Мародеры памяти

У Владимира Ленина было бревно. У Владимира Высоцкого – бутылка. И чем дальше утекало время от кончины этих людей, тем больше становилось тех, кто помогал Ильичу нести дровеняку, и тех, кто выпивал с Семенычем. Еще у кого-то были книги, фильмы, поступки, которые авторов и исполнителей увековечивали и у которых находилось великое множество почитателей, соратников и помощников. Так уж нехитро устроены люди: чем бесцветнее и прозаичнее их собственная жизнь, тем сильнее желание примазаться к «великим». Тщеславие и суета сует, но кто помнит об этом, когда речь касается тебя непосредственно…

Наперед оговорюсь: я, конечно же, ни в коем случае никого не сравниваю с указанными персонажами. Речь о другом. О том, что после смерти человека, который был тебе поистине дорог, нужно скорбеть и молчать, молчать и скорбеть. Скорбь может быть любой, но обязательно тихо. Чтобы неверными словами нечаянно не обидеть умершего, потому что он уже не сможет ответить, а ты – не сможешь извиниться. Однако, как показывает практика, чаще случается обратное: люди суетятся, исходят словами, как бы пытаясь высказать невысказанное при жизни, пытаются к себе примерить фигуру ушедшего. И самое страшное – находятся и ушлые, которые и в этот момент пытаются под шум и плач урвать какой-никакой дивидендишко…

И потому просто обидно, что, к сожалению, не миновала сия чаша с посмертным прихлебательством и украинских журналистов Георгия Гонгадзе и Сергея Набоку. И первыми этот дурно пахнущий сосуд им «поднесли» их же коллеги по медийному цеху. Оказалось, что практически нет таких людей, кто не обсуждал бы с Гией планы борьбы с «антинародным режимом», восхищаясь его талантом аналитика и прогнозиста, подставляя плечо и локоть в противостоянии с властью. Уже есть некий институт политического прогнозирования имени Гонгадзе, его именем, как тараном, выбивают по миру нужные для себя результаты многочисленные «друзья» и, как знаменем, покрывают всевозможные огрехи в работе или просчеты в организации. Причем делают это те, кто при жизни Гии критиковал его, например, за попытки добывать хлеб насущный пиаром политиков самой разнообразной политориентации, но при этом, имея в своем распоряжении газеты, теле- и радиоканалы, зная, что у того на руках двое детей и нет работы, не хотел помочь. Заработком, а не дурацким критиканством и чистоплюйским нежеланием общаться с Гией. В знак протеста…

Зато сколько почитателей появилось у Гии, когда он погиб. Почитателей, но опять же не помощников, помнящих о маме, о жене с детьми. Как-то я пригласил на прямой эфир на радио «Свобода» мать журналиста Лесю Гонгадзе и выяснил, что ей не выплачивают даже тот небольшой гонорар, что полагается участникам эфира. Не взяли копию идентификационного кода. В пылу воспоминаний и ломания копий в борьбе с «тоталитаризмом» просто забыли, что у пенсионерки элементарно нет средств даже на то, чтобы регулярно ездить из Львова в Киев. Это уже потом Лесе Гонгадзе помогли «Репортеры без границ» во главе с Робером Менаром из Франции, а дома рьяно боролись за память ее сына…

Еще более отвратительная ситуация получилась после смерти Набоки. И речь не о том, что многие заметили, как в ту субботу, когда все уже говорили о смерти журналиста, то же радио «Свобода», от которого Сергей поехал в свою последнюю командировку, в дневном выпуске ни слова не сказало, что у них умер коллега, а сообщило об этом только вечером. Это тоже показательный факт, но не главный. Я пытался узнать, почему молчали. Мне сказали: мол, начальство запретило. С начальством же общаться не было ни сил, ни желания. Да и что оно могло бы сказать? Что вышло досадное недоразумение, прошляпили. Да кому эти слова нужны, когда дело говорит само за себя…

Хуже другое. Еще не прошло и сорока дней со дня кончины, еще душа журналиста витает над бренной землей, а любители «помнить» уже назвали именем Набоки – журналиста с самым широким спектром интересов и применения недюжинного таланта – конкурс… политической сатиры. С удивительным названием «Золота ратыця». Воистину, как пророчески писал Высоцкий, «и тут же, в ванной, гробовщик подошел ко мне с меркой деревянной», и дальше – «я обужен, неужели такой я вам нужен после смерти?». Назвали ведь, не спросясь даже родных и близких, хотят ли они, чтобы дорогой им человек после смерти раздавал кому-то неизвестно за что какие-то рога и копыта. Пусть и золотые…

Но самое неприятное, что в состав жюри этого конкурса, помимо писателя-сатирика Леся Подеревьянского и профессора-философа Мирослава Поповича, вошли редакторы: радио, поражающего всех своей «громадскостью» (Александр Кривенко), еженедельника, претендующего на роль выразителя общественного мнения «в последней инстанции» (Владимир Мостовой), и интернет-сайта, отмеченного особой критичностью к делам телевизионным (Наталья Лигачева). Их «приговор» по части сатиры, ясное дело, должен быть окончательным и обжалованию не подлежать. А финансировать все это удовольствие от сатирического восприятия украинской действительности будет, разумеется, фонд Сороса «Відродження». Без него, как вы понимаете, ничто демократическое в Украине не освятится.

В этой ситуации, конечно же, надо абстрагироваться от Подеревьянского и Поповича. Понятно, что остальным членам они нужны для придания видимости объективности и непредубежденности. Как пел все тот же Высоцкий, «а я сидел в обнимочку с обшарпанной гармошкой – меня и пригласили из-за нее». Просто удивительно, что эти уважаемые люди согласились участвовать в этом полуфарсе, а их тонкий душевный камертон не среагировал на откровенную и недвусмысленную пошлость в отношении к умершему журналисту – они его оба знали хорошо…

Ну, а остальные члены жюри – бесспорно, уважаемые люди. Они – борцы, трибуны, выразители общественных настроений и их рупоры. Да вот так уж получилось как-то, их объединяет одно немаловажное обстоятельство. Но даже не то, что все они живут на гранты, выдаваемые США для «поддержки демократии и становления свободы слова». На словах. И тут, как вы понимаете, заглядывать в чужой карман не пристало: если нашлись доверчивые лохи-грантодатели, поверившие, что при помощи указанных грантоедов именно они «спасут украинскую демократию», то на здоровье, спасайте, что хотите.

Важно другое – тоже дело. Вернее, дела. Во-первых, все указанные грантоеды, как вы помните, недавно возглавили беспрецедентный поход журналистов за свободой слова и против цензуры. Во-вторых, все указанные фигуранты работают в так называемых независимых СМИ, существующих на чужие деньги, и потому цензура, якобы исходящая из президентской администрации, их не должна касаться. А посему, в-третьих, и получился поход, который некто Николай Томенко – председатель парламентского комитета по свободе слова и одновременно придворный политолог, стратег и тактик лидера блока «Наша Украина» Виктора Ющенко – довел до Парламентской Ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ) и там со всей страстью подлинного революционера обрушился на власть своей страны, обвинив ее во всех страшных грехах современности. И дело не в том, что власть – безгрешна, а Томенко – ангел. А в том, что он так делает и еще будет делать, потому что хочет передать ее, власть, в руки своему боссу – Ющенко. И потому, в-четвертых, получается, что гранты вкладываются не в борьбу за демократию или за свободу слова, а в славное дело победы на президентских выборах одной из «последних надежд украинской демократии», гордо именуемой «мессией». И этому ну очень демократическому процессу, ясное дело, нужно и соответствующе информсопровождение, и поводы для пополнения грантовой казны.

И самое страшное, что тут «повод», к сожалению, подвернулся – умер Набока, под чье имя дадут много и многие. Потому что Набока – это Набока, и этим, как правильно замечали его друзья, все сказано. И поэтому остаются только вопросы, от ответов на которые зависит многое, в частности, нравственное здоровье украинской журналистской общественности. Достойно ли с именами умерших и погибших на устах мародерствовать по различным фондам, выпрашивая подачки совсем для других целей? Надо ли и смерть коллег использовать в политиканстве? Или класть их после смерти на алтарь победы любого из политиков, которые вряд ли достойны ушедших? И делать разменной монетой имя не только Набоки, но и Гонгадзе? И, в частности, уж если хочется увековечить как-то себя как «верных последователей», то не лучше ли именно Сергея провозгласить победителем сатирического конкурса, а полагающуюся премию передать семье? И что-нибудь из грантов перевести матери Гии, которая не получила политического убежища в США, а живет на родине?..

…Может не так пафосно получится, но в наших условиях – очень и очень оправданно. И Гонгадзе, и Набока очень смеялись над украинской действительностью, но их близким, поверьте, сейчас не до смеха. Ведь действительность-то не изменилась, а мы еще живы…

54321
(Всего 0, Балл 0 из 5)
Facebook
LinkedIn
Twitter
Telegram
WhatsApp

При полном или частичном использовании материалов сайта, ссылка на «Версии.com» обязательна.

Всі інформаційні повідомлення, що розміщені на цьому сайті із посиланням на агентство «Інтерфакс-Україна», не підлягають подальшому відтворенню та/чи розповсюдженню в будь-якій формі, інакше як з письмового дозволу агентства «Інтерфакс-Україна

Напишите нам