О разновидностях пропорциональной избирательной системы в контексте политической реформы размышляет народный депутат, постоянный представитель президента Украины в Верховной Раде, президент украинской ассоциации международного права Александр Задорожний.
– Александр Викторович, похоже, всем уже ясно, что перехода к пропорциональной избирательной системе Украине не избежать. Тем не менее, 17 апреля Верховная Рада вторично не проголосовала за законопроект, предлагающий “партийно-списочный” вариант пропорциональной модели парламентских выборов. Трудно не согласиться с президентом, в одном из интервью назвавшим такую модель советской. Леонид Кучма высказался весьма резко: “Я категорически против партийного списка. Так как будут сидеть в парламенте одни и те же люди. И мы не будем иметь никаких серьезных изменений”. В качестве противовеса “этим политическим страстям и эмоциям” президент предлагает двухпалатный парламент. В свете всего этого, какая избирательная модель, на ваш взгляд, может оказаться для Украины наиболее приемлемой?
– Однозначно ответить непросто. Различных вариантов систем пропорционального представительства множество, значительно больше, чем мажоритарных. Но, скажем, в той же Великобритании, испокон веков отдающей предпочтение мажоритарной системе, выборы, по большому счету, в значительной степени пропорциональные. Ведь в итоге избиратель оказывается перед все той же традиционной альтернативой: виги или тори, лейбористы или консерваторы.
Своеобразный вариант используют в Германии. Там каждый избирательный округ (в ФРГ они соответствуют федеральным землям) имеет определенное количество мест в парламенте. Политические партии выставляют свои списки, как правило, по каждому округу. Но в распределении депутатских мандатов принимают участие лишь партии, не только получившие не менее 5 процентов избирательских голосов на выборах по партийным спискам, но и проведшие не менее трех своих кандидатов по одномандатным округам. Так обеспечивается представительство действительно влиятельных политических сил, которые к тому же активно и целенаправленно работают в регионах, воспитывая “местных” лидеров.
Принципиальный момент: каждый из депутатов, получающий мандат по итогам пропорционального распределения голосов, представляет интересы избирателей не только “своего” округа, а всей Германии. Одержать победу на таких выборах реально для партий, имеющих поддержку не в отдельных регионах, а по всей стране.
Мне импонирует датская модель. Датчане выписали избирательный закон, предусматривающий выборы на пропорциональной основе, которые действительно обеспечивают представительство в фолькетинге (парламенте страны) различных слоев избирателей. Этому способствует и система формирования избирательных списков – так называемая полужесткая или преференционная. Когда избиратель не просто голосует за тот или иной партийный список, но и называет кандидатов, которым отдает предпочтение (преференцию). Тот, кто получает наибольшее количество преференций, поднимается на более престижное место в списке своей партии. Но то, что на протяжении десятилетий прекрасно срабатывает в Дании и не только, вряд ли можно безоглядно перенести в наши пенаты…
– Представляю, какую сумятицу – да что там, паралич всей избирательной системы! – вызвали бы преференционные выборы у нас: десятки списков, сотни фамилий кандидатов, ничего не говорящих ни уму, ни сердцу избирателя…
– Вспомните прошедшие выборы. Многим ли избирателям были знакомы даже вторые номера избирательных списков? Вот почему президент, резко возражая против предлагаемой “списочной” модели, проводит аналогию с советскими выборами. Де-юре они проводились по мажоритарной системе квалифицированного большинства, тогда как де-факто от воли избирателя не зависело ровным счетом ничего. Нечто подобное можем получить, если будем выбирать весь парламент так же, как недавно – его половину. Понятно же, что депутатский корпус окажется практически бессменным, к тому же в подавляющем большинстве киевским, ведь политическая жизнь сосредоточена, в основном, в столице. Как в этом случае будут учитываться региональные интересы, и сегодня не всегда принимаемые во внимание, несложно догадаться.
Что касается так называемых систем полужестких (преференционных) или свободных избирательных списков то, разумеется, подобные модели неприемлемы для нас. Не только в силу сугубо технических причин, а и целого комплекса разнообразных факторов. Имею в виду и масштабы страны, и уровень развития общества, его культуры (политической – в том числе), и демократический опыт. Те же датчане голосуют на основе пропорциональной системы с 1920 г. А, например, финны – с 1906-го, когда страна еще входила в состав Российской империи. Шведы – с 1911-го, голландцы – с 1918-го…
Кстати, опыт соседей (на основе системы преференционного голосования проводятся выборы в Польше) показывает, что стремление сделать выборы максимально демократичными порой оборачивается последствиями, отнюдь не предусмотренными авторами идеи. Борьба кандидатов от одной партии или блока за высокий рейтинг в партийном списке порой вынуждает прибегать к агитации против “своих”. Чем подобное может обернуться для самой партии, предсказать несложно.
И вообще, “списать” закон, даже самый лучший, как школьник – контрольную, невозможно. У нас свои национальные особенности, своя экономическая ситуация и политическая конъюнктура. Сложно представить, что при отсутствии реального политического большинства в Верховной Раде вообще возможно принятие высококачественного, безупречного с юридической точки зрения законодательного акта. Тем более, когда речь – о законе в буквальном смысле судьбоносном, который определит личную судьбу многих моих коллег. Не секрет, что кое-кто из них давно не представляет себя вне парламентских стен (разве что – в президентском кабинете).
– Парламентские слушания показали, что все – за политическую реформу. Но без выборов на пропорциональной основе нет смысла говорить о переходе к парламентско-президентской республике. Ведь особенность такой модели государственного устройства состоит в передаче значительной части полномочий правительству, которое формирует правящая партия либо парламентская коалиция.
– Вот именно. Решение проблемы формирования правительства (вернее, правительств – ведь законы, по идее, принимаются не на год-два) напрямую зависит от того, каким будет новый избирательный закон. Сможем ли мы с его помощью создать то стабильное большинство, на основе которого будет сформировано коалиционное правительство? Зависимость здесь прямая: насколько устойчивым и дееспособным окажется большинство, настолько же эффективным – созданный им кабинет. Разумеется, он не может быть ни право-левым, ни лево-правым. Так же, как и создавшее его большинство. Иначе нам предстоит жить в ежедневном ожидании правительственных кризисов. Для отставки кабинета будет достаточно, чтобы о своем выходе из коалиции заявила пусть даже самая мелкая фракция парламентского большинства. Представляете, какой откроется простор для политических торгов?
– В последнее время вы не раз выказывали озабоченность невысоким качеством принимаемых Верховной Радой законодательных актов. Похоже, по отношению к будущему закону о выборах вы, скорее, пессимист, чем оптимист.
– Пессимист, как известно, это хорошо информированный оптимист. А я в парламенте не первый год. Упоминавшиеся парламентские слушания убедительно засвидетельствовали, что все признают необходимость политического реформирования системы власти в стране. И не менее убедительно подтвердили полярность взглядов на проблему, в том числе в отношении системы выборов. Не устаю повторять: когда законопроект – результат компромисса между взаимоисключающими позициями, его юридическое качество, мягко говоря, небезупречно. Нередко еще до вступления в силу становится очевидной необходимость внесения в такой документ корректив. Боюсь, избирательный закон не станет исключением.
К тому же принимать его, когда мы окончательно не определились с основными концептуальными положениями предстоящей реформы – то же, что запрягать телегу впереди лошади.
– С тем же результатом. Потому, видимо, он и не набрал необходимого числа голосов, хотя приверженцев пропорциональной системы в парламентском зале куда больше, чем тех, кто поддержал предложенный законопроект.
– Безусловно. Именно поэтому мне бы не хотелось заканчивать нашу беседу на пессимистической ноте. Сама логика демократического развития подвела нас к необходимости перехода на пропорциональную систему выборов в парламент. К тому же, как мы выяснили, многие государства используют пропорциональную систему в течение ста и более лет и не собираются менять, несмотря на ее недостатки. Очевидно потому, что лучшей просто пока не создали. Так что выход у нас один: искать свой вариант. Желательно – оптимальный для Украины.
Беседовала Нина Андриенко.