Партийная система Сингапура, пожалуй, одна из самый уникальных в мире: на протяжении сорока лет победу одерживала одна политическая сила. И это притом, что на каждых выборах ей приходилось вступать в жесткую борьбу с коммунистами и оппозицией. Наконец, после сорока лет победы Партии народного действия на прямых выборов Сингапур отказался от партийной системы и создал первый в мире парламент «демократически назначаемых», а не избираемых кандидатов, которые могли бы выражать независимые, непартийные взгляды. В этом разделе Ли Куан Ю совершенно откровенно и местами даже цинично раскрывает секреты 40-летнего успеха своей партии.
Глава 9 (Фрагменты).
Начиная с 1959 года, на протяжении сорока лет, наша Партия народного действия (ПНД) десять раз подряд побеждала на выборах. Такое не по плечу дряхлым и слабым. Как же мы добились этого?
В период между 1959 и 1965 годами у нас происходили серьезные столкновения: сначала с коммунистами, затем – с малайскими националистами. Получив независимость, мы столкнулись со страшными угрозами, исходившими сначала от Индонезии, находившейся с нами в состоянии «конфронтации», а затем – со стороны Малайзии, решившей избавиться от Сингапура в качестве торгового посредника. В ходе этих событий между старшим поколением избирателей и «старой гвардией» лидеров ПНД сформировались отношения доверия.
Наши критики считали, что нам удалось удержаться у власти, потому что мы жестко относились к нашим противникам. Это – слишком упрощенное видение ситуации. Если бы мы предали доверие людей, они отвергли бы нас. Мы вывели людей из отчаянной ситуации 60-х годов и привели их в эру беспрецедентного экономического роста и развития. Мы воспользовались расширением мировой торговли, привлекли инвестиции и на протяжении жизни одного поколения жителей Сингапура перескочили из «третьего мира» в «первый». Мы учились у наших самых жестких противников – коммунистов.
Сегодняшние лидеры оппозиции пытаются обхаживать избирателей, думают, где и как им лучше проводить свою работу, основываясь на том, как люди реагируют на их выступления на рынках, в кофейнях, магазинах и супермаркетах, или как люди воспринимают содержание раздаваемых листовок и памфлетов. Я в такие методы работы с электоратом никогда не верил. Исходя из опыта многих неудачных столкновений с моими коммунистическими оппонентами, я понял, что в то время, как общее настроение масс действительно играет важную роль, главная роль в обеспечении массовой поддержки избирателей принадлежит организационным структурам.
Когда мы пытались распространить свое влияние в тех районах, где доминировали коммунисты, мы неизменно терпели неудачу. Ключевые фигуры в избирательных округах, включая лидеров профсоюзов, деятелей ассоциаций розничных и уличных торговцев, лидеров кланов и обществ выпускников учебных заведений, были связаны коммунистическими активистами в единую сеть, чувствовали себя членами единой команды – победительницы. Какие бы усилия не предпринимали мы в ходе предвыборных кампаний, мы не могли добиться никакого успеха. Единственный способ противостоять влиянию коммунистов в массах заключался в том, чтобы самим проводить работу в массах на протяжении долгих лет в промежутках между выборами.
Чтобы конкурировать с «вечерними школами самоусовершенствования», открытыми при прокоммунистически настроенных профсоюзах и ассоциациях, мы создали Народную Ассоциацию и приняли туда в качестве корпоративных членов многие землячества, коммерческие палаты, клубы отдыха, а также группы досуга, искусства и другие общественные организации. Они стали основой более чем 100 основанных нами общинных центров, в которых работали курсы по ликвидации неграмотности на английском и китайском языках, курсы кроя и шитья, приготовления пищи, ремонта автомобилей, электроинструментов, радиоприемников и телевизоров.
Конкурируя с коммунистами, превосходя их в этой работе, мы постепенно завоевали влияние среди той части избирателей, которая находилась под их влиянием. Во время моих поездок по избирательным округам в 1962-1963 годах я собирал активистов в маленьких городках и деревнях по всему острову. Все они являлись местными лидерами различных ассоциаций и клубов и приходили на эти встречи, чтобы обсудить со мной и членами моей команды вопросы улучшения дорог, уличного освещения, установки водонапорных колонок, проведения осушительных работ и работ по предотвращению наводнений. После моих визитов создавались рабочие группы, которые занимались выделением средств для осуществления подобных проектов.
Позднее, когда люди стали переселяться из хижин в многоэтажные дома, я сформировал комитеты жителей, каждый из которых охватывал жилой квартал из 6-10 домов. Это создало условия для более тесного взаимодействия между руководителями и местными жителями. Так нам удалось создать в новых районах, застроенных многоквартирными домами, сеть общественных организаций, нити которой тянулись от КЖ к КУ и СКГ, и далее – к кабинету премьер-министра, являвшемуся «нервным узлом» сети. В результате этого лидерам оппозиции приходилось работать на территории, тщательно «возделанной» ПНД. Разумеется, существует прослойка колеблющихся избирателей. Тем не менее, есть также и костяк местных лидеров, которые знают, что избранный от их округа член парламента от ПНД, располагающий поддержкой правительства, будет заботиться о нуждах избирателей, как в период проведения избирательной кампании, так и в промежутках между выборами.
Поворотным пунктом явились всеобщие выборы 1968 года, которые проводились вскоре после заявления правительства Великобритании о предстоящем выводе британских войск из Сингапура. Мы завоевали все места в парламенте, получив подавляющее большинство голосов избирателей. Через четыре года, в 1972 году, настроение людей изменилось – они почувствовали облегчение и были счастливы, потому что нам удалось добиться практически невозможного. Несмотря на вывод британских войск, который привел к потере 50.000 рабочих мест и 20% национального дохода, экономика Сингапура продолжала расти, а уровень безработицы оставался низким. Американские МНК создали тысячи рабочих мест на предприятиях по производству электротоваров и электронных изделий. На выборах, проведенных в сентябре 1972 года, было переизбрано 57 из 65 депутатов, а мы завоевали все 57 мандатов, получив 70% голосов избирателей.
Мы вновь добились 100%-го результата на выборах 1976 года, завоевав 37 мандатов в округах, где против наших кандидатов не было выставлено кандидатов от оппозиции, и 38 мандатов – в округах, где оппозиция выставила своих кандидатов. Репутация руководства ПНД и успехи, которых мы добились, сделали для оппозиции участие в выборах трудным делом. Люди полностью доверяли руководству ПНД и не были заинтересованы в наличии оппозиции в парламенте.
В 1980 мы в четвертый раз победили на выборах «вчистую», завоевав 37 мест в одномандатных и 38 – в многомандатных округах, получив при этом 77,5% голосов. Некоммунистическая оппозиция, появившаяся, чтобы заполнить вакуум, оставленный коммунистами, в основном состояла из оппортунистов. Во время предвыборных кампаний эти политики выдвигали программы, которые нравились их прокоммунистическим последователям.
В 1990 году мы изменили конституцию, создав институт назначаемых, а не избираемых членов парламента, которые могли бы выражать независимые и непартийное взгляды. Мы понимали, что избиратели хотят слышать в парламенте также и голос оппозиции и назначали депутатов и от оппозиции. Эта система зарекомендовала себя хорошо: она позволила людям, обладавшим несомненными достоинствами и не входившим в ПНД, войти в состав парламента. Эти члены парламента играли конструктивную роль, выступая с хорошо продуманной критикой политики правительства, а правительство воспринимало их всерьез.
Он уважать себя заставил…
Отношение Ли Куан Ю к иностранной поддержке местной оппозиции в частности и к любому вмешательству во внутренние дела своей страны вообще всегда было отрицательным. Он полагал (и не скрывал своих взглядов), что его обязанность как премьера заставить даже такие супердержавы как США уважать Сингапур и власть, избранную народом. Возможно, именно поэтому завербованный ЦРУ сингапурский контрразведчик так и не стал прообразом майора Мельниченко, проамериканский лидер оппозиции лишился поддержки даже личного врача и адвоката, а сам Куан Ю не боялся назвать президента США фермером, выращивающим арахис…
Глава 28 (Фрагменты).
Сталкиваясь с оппозицией, я всегда задавался двумя вопросами: «Не используют ли этих людей коммунисты? Не является ли деятельность оппозиции нелегальной операцией, финансируемой и проводимой иностранными спецслужбами, чтобы нанести вред Сингапуру?»
Именно последнее соображение привело к расследованию деятельности бывшего юриста Фрэнсиса Сью. Марксистская группа, о которой я упоминал выше, стала пользоваться влиянием в Юридическом обществе. Эта группа вела агитацию в пользу Фрэнсиса Сью и добилась его избрания президентом общества. В результате, Юридическое общество стало политизироваться, критикуя и подвергая нападкам правительственное законодательство не с профессиональной, а с политической точки зрения. До тех пор с этой профессиональной организацией, призванной по закону поддерживать дисциплину и определенные стандарты в юридической сфере, этого никогда не случалось.
Примерно в это же время, в 1987 году, советник американского посольства Хендриксон встретился с Фрэнсисом Сью, предложив ему возглавить оппозиционную группу на следующих выборах. Сотрудники наших служб безопасности рекомендовали задержать и допросить Сью, чтобы разобраться в этом вопросе, я согласился с их доводами. Нам следовало прекратить иностранное вмешательство во внутренние дела Сингапура и продемонстрировать, что это было недопустимо для всех стран, включая США.
На допросе Сью под присягой показал, что Хендриксон предложил ему возглавить группу юристов, чтобы принять участие в выборах, находясь в оппозиции к ПНД. Он также признал, что до того побывал в Вашингтоне и встречался с руководителем Хендриксона в Госдепартаменте США, который заверил его, что, если у него возникнут проблемы с правительством Сингапура, США предоставят ему политическое убежище. Мы опубликовали это признание, сделанное им под присягой. Затем мы освободили Сью за два месяца до всеобщих выборов. Он участвовал в выборах, но проиграл. В тот момент он был обвинен в мошенничестве за предоставление ложной налоговой декларации, но мы разрешили ему поехать в США, чтобы проконсультироваться у нью-йоркского кардиолога и принять участие в конференции по проблемам прав человека. Он не вернулся в Сингапур и не явился в суд. Вместо этого его адвокаты предоставили несколько медицинских заключений от двух докторов. Первый, доктор Джонатан Е. Фаин, который подписался в качестве исполнительного директора на бланке организации «Врачи за права человека», заявил, что Сью были противопоказаны зарубежные поездки (!). Второй доктор выдал заключение, что до окончания курса лечения Сью были противопоказаны любые авиаперелеты. Когда прокурор предоставил доказательства того, что с декабря по январь Сью совершил, по крайней мере, 7 авиаперелетов, суд постановил, чтобы Сью предоставил более детальные медицинские заключения.
После того, как Сью не смог предоставить более детальных медицинских заключений, его адвокаты, один из Английского королевского совета, а другой – сингапурский адвокат, обратились в суд с просьбой освободить их от выполнения своих обязанностей. Один из докторов позже признал, что на самом деле он не исследовал больного и не возобновил своего разрешения заниматься медицинской практикой. Юридическое общество Сингапура наказало Сью за финансовые нарушения, запретив ему заниматься медицинской практикой. Его репутация в Сингапуре была уничтожена. Когда группа американских правозащитников попыталась раздуть дело и представить его крупным диссидентом, на жителей Сингапура это не произвело впечатления. Несколько лет спустя мы узнали, что правительство США действительно предоставило Сью политическое убежище.
Еще одна история, полагаю, может представлять интерес для читателей. В конце августа 1965 года, вскоре после потрясения, пережитого в результате отделения от Малайзии, я неожиданно столкнулся с серьезными личными проблемами. Состояние моей жены Чу резко ухудшилось, ей требовалась операция. Ее лечащий врач доктор Бенджамин Шиерс порекомендовал ей обратиться к американскому врачу, который был лучшим специалистом в этой области. Я попытался убедить его приехать в Сингапур, но мне это не удалось. Врач настаивал, чтобы Чу приехала в Швейцарию, куда он направлялся по другим делам. Я обратился за помощью к Генеральному консулу США в Сингапуре и через него к правительству США. Они не оказали мне помощи – то ли не могли, то ли не хотели.
Этот инцидент только усилил мое ощущение того, что мне будет нелегко сработаться с американцами, которых я знал не так хорошо, как англичан. Я был рассержен и нервничал. В телевизионном интервью иностранным корреспондентам, которое я дал через несколько дней, я высказал свое недовольство американцами. Я выразил свое недовольство по поводу того, что американское правительство не смогло помочь убедить американского специалиста-медика приехать в Сингапур, чтобы оказать помощь близкому мне человеку.
Затем я впервые публично упомянул о том, как за четыре года до того агент ЦРУ пытался подкупить офицера нашего Специального департамента (Special Branch – контрразведка Сингапура). В 1961 году ЦРУ предложило этому офицеру фантастическое вознаграждение и гарантии того, что, если бы его деятельность была раскрыта, или он столкнулся с трудностями, то они помогли бы ему и его семье выехать в Америку, где его будущее было бы обеспечено. Их предложение было настолько заманчивым, что офицеру потребовалось три дня на его обдумывание, но затем он все-таки решил рассказать об этом своему руководителю – Ричарду Корридону. Корридон сообщил об этом мне, и я приказал ему устроить западню.
В результате им удалось поймать трех американцев с поличным в квартире на Орандж Гроув Роуд в тот момент, когда они готовились проверить нашего офицера Специального департамента, с помощью «детектора лжи». Один из них был сотрудником консульства США в Сингапуре и заявил о своем дипломатическом иммунитете; два других были офицерами ЦРУ, один из которых базировался в Бангкоке, а другой – в Куала-Лумпуре. Мы располагали достаточными доказательствами, чтобы упрятать их за решетку на 12 лет. Генеральный консул США, который ничего не знал об этой операции, подал в отставку. Обсудив эту проблему с Кен Сви, Чин Чаем, Раджой и Пан Буном, я сказал послу Великобритании лорду Селкирку, что мы освободим этих людей, а их противозаконная деятельность не будет обнародована, если американцы предоставят правительству Сингапура 100 миллионов долларов на нужды экономического развития. Американцы предложили один миллион долларов, но не правительству Сингапура, а ПНД, что было невероятным оскорблением.
Американцы до этого купили и продали столь многих лидеров во Вьетнаме и других странах, что считали, что смогут дешево покупать и продавать лидеров правительств где угодно. Нам пришлось освободить одного американца, обладавшего дипломатическим иммунитетом, но мы решили продержать двух оставшихся офицеров ЦРУ в заключении в течение года на основании законодательства о чрезвычайном положении. В результате неоднократных обращений лорда Селкирка мы выпустили их через месяц, предупредив, чтобы впредь они не занимались подобной деятельностью.
В ответ на публичное обнародование этой информации Госдепартамент США выступил с отрицанием того, что с американской стороны предлагались какие-либо взятки, и выразил сожаление по поводу моего заявления, назвав его неудачным, бесполезным и просто играющим на руку Индонезии. «Американцы глупо отрицают бесспорные факты», – ответил я, обнародовав детали скандала и письмо, полученное от Госсекретаря США Дина Раска 15 апреля 1961 года, в котором он писал: «Дорогой премьер-министр, я был глубоко обеспокоен, узнав, что Ваше правительство уличило некоторых официальных лиц правительства США в противоправных действиях на территории Сингапура. Я хочу довести до Вашего сведения, что я глубоко сожалею об этом несчастном инциденте, который ухудшил дружеские отношения, существующие между нашими правительствами. Новая администрация США весьма серьезно относится к этой проблеме и намеревается рассмотреть деятельность официальных лиц США, применив к ним меры дисциплинарного воздействия. Искренне Ваш, Дин Раск».
В 1961 году мое отношение к Америке и американцам было подытожено в моих инструкциях Корридону: «Расследуйте этот случай тщательно, обращая внимание на каждую деталь. Не оставляйте ничего без внимания, пока не доберетесь до сути дела. Но постоянно помните, что вы имеете дело не с врагами, а с друзьями, совершающими чудовищные глупости».
Предав огласке в своем интервью в августе 1965 года инцидент, случившийся за четыре года до того, я не только стремился выразить свое недовольство по поводу того, что американцы не оказали мне помощи. Я также хотел дать понять странам Запада, что в том случае, если Великобритания выведет свои войска, в Сингапуре не будет американских военных баз. В этом случае Сингапур будет налаживать связи с Австралией и Новой Зеландией. Я хотел, чтобы британские войска оставались в Сингапуре, и боялся того, что после нашего неожиданного отделения от Малайзии англичане захотят вывести свои войска из Сингапура, как только закончится «конфронтация» с Индонезией.
Американцы производили на меня неоднозначное впечатление. Я восхищался их деловитостью, но разделял взгляды британской элиты того времени: американцев считали яркими, но нахальными, обладавшими несметными богатствами, но часто использовавшими их не по назначению. Американцы считали, что для решения любой проблемы достаточно было просто привлечь необходимое количество ресурсов. Это было неверно. Многие американские лидеры полагали, что для преодоления расовой, религиозной, национальной вражды, соперничества, междоусобиц и войн, уходивших корнями в глубь тысячелетий, достаточно было лишь привлечь побольше ресурсов. Американские методы борьбы с коммунизмом в Азии меня не впечатляли.
До того случая мне не приходилось бывать в Америке, за исключением поездки в Нью-Йорк в 1962 году, когда я выступал в Комитете ООН по деколонизации. До 1967 года у Сингапура не было дипломатической миссии в Вашингтоне, поэтому мне пришлось пройти интенсивный курс подготовки. Меня интересовали образ мышления американских политиков, настроения, царившие в Вашингтоне, и основные действующие лица американской политики. Я обратился за помощью к послам Великобритании, Австралии и Новой Зеландии.
Когда Джимми Картер сменил на посту президента Джеральда Форда, это привело к резким изменениям в акцентах внешней и оборонной политики США. Картер был больше заинтересован в развитии отношений со странами Африки, чем со странами Азии. Друзья и союзники Америки в Азии были встревожены, когда он объявил о сокращении численности американских войск, размещенных в Корее. Картер считал, что американцы устали от войны во Вьетнаме и хотели забыть об Азии. Он сосредоточил свои усилия на примирении белых и черных американцев, а также хотел способствовать преодолению глубокой пропасти, разделявшей белых и черных в Южной Африке. Упор в его политике делался на соблюдение прав человека, а не на укрепление обороны и безопасности.
Во время нашей встречи в октябре 1977 года он детально планировал свое время. Пять минут было отведено на фотографирование, затем – 10-минутная встреча один на один, за которой последовала 45-минутная дискуссия между двумя делегациями. Он придерживался этого плана с точностью до секунды. Меня изумило, что во время нашей 10-минутной встречи один на один он поднял вопрос о приобретении Сингапуром высокотехнологичных вооружений – ракет типа «земля-воздух» «Ай хоук». Я не готовился к этому вопросу, ни один президент до него никогда не интересовался нашими скромными закупками вооружений, тем более вооружений оборонительного характера. Картера очень волновали вопросы ограничения распространения вооружений, особенно высокотехнологичного оружия, а ракеты «Ай Хоук» рассматривались им как высокотехнологичные для Юго-Восточной Азии.
Встреча официальных делегаций длилась 45 минут, ни секундой дольше. У Картера был список вопросов для обсуждения, который он вытянул из кармана рубашки примерно за 15 минут до конца встречи, чтобы убедиться, что удалось обсудить все вопросы. Все эти вопросы были несущественными – не перечитав стенограмму встречи, я бы не смог сейчас вспомнить, что же мы тогда обсуждали. Его предшественники – Джонсон, Никсон и Форд – всегда обсуждали глобальные вопросы. Их интересовала ситуация в Азии в целом: ситуация в Японии, Южной Корее, на Тайване, в коммунистическом Китае и Вьетнаме, а также положение американских союзников – Таиланда и Филиппин. Картер не обсуждал эти вопросы. Несмотря на это, я решил дать ему общее представление о важности той роли, которую играла Америка в обеспечении стабильности и условий для экономического роста в регионе, и попытаться убедить его не отходить от прежней политики США, ибо это могло подорвать доверие некоммунистических стран, являвшихся друзьями Америки. Я не уверен, что произвел на него какое-либо впечатление. Если бы перед тем, в мае, я не встретился в Сингапуре с помощником Госсекретаря США по странам Азиатско-Тихоокеанского региона Ричардом Холбруком, я сомневаюсь, что мне вообще удалось бы встретиться с Картером. Холбрук хотел, чтобы кто-либо из лидеров стран региона убедил Картера сконцентрировать внимание на Азии, и полагал, что это мог бы сделать я. Когда я уезжал, он подарил мне книгу в зеленом кожаном переплете – свою автобиографию – использовавшуюся во время предвыборной кампании, которая называлась «Почему – не самый лучший?» В книге уже имелась дарственная надпись: «Моему доброму другу Ли Куан Ю. Джимми Картер».
Я был польщен, но несколько удивлен тем, что я был записан в «добрые друзья» еще до встречи с ним. Наверное, это было обычной практикой во время его избирательной кампании. Я просмотрел эту книгу, надеясь найти в ней какое-либо объяснение происходящему. Мне это удалось. Картер был родом из так называемого «библейского пояса» Америки, представителем возрождавшегося христианства.
И вообще, Картер был хорошим, богобоязненным человеком, наверное, слишком хорошим, чтобы быть президентом. Американцы проголосовали за него, устав от «уотергейтского скандала». Тем не менее, после четырех лет набожных размышлений об американских недугах они с готовностью проголосовали за Рональда Рейгана, который оптимистично смотрел на Америку и ее будущее и воодушевлял американцев на протяжении двух сроков пребывания на посту президента. Рейган был человеком простых, прямолинейных взглядов, сильным и преуспевающим лидером. Он оказался удачной находкой для Америки и для всего мира. Хорошо, что в ноябре 1980 года американцы проголосовали за голливудского актера, а не за фермера, выращивавшего арахис. (Прим. переводчика: после смерти своего отца Картер унаследовал его ферму и занимался выращиванием арахиса в Плейнсе, в штате Джорджия).
В следующих частях:
Кто хозяин свободы слова?
Умывальник без пробки
Вместо послесловия
Воспроизведены фрагменты авторизированного перевода издания Lee Kuan Yew. The Singapore Story: 1965 – 2000/ From third world to first. HarperColins Publishers, N.Y., USA, 2000