Назначение генерала армии (то ли в отставке, то ли в запасе, то ли в т. н. «действующем резерве» СБУ, то ли даже на действительной службе — этот вопрос не афишируется) и «по совместительству» — госслужащего 1-го ранга (что и позволяет говорить о «гражданскости» Евгения Кирилловича) Марчука новым министром обороны стало ожидаемой неожиданностью. Слухи о том, что национальное военное ведомство собираются передать в «надежные руки» лица, более приближенного к объединенным социал-демократам, появились задолго до произошедших кадровых рокировок в руководстве МО. Другое дело, что новым министром большинству наблюдателей виделся либо кто-то из высшего генералитета (с одновременным «огражданиванием» в виде отправки в отставку или запас), либо полностью штатский, но достаточно компетентный в вопросах оборонной политики Борис Андресюк.
Как бы там ни было — Верховный Главнокомандующий рассудил иначе. И теперь генерал Марчук из самого безопасного секретариата Украины перекочевал в кресло военного министра. Естественно задаться вопросами не только о причинах отставки и назначения, но и о том, а хорошо ли это? Как для самого Евгения Марчука, так и для Вооруженных Сил Украины (ВСУ).
Отставка генерала армии Шкидченко еще раз подтвердила: в отечественной министерской среде существуют два административно наказуемых деяния — участие в политических играх и неучастие в них. История Украины знает как минимум двух министров обороны, поплатившихся своим креслом за излишнюю заполитизированность. Теперь мы имеем пример иного рода: что бы ни говорилось официально, но Владимир Шкидченко «достал» многих влиятельных лиц именно своей подчеркнутой равноудаленностью от всех бизнес-политических групп страны и линией «строгого вооруженного нейтралитета» относительно внутриполитических разборок. Конечно, это делало честь бывшему министру как государственному деятелю и офицеру, но, как видим, имело плачевные последствия для его карьеры…
Впрочем, справедливости ради следует отметить, что «швейцарский нейтралитет» Шкидченко имел не только позитивные (хотя таковые и преобладали), но и негативные стороны. Ведь именно из-за политической взрывоопасности соответствующей проблематики военное ведомство покорно проглотило частичное ведомственное раздергивание тыла ВСУ (передача железнодорожных войск в ведение Министерства транспорта — явный анахронизм, признанный таковым еще в советские времена). Но что самое главное, сосредоточившись на реформировании Сухопутных войск, ВВС и ПВО, Минобороны не решилось столь же энергично взяться за преобразование ВМС, удручающее (мягко говоря) состояние которых бросается в глаза даже на фоне общего неблестящего положения национальной армии.
Теперь прежние задачи будет решать новый человек. И, безусловно, новому министру это будет гораздо труднее, чем «старому». Во-первых, ВСУ пока не готовы к тому, чтобы эффективное административное руководство ими осуществлял человек, не прошедший продолжительной службы в войсках на командно-штабных должностях. Необходим руководитель, хотя бы имеющий опыт административной работы в системе ВПК. Причем, оговорюсь, важен не сам факт ношения погон («первое лицо» может быть и гражданским, причем имевшим во время своей действительной службы относительно невысокое воинское звание), а соответствующий опыт. Иная ситуация сложится только примерно с 2006 года, когда будет (по крайней мере, согласно нынешним планам) завершен нынешний, наиболее сложный этап реформирования ВСУ, являющийся, по сути, даже не реформированием, а санацией.
Правда, если бы «гражданский министр» был достаточно влиятельной политической фигурой, чтобы пробить реальное решение хотя бы части финансовых и правовых проблем, с которыми сталкивается сейчас армия Украины, то это окупило бы любую степень его невежества в сугубо военных и военно-технических вопросах (именно так в свое время обстояло дело в Венгрии). Увы, карьерный госслужащий (коим является г-н Марчук), известный к тому же тем, что отнюдь не всегда был «политическим другом» Президента, такой «пробивной фигурой» не может быть почти по определению. Среди других неблагоприятных факторов следует отметить и то обстоятельство, что Евгений Кириллович проделал большую часть своей карьеры в недрах управления по борьбе с идеологическими диверсиями КГБ УССР (впоследствии оно много раз переименовывалось, поэтому будем использовать название, которое продержалось дольше всего). А по меньшей мере неоднозначное отношение строевых офицеров к «благородному делу сыска» также хорошо известно.
Кроме того, Евгений Марчук будет восприниматься на посту министра обороны как временная фигура. До президентских выборов осталось меньше полутора лет, а за указанное время в таком сложном организме, как находящиеся в процессе болезненных реформ (осуществляемых в условиях хронического «финансового голода») ВСУ, если и можно что-то резко изменить, то только в худшую сторону. Кстати, поэтому самое лучшее, что может сделать Евгений Кириллович в роли военачальника, — это «делить на тринадцать» все предложения о пересмотре концепции реформ, которые наверняка посыпятся на него в первые месяцы министерствования (этой «атаке прожектеров» подвергается каждый вновь назначенный министр обороны). Ибо выбранная сейчас концепция преобразования организационно-штатной структуры ВСУ хоть и весьма уязвима для критики (идеального проекта военной реформы вообще быть не может), но, по крайней мере, довольно разумна, относительно работоспособна, а главное — хоть и с переменным успехом, но реализуется. Сосредоточиться следует на тех узких местах, где действительно нужны срочные меры, чтобы не допустить новых ошибок.
Речь идет, прежде всего, о программе военного кораблестроения (впрочем, новый главком ВМС уже заявил, что пора заняться укреплением не только противолодочных, но и ракетных катерных сил флота — украинским адмиралам потребовалось «всего» 12 лет, чтобы понять эту очевидную истину). А также о последних планах по реформированию береговой обороны, согласно которым предполагается «навесить» на ВМС несколько совершенно сухопутных соединений 32-го армейского корпуса. Чем скорее военное ведомство откажется от концепции подобного «танко-корабельного симбиоза», тем лучше будет и для ВМС, и для ВСУ в целом.
Исходя из предыдущего опыта работы г-на Марчука в СНБО, следует ожидать, что новый министр будет уделять повышенное внимание экономическим аспектам деятельности Вооруженных Сил. Это одновременно и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что самофинансирование и связанные с ним неприятные истории являются больным местом ВСУ еще с 1992 года. Плохо, так как печальный опыт всех армейских экономических реформ показывает: даже самые благие намерения в этой сфере, будучи доведенными до широких масс исполнителей, как правило, превращаются в банальное «где бы еще стибрить хоть что-нибудь». И чем определеннее «политически ориентированы» высшие должностные лица оборонного ведомства, тем более грустный опыт армейской экономики мы имеем…
В заключение следует отметить, что поспешные заявления некоторых наблюдателей о том, что нынешняя кадровая рокировка в украинском МО является повторением российского опыта — мало обоснованны. Возможно, так и замышлялось, но не получится. Сходство здесь лишь внешнее — и в том и в другом случае бывший чекист, предварительно «простажировавшись» в Совете безопасности, «брошен на армию». Однако принципиальным отличием российской ситуации является тот факт, что тамошний министр обороны не просто назначен указом Президента, но также является членом его политической команды.
Кроме того, авторитет ФСБ в российском обществе и российской армии все же более высок, чем аналогичных ведомств в Украине и ее Вооруженных Силах. Здесь сказываются не только особенности становления национальной государственности, но и другая военно-политическая обстановка. Все-таки Россия ведет реальную вооруженную борьбу с чеченскими мятежниками и террористами, только на российских военных держится нынешний таджикский режим и пр. Как следствие — совместная боевая работа в большой мере приглушает межведомственные трения и антипатии, всегда присущие всем силовым структурам любой страны мира. У нас же пока совершенно другая картина — с каждым годом все «военизированные ведомства» еще с большей яростью рвут финансовое и кадровое одеяло на себя. Что весьма влияет и на взаимоотношения выходцев из «конкурирующих» структур. Достаточно вспомнить, как нелегко обживался тогда еще только генерал-полковник Александр Кузьмук в роли министра обороны. А ведь он пришел «на МО» из структуры, куда более близкой — Национальной гвардии Украины…
Следует также развеять еще один миф — что назначение Марчука будет якобы означать стремительную переориентацию Вооруженных Сил Украины на натовские стандарты. На уровне широковещательных заявлений и символических жестов так оно и будет. Но реальная «перестандартизация» требует большой политической воли, серьезных организационных усилий и крупных финансовых средств. Никакого из этих трех элементов пока нет и не предвидится. Хотя, наверное, это тот редкий случай, когда отсутствие денег и эффективного «человеческого фактора» — к счастью. Так как предохраняет Украину от очередной геополитической глупости, по крайней мере, на несколько ближайших лет. Что же касается остальных шагов нового руководителя военного ведомства — уже ближайшее будущее покажет, насколько удачной была произведенная Президентом кадровая замена на «силовом поле».
Возможно, Евгений Кириллович достигнет невиданных высот в деле перевода военных отношений на экономическую основу. Перспективы сказочные: можно сдать в аренду землю, на которой расположена часть ПВО, под базар. Или же проводить в Киеве тендер на поставки в армию продовольствия. Выиграть его очень непросто, так как люди должны доказать, что запорожская капуста лучше донецкой. И, как ни странно, в армии еще осталась кое-какая техника. Причем приличная. Ее можно эффективно использовать. В экономическом плане.