Сергей Попков: "Я не имел права сделать Украину "горячей точкой"

Командующий внутренними войсками МВД генерал-лейтенант Сергей Попков стал одним из участников событий в ночь с 28-го на 29 ноября. В это время страна оказалась на грани гражданской войны и любое неосторожное действие, исходящее как от власти, так и со стороны митингующих, могло обернуться трагедией. Тем не менее во время революции на Майдане не пролилось ни одной капли крови. Во многом благодаря позиции настоящих офицеров, которые честно выполняли свой долг, защищая людей — и тех, кто нес службу, и тех, кто стоял на главной площади Украины. Одним из таких людей в погонах был Сергей Попков.
Сергей Егорович, какова роль Верховного главнокомандующего в событиях 28—29 ноября? Все-таки именно президенту Украины подконтрольны силовые ведомства… Были ли указания, как действовать внутренним войскам МВД во взрывоопасное время после второго тура?

— Внутренние войска — это та структура, которая выполняла задачи, возложенные на нас Конституцией (охрана общественного порядка, охрана особо важных государственных объектов). Администрация президента, правительство и парламент — это государственные институции, и внутренние войска, вне зависимости от своих политических симпатий или антипатий, должны были четко выполнить свою задачу — охрану общественного порядка и госзданий. По большому счету, было понятно, что необходимо выдержать временные рамки, поскольку у противоборствующих сторон начинали срабатывать механизмы приведения в действие той или иной программы политического давления. Мы четко понимали, что должно пройти время (избирательные туры, суд, решение ЦИК), в течение которого нами не должно быть нарушено соотношение мирного «стояния» между войсками и пикетчиками. На Майдане стояли студенты, молодые девушки, пожилые люди, там, кстати, было много родителей тех солдат, которые несли охрану. С другой стороны — 18-летние хлопцы, принимавшие присягу на верность народу Украины. То есть на верность тем, кто пришел на главную площадь страны защитить свой выбор. Для этих ребят не было цветовых различий: это войска под «жовто-блакитним» флагом, флагом Украины. И в тот момент, когда многие метались от одного лагеря к другому, пытаясь предугадать исход событий и не потерять момент подачи себя, мы просто выполняли возложенную на нас задачу.


В какой мере от силовиков зависело «несиловое развитие» ситуации в первые дни после объявления результатов второго тура выборов?

— Наша задача — охрана общественного порядка и несение службы по охране государственных объектов. И лучше перестраховаться, чем потом исправлять непоправимые уже ошибки. В те дни передо мной стояли особые цели: я не имел права ошибиться в принятии решения, в использовании своих полномочий. Представьте себе: военно-оперативные резервы на службе возле АП меняли через каждые два дня. Ребята несли службу в боевой цепи по два часа через четыре. Это совершенно автономная структура со своими полевыми кухнями, хозяйством, призванным обеспечить нормальные условия несения службы. Сотрудники подразделения внутренних войск общались с манифестантами, и был момент, когда пикетчики вставали спиной к нашим военным, демонстрируя, что они как бы защищают внутренние войска Украины. И представить себе, что сейчас организованные пикетчики превратятся в толпу, которая через узкие улицы в центре Киева будет нестись на штурм зданий, просто было невозможно. Допустить такое развитие событий нельзя было ни в коем случае. Нам нужно было выдержать до конца, не допустив провокаций.


Как вы относитесь к тому, что роль СБУ в деле революции сегодня некоторыми руководителями этого ведомства представляется чуть ли не как внутреннее сопротивление «режиму Кучмы» и открытая помощь будущему президенту Ющенко. Что за этим стоит: желание «выйти сухим из воды», демонстрация собственной лояльности, готовность сотрудничать с новой властью? Это следствие прагматизма силовиков?

— Не считаю возможным для себя давать оценку деятельности СБУ, но как рядовой гражданин скажу — надо отдать должное народу, грамотному менеджменту со стороны руководителей тогдашней оппозиции, корректности и толерантности организаторов массовых акций протеста. К слову, звонки из СБУ звучали после команды «отбой», а об общении их с посольствами я узнал из прессы.


Каковы были ваши личные мотивы в ситуации 28—29 ноября? Ваша продуманная позиция и аргументы по неприменению силы?

— Тот день ничем не отличался от предыдущих: я просмотрел в выпусках новостей материалы о заседании Совбеза, получил информацию о его работе. А через какое-то время, около 22 часов, я общался с представителями оппозиции по телефону. Мне было предложено встретиться, поговорить. Но поскольку ничто не предвещало экстремального развития событий, я согласился встретиться чуть позже. Но потом, когда ситуация радикализировалась, я уже лично позвонил недавним собеседникам из лагеря оппозиции и сказал, что есть необходимость срочно обсудить последние события, так как дела начинают принимать нежелательный оборот. Несколько недель спустя в интервью «ЗН» один из нардепов очень подробно описывал план действий того вечера: 4—5 тысяч человек подходят к АП, девушки, сидящие на плечах парней, должны были отвлечь внимание спецназовцев, а за их спинами мужчины, используя лестницы и деревянные настилы, перебирались бы через боевые порядки на охраняемую территорию. Сейчас легко говорить… А в тот момент необходимо было немедленно принимать меры для того, чтобы в зародыше погасить разгорающийся конфликт, предотвратить провокации. Ни одна из политических амбиций не стоит жизни и здоровья как тех, кто стоял на Майдане, так и тех, кто нес службу. Команда об учебной тревоге прозвучала по мобильному телефону и я, конечно, отдавал себе отчет в том, что при «тотальном» прослушивании и просматривании реакция последует незамедлительно. Так и случилось: буквально через 10—15 минут пошли звонки от представителей оппозиции, и я уже ждал гостей у себя в главке. Тем временем, в соответствии с моей командой об учебной тревоге, вышеупомянутые подразделения были приведены в готовность: было выдано оружие и боевые патроны, баллончики с «Черемухой», которые входят в состав спецсредств каждого патрульно-постового милиционера. (Кстати, выдумки по поводу слезоточивого газа — не более чем результат регулярного просмотра западных боевиков. Ничего подобного не было.) Личный состав был экипирован, размещен в специальных транспортных средствах, и автотранспорт был выстроен в походном порядке. Но никто из военных мест дислокации не покидал: привести силовой механизм в действие может только Верховный главнокомандующий — президент.

… В кабинете в этот момент у меня были встречи с представителями оппозиции, среди них были и люди, которых я давно и хорошо знаю, вне зависимости от их политической принадлежности. Меня заверили в том, что никакого движения манифестантов по направлению к АП не будет. После принятия рапортов командиров подразделений о степени готовности личного состава, исправности техники я дал команду «отбой!».


Многие рассматривают ваш поступок как месседж оппозиции и власти или как блеф, позволивший выиграть время…

— В какой-то мере так оно и было, потому что я хотел таким образом дать остыть горячим головам как с одной, так и с другой стороны. Потому что одно дело говорить и призывать к конкретным действиям, и совсем другое — понимать и видеть, на что ты толкаешь людей. Поэтому лучше на фоне боевого порядка фотографироваться, нежели пытаться сломить монолит хорошо организованной спецструктуры, использовать ее против собственного народа.


Как вы оцениваете свою роль в этих событиях?

— Получается, что оценку моей деятельности, моим поступкам дают те силовые структуры, которые не в состоянии скрыть свое желание «нести бревно с вождем». Кроме того, сразу вспоминается афоризм о том, что если ты не можешь подавить революцию, то надо попытаться ее возглавить. Вот здесь и кроется основное отличие тех силовых структур, о которых идет речь в связи с «помаранчевими» событиями, от ВВ. Внутренние войска, несмотря на то, кто в данный момент является президентом, осуществляют свои функции, обозначенные в Конституции Украины. Внутренние войска не могут себе позволить вмешиваться в политику и быть орудием в руках как власти, так и оппозиции. Я не считаю возможным приписывать своим действиям героику: поступал я как командующий внутренними войсками и как человек, который несет ответственность за жизнь и здоровье личного состава, и как офицер, который отвечает перед государством за выполнение возложенной задачи. Считаю, что поступил как офицер. И главный результат — нынешнее спокойствие в обществе и мирное разрешение всех политических перипетий. Жизнь — штука сложная, но она все расставляет на свои места.


Ваш сын служит в Косово. Как он отреагировал на ваши действия во время «оранжевой» революции?

— Мой сын — офицер-миротворец, и он как никто знает цену жизни гражданских людей в горячих точках планеты. Я не имел права сделать Украину такой «горячей точкой».

Беседовал Антон Осипчук

54321
(Всего 0, Балл 0 из 5)
Facebook
LinkedIn
Twitter
Telegram
WhatsApp

При полном или частичном использовании материалов сайта, ссылка на «Версии.com» обязательна.

Всі інформаційні повідомлення, що розміщені на цьому сайті із посиланням на агентство «Інтерфакс-Україна», не підлягають подальшому відтворенню та/чи розповсюдженню в будь-якій формі, інакше як з письмового дозволу агентства «Інтерфакс-Україна

Напишите нам