуру высшего пилотажа. Есть информация, что накануне Скниловской трагедии Владимира Топонаря предупреждали: не удивлять зрителей своим полетом. В прессе публиковались материалы уголовного дела, из которых следует: 24 июля 2002 года на аэродроме «Озерное» состоялся разговор между Топонарем, Егоровым и Яцюком. Егоров сказал, что полет будет выглядеть более зрелищно, если элемент «бочка» выполнить вращением самолета вправо.

Еще одна деталь. После выполнения первого тренировочного полета над аэродромом «Озерное» у самолета, на котором обычно летал Топонарь, был обнаружен серьезный дефект одного из двигателей (выход лопатки компрессора из зацепления на недопустимые пределы). И летчикам сказали, что они полетят «на запасном другом борту». Чтобы слетать на новом борту (самолете), нужно было организовать летную смену. На организацию еще одной летной смены средств потребовалось бы еще больше, чем на второй полет в предыдущую смену. Поэтому вопрос еще об одной смене не ставился. С другой стороны, Топонарю не предоставили возможности провести дополнительный тренировочный полет (как он этого просил): генералы решили сэкономить на топливе. И это притом, что ранее планировалось показать на авиашоу два истребителя — Су-27 и МиГ-29. На Су-27 должен был лететь Федор Тищук с Юрием Егоровым, а пилотировать МиГ — Эдуард Сотников. Но Федору Константиновичу дали «отбой», потому что в тот день ему надо было сдавать вступительные экзамены в академию. Его подменил Владимир Топонарь, к которому у начальства вроде бы было не очень хорошее отношение из-за «лихачества».

И тут в «полный рост» встает проблема стрелочников, которые по традиции отвечают «за себя и за того парня». Я ни в коей мере не пытаюсь выгораживать экипаж. И тем более не претендую на роль эксперта. К тому же мне больше импонирует христианское смирение Егорова, чем истерическое непризнание своей вины Топонаря.

Однако мало верю в то, что летчики самовольно изменили полетное задание: скорее всего, кому-то из генералов хотелось шикануть перед публикой, не обеспечив пилотов возможностью провести тренировки, лететь на знакомом самолете и быть уверенными в том, что и второй самолет исправен. А поскольку «рыбак рыбака видит издалека», тем же самым «большим начальникам» при помощи столь же высокопоставленных коллег из госкомиссии удалось выскользнуть из-под «меча правосудия»: так называемое «генеральское дело», фигурантами которого стали экс-главком ВВС генерал-полковник Виктор Стрельников, его заместитель генерал-лейтенант Александр Волошенко, бывший замначальника по боевой подготовке ВВС генерал-майор Владимир Алексеев и экс-командующий 14-м авиакорпусом генерал-лейтенант Сергей Онищенко, Генпрокуратура выделила в отдельное производство. На суде они не фигурировали.

Во многом руку к спасению генералов приложил Евгений Марчук, который исповедовал принцип «претензий к технике нет». Главная идея отчета госкомиссии заключается в абсолютной уверенности, что машина была исправна, точнее — на момент удара о землю управляема. Поэтому подвели люди, а не техника.

Ключевой вопрос состоит в следующем: имела ли место в действительности описанная в прессе встреча Владимира Топонаря с Евгением Марчуком? И если да, то как она повлияла на показания участников процесса и список конечных виновников? Другими словами, не уговорил ли кое-кто летчиков взять на себя эксклюзивную ответственность за трагедию, выведя из-под удара генералов, о чем осужденные пилоты теперь горько сожалеют?

Вместо послесловия

Мне почему-то кажется, что уговорил. Это мнение разделяет и общественная организация «Скниловская трагедия». Упомянутый выше Степан Козак сказал, что между допрашиваемыми по делу генералами, похоже, существует сговор относительно того, чтобы по делу катастрофы на Скнилове сделать «крайними» пилотов самолета Су-27. Также Козак сказал, что потерпевшие намерены все вместе в Верховном суде обжаловать решение суда по катастрофе. Так что авиашоу продолжается. Только в другой плоскости…

54321
(Всего 0, Балл 0 из 5)
Facebook
LinkedIn
Twitter
Telegram
WhatsApp

При полном или частичном использовании материалов сайта, ссылка на «Версии.com» обязательна.

Всі інформаційні повідомлення, що розміщені на цьому сайті із посиланням на агентство «Інтерфакс-Україна», не підлягають подальшому відтворенню та/чи розповсюдженню в будь-якій формі, інакше як з письмового дозволу агентства «Інтерфакс-Україна

Напишите нам