Больше всего это проявилось, например, в так называемых «американском и российском вопросах». Вспомните, как в начале иракской кампании страны Восточной и Центральной Европы однозначно поддержали США, а президент Франции Жак Ширак заявил лидерам новоявленных союзников по ЕС, что у них пока есть только «право молчать». Или то, как Франция и Германия, считающиеся «локомотивом евроинтеграции», взяли курс на сближение с путинской Россией, а «неофиты», охваченные «исторической русофобией», отнеслись к этому крайне негативно, но, как пел Высоцкий, внимания на них не обратили. И сейчас, если «старая» Европа замкнется на решении своих экономических и политических проблем, то у «неофитов» вполне могут возникнуть проблемы с получением из Брюсселя обещанных преференций и дотаций «на выравнивание».
Еще большее евроразочарование может ожидать те страны, которые стремятся в ЕС. Более того, уже объявлены то ли кандидатами на прием (Турция в неопределенном будущем, Румыния и Болгария — с 2007 года), то ли «соседями» (страны Балкан и постсоветской Восточной Европы).
В числе последних обретается и Украина, в этом году подписавшая План действий с Евросоюзом, по окончании действия которого (после 2007 года) она собирается подавать заявку на полноценное членство. И вот с этим как раз и могут возникнуть очень и очень большие проблемы, к которым официальный Киев, похоже, не готов.
После провала референдумов во Франции и Голландии украинский политикум комментировал его как-то вяло. Оно и понятно.
Противники евроинтеграции, не исключено, удовлетворенно потирали ручки, но не пытались проявлять свою радость, боясь прослыть «ретроградами» и «противниками прогресса». Ну а украинские штатные и внештатные евроинтеграторы уж точно были потрясены негативизмом «продвинутых» европейцев в отношении дальнейшего сплочения Европы, которое из Киева представлялось делом безальтернативным. О глубине (а точнее, о ее отсутствии) проработки возможных вариантов поведения своей страны в том или ином варианте дальнейшего объединения Европы, как по мне, красноречиво свидетельствует комментарий министра иностранных дел Украины Бориса Тарасюка по поводу итогов французского референдума. Сей государственный муж умудрился одно и то же событие оценить с двух взаимоисключающих позиций, слабо учитывающих и неверно интерпретирующих даже «первоисточники» — мнения европейских коллег.
По словам Тарасюка, провал Евроконституции, с одной стороны, никак не скажется на украинской евроинтеграции и на подаче Украиной заявки на членство в ЕС. Но с другой — затормозит дальнейшие интеграционные процессы внутри самого Евросоюза. Вот его слова, заботливо переданные информагентствами.
«Эта неудача на референдуме в определенной мере затормозит дальнейшие интеграционные процессы, углубление интеграции в рамках самого Европейского Союза», — признал Борис Иванович. Однако, по его мнению, «результат референдума во Франции не будет иметь непосредственных последствий для отношений Украины и Европейского Союза, хотя опосредованное влияние он будет иметь». При этом Тарасюк подчеркнул, что ЕС после неудачного референдума во Франции «будет больше обеспокоен тем, как отреагировать на новую ситуацию, и понятно, что вопрос дальнейшего расширения будет отодвинут на будущее». Другими словами, наш славный министр даже не заметил (или не захотел замечать) явного противоречия в своих же словах. Ведь если провал Евроконституции затормозит дальнейшее расширение ЕС, а вступление Украины в него и есть результат этого самого расширения, то тогда и процесс принятия нас — Украины же! — в Объединенную Европу будет заторможен. А то и вообще отложен на неопределенное время. Разбалансированной неудачей Европе будет просто не до нас с нашими же планами интеграции.
Тарасюк привычно «съехал» с проблем Украины на турецкую тематику: мол, это Турции надо больше беспокоиться, это вопросу ее членства в ЕС «сделали кирдык». Что ж, объяснение вполне соответствует нашему менталитету: нам будет лучше, если соседу станет хуже, и можно радоваться. Но вот беда: радоваться за себя тоже вряд ли стоит. Потому что заминка с принятием Евроконституции — этот очень и очень серьезно. И многие европейские политики, несмотря на принадлежность к лагерям евроскептиков и еврооптимистов, однозначно прогнозировали трудности еще задолго до референдумов во Франции и Нидерландах. К примеру, министр иностранных дел Германии Йошка Фишер, комментируя будущий французский референдум и возможный провал Основного Закона Европы на нем, заявил: «Жизнь Европы поставлена на карту». «Это была бы катастрофа», — сказал по этому поводу и глава словенской дипломатии Димитрий Рупель.
Сейчас, когда катастрофа стала явью, согласились с ее последствиями и откровенные еврооптимисты. «Европа будет построена в любом случае, но мы потеряем два десятилетия, за которые другие части мира могли бы сделать шаги вперед, беря пример с Европы», — заявил газете La Croix премьер-министр Люксембурга Жан-Клод Юнкер, который, как мы помним, сейчас выполняет функции председателя ЕС. «Существует опасность резкой остановки процесса расширения в отношении новых членов, поскольку с расширением также связана негативная реакция (тех, кто не одобрил ратификацию Евроконституции. — Авт.)», — признал один из главных разработчиков проекта Евроконституции, экс-премьер-министр Бельгии Жан-Люк Деэн в интервью газете Le Soir. А потом добавил: «Европа вступит в период кризиса, нестабильности и замешательства. Это подобно кораблю без капитана и руля». И это, как вы понимаете, в полной мере касается Украины.
Провал Евроконституции порожден целым комплексом причин, фобий и предрассудков. Экономических: население Франции и Нидерландов элементарно испугалось дальнейшего увеличения цен, которое уже состоялось по всему ЕС с введением евро. Политических: люди откровенно продемонстрировали приверженность к национальным государствам, контуры которых, как им кажется, станут совсем невидимыми в окольцованной Конституцией новой супердержаве — ЕС. Социальных: сработала усиленная деятельностью и пропагандой европейских профсоюзов боязнь перед наплывом дешевой рабочей силы из центра и с востока континента, увеличением безработицы в своих странах, сворачиванием в связи с этим финансирования привычных социальных программ дома и т. д. И даже психологических: французы и голландцы просто испугались наплыва «инородцев», которые, по их прогнозам, могли внести сумятицу и новые веяния в налаженный уклад жизни, поколебать устоявшиеся традиции, «разбавить» привычный состав населения.
Известный французский философ Андре Глюксманн по этому поводу написал в испанской газете El Pais, что «официальный референдум по Конституции превратился в официозный и запоздалый референдум о расширении Европы с 15 до 25 членов… Эпоха братства подошла к концу… 50 лет возведения европейского здания пошли насмарку».
Еврооптимисты, правда, уверены, что все еще можно переделать. То есть переголосовать, пойти по пути принятия Евроконституции через национальные парламенты и т. д. И это наверняка действительно возможно. Но какое отношение к этому имеет Украина? Ей в этой ситуации остается только надеяться, что отношения с ЕС сохранятся хотя бы на нынешнем уровне. И что сам ЕС сохранится…