Последние события, связанные с войной США и союзников против Ирака, даже для неискушенного в политических тонкостях гражданина подтвердили очевидность фразы Уинстона Черчилля «Демократия – плохой способ управления государством, но лучшего человечество пока не придумало». Причем общий позитивный для демократии смысл изречения в последнее время не спасает даже его оптимистически-успокоительная концовка. Ибо люди все больше и больше обращают внимание на недостатки демократии. И старой, и новой, как несколько свысока и пренебрежительно называют «демонеофитов» из постсоциалистических государств и стран так называемого третьего мира «аборигены» старых демократических ойкумен – Западной Европы и США.
Прежде всего, потому, что демократию, то есть власть народа, все чаще и чаще, все откровеннее и откровеннее начали использовать, как ширму, за которой обделываются самые неблаговидные и даже гнусные делишки тех, кто на волне этой самой демократии водрузился в кресла руководителей государств. А, следовательно, все явственнее проступают черты того, что во все времена называли «кризисом», когда любой организм останавливается в своем развитии, начинает буксовать и при этом загнивать и не очень ароматно пахнуть.
Речь вот о чем. Когда-то, в уже основательно подзабытые времена пика «холодной войны» между капитализмом и социализмом, сейчас кажущиеся наивными интеллектуалы-преобразователи мира породили идею конвергенции двух систем. Голландец Ян Тинберген, американец Джон Кеннет Гэлбрейт, советский Андрей Сахаров мечтали взять и органично соединить положительные черты двух враждующих систем и таким способом явить расколотому миру альтернативу его гибели в изматывающем противоборстве. Лауреат Нобелевской премии по экономике Тинберген, к примеру, убеждал, что самая оптимальная экономическая система та, которая сочетает «капитализм в производстве и социализм в распределении». Философически настроенные адепты конвергенции мечтали о спасительном взаимопереплетении и сочетании ради блага человеческого и нравственно-политических ценностей. Как неизбежной «надстройки» над обновленным «базисом».
Однако конвергенты-экономисты и конвергенты-философы как-то упустили из виду то, что может же взаимно переплетаться и сочетаться не только хорошее. Вполне возможна и конвергенция зла, когда отрицательные и отравляющие жизнь при любом строе явления дополнятся и войдут в повседневную жизнь общества. И вот когда рухнули стены тоталитаризма, а волны свободы и демократии хлынули на новые территории, одухотворенные происходящим и возвышенные радужными перспективами всеобщего счастья натуры как-то прозевали, что вместе со светлым пришло в движение и темное. И это темное на новых территориях быстро, прочно и надежно соединилось с таким же и… потекло обратно. А что вы хотите? Конвергенция…
Так вот, похоже, кризис старой демократии и состоит в том, что под ее светлыми одеждами произошла конвергенция зла, присущего если уже не противоборствующим, то, по крайней мере, все еще разным системам. А суть конвергенции зла – в том, что политики так называемого цивилизованного мира все чаще и чаще используют в своей деятельности приемы и методы своих недавних противников из тоталитарного лагеря. А изнеженные и расслабленные демократией граждане пока не могут им ничего противопоставить, если вожди отказываются прислушиваться к общественному мнению.
И речь здесь идет не только о так называемой «управляемой демократии», которая практически ничем не отличается от тоталитаризма, только облаченного в словесную демократическую мишуру. И не об удушающей «политкорректности», которая с успехом заменяет тотальное цензурирование советско-социалистического образца одной частью общества умонастроений и воззрений другой его части. Последняя война в Ираке, против которой протестовало подавляющее число населения в мире и даже в странах-союзниках по антисаддамовской коалиции, – ярчайшая демонстрация «демократии волков в овечьей шкуре» в действии. Все были против войны – ООН, мировая общественность, но президент США Джордж Буш-младший и премьер-министр Великобритании Тони Блэр бросили свои войска против юридически суверенной страны и, поливая друг друга «дружественным огнем» и расстреливая ни в чем неповинных журналистов, все же попутно уничтожили и режим диктатора.
Нет-нет, не все, конечно, так страшно: выборы еще могут внести свои коррективы в планы и перспективы этих политиков. Но сейчас заметно, что оба они откровенно плюют на волю своих сограждан. Более того, для оправдания своих действий врали, врут и собираются врать дальше. И при этом делают все, чтобы их вранье не стало достоянием гласности. Вот для этого и понадобилась уже не политкорректность, а в ход были пущены прямая цензура и откровенное давление на СМИ и отдельных журналистов. А прикрылось все это очень знакомо для жителей бывшей «одной шестой земной суши» – разговорами о патриотизме и необходимости служения общественному долгу. И под этот патриотический шумок были списаны и убийства журналистов в Ираке, и увольнения их в США, и унификация информации о войне на основных телеканалах Америки, и однообразие освещения военных действий и т. д.
СМИ стран «старой демократии» – в первую очередь, США и Британии – вообще стали зеркалом зарождающихся негативных тенденций и кризиса этой самой демократии. Кризис демократии коснулся масс-медиа особенно зримо. Во-первых, потому что большинство из них очень легко поддалось нажиму. Как со стороны властей, требующих унификации и «правильного» освещения своих действий в военном вопросе и выдающих скупую и «нужную» информацию для американцев из одного пресс-центра при войсках, так и от своих хозяев, которые стали на службу правящим администрациям и попытались под это дело решить свои нефтяные вопросы в завоеванной стране. Эти СМИ на первых порах и тиражировали рассказы о «бесстрашном» спасении не менее смелой и мужественной рядовой Джессики Линч, которая с упорством Жанны д’Арк с Гудзона противостояла извергам Саддама Хусейна. Так же упорно они же показывали и «ликование освобожденного иракского народа», который сгоняли под дулами танков и винтовок морских пехотинцев в строго указанное место перед телекамерами.
Во-вторых, кризис проявился и в том, что огромное число сограждан внезапно «согнутых» журналистов им поверили. И весь ужас ведь в том, что эти сограждане, ранее за десятилетия приученные к тому, что «свободные СМИ свободной страны» действительно свободны и работают «цепными псами демократии», и не могли не поверить. Не могли даже поставить под сомнение, что «избранные ими «слуги народа» начнут им врать сами и других заставлять. Привычка, знаете ли, вторая натура, а тут им по накатанному начали втюхивать дэзу и ложь… На этом фоне, когда смыта привычная граница между ложью и правдой, над наивными и обескураженными новыми реалиями потребителями печатного слова, радио- и телеэфира очень легко проводить любые информационные спецоперации.
В-третьих, кризис и в том, что СМИ и большинство их работников и, похоже, даже собственников после войны решили вернуться в прежнее довоенное состояние, но им не дают. И по-прежнему требуют обманывать сограждан и дальше. А несогласных вновь преследуют. По-разному. Пример скандала, разгоревшегося между правительством Великобритании и информкорпорацией Би-Би-Си, не желающей дальше лгать, очень символичен по многим параметрам. Тут и попытки, напомнив традиционное «кто платит», уже после войны закрыть рот и не дать рассказать правду о лжи государственных лидеров, обманом втянувших страну в войну. Тут же и загадочная смерть эксперта Дэвида Келли, который поделился с журналистом Би-Би-Си «нежелательной информацией». И самое страшное – красноречивая для новых наступающих времен реакция премьера Блэра на в высшей степени загадочную смерть эксперта Келли. Блэр не только не прервал свой визит по дальневосточным странам, но и отделался общими словами о том, что, дескать, смерть – это всегда «трагедия», и не надо ее «политизировать». В этих условиях люди могут окончательно потерять доверие к СМИ как к носителям объективной информации. И уже в такой атмосфере власть и отдельные ее представители могут делать все что угодно. В том числе, и подвергать сомнению целесообразность самих выборов как неотъемлемого механизма демократии. А если это не удается, то успешно манипулировать их результатами. Чтобы в это поверить, достаточно оглянуться – в примечательной в этом плане стране живем: как показывает действительность, в этом деле главное – начать. А уж усовершенствование процесса само приложится…
А самое главное в этой конвергенции зла, пожалуй, то, что пребывающие в кризисе «старые демократии» объективно перестают быть примером для подражания, маяком в развитии новых стран, образовавшихся на руинах, например, СССР. И не так уже и важно, кто с кого взял пример: президент России Владимир Путин, не прервавший свой отдых после гибели подводки «Курск» и объяснивший смерть более сотни сограждан трогательным и равнодушным «она утонула», или Тони Блэр, «укрепляющий демократию» в какой-нибудь стране одалисок и гейш в то время, когда в его стране «мочат» экспертов, раскрывающих неблаговидное поведение властей, а после этого в возрасте 59 лет балующихся ножичком и наркотиками на опушке леса. В пример можно приводить и поведение украинских властей, с упорством, достойным лучшего применения, «расследующих» дело таинственно убитого оппо-журналиста Георгия Гонгадзе.
А посему важно в этой ситуации другое – нет отличий между старыми и новыми «демократами». В чем, скажите, эта разница, если и те, и другие готовы ради каких-то призрачных целей – коммунизма или торжества демократии – пожертвовать жизнями людей? И на кого ориентироваться, если «обое рябое»? По крайней мере, сегодня вразумительных ответов на эти вопросы нет. Слишком уж стремительно развиваются события от выборов до выборов в США и Великобритании, и различные ситуации даже неблаговидного свойства сменяют друг друга и успевают забыться. И остается только надеяться на то, что выборы в этих странах все же поставят все на свои места и одернут зарвавшихся. А заодно и вернут демократии тот смысл, который имел в виду Черчилль…
…В противном случае придется надеяться на еще одну конвергенцию. Только чего и куда? Ведь глядя на поведение Буша или Блэра, которые откровенно и демонстративно уже не боятся никакого «нового Уотергейта», любой, а не только Александр Лукашенко в Белоруссии или Сапармурат Ниязов в Туркменистане, может повторить слова Вовочки из анекдота, который, увидев родителей в постели, философски заметил: «И эти люди запрещают мне ковыряться в носу…»