Я не отношу себя к поклонникам творчества Владимира Сорокина. Не слишком веселое дело читать о некрофилии, педофилии, копрофагии, каннибализме, инцесте, шизофрении, педерастии с тщательно прописанными деталями и подробностями. Скорее уж я отношусь к читателям, которых занимают сорокинские эксперименты с текстом. И новость о том, что против Сорокина возбуждено уголовное дело факту по распространению порнографии меня порядком расстроила…
Такое впечатление, что Россию охватила эпидемия пуританства. Совсем недавно на Сорокина ополчились блюстители нравственности и чистоты русской литературы из организации «Идущие вместе»: те усмотрели в романе «Голубое сало» порнографические сценки. И Замоскворецкое ОВД возбудило уголовное дело. А на днях за Сорокина взялся еще один читатель, который обнаружил уже в романе «Лед» сцены «порнографического содержания».
Подозреваю, что дело этим не ограничиться. И последуют другие обращения в прокуратуру. Родственники Хрущева и Сталина – героев «Голубого сала» – начнут преследовать Сорокина в судебном порядке за оскорбление личности вождей и унижение их достоинства. Коммунисты – за издевательство над передовицами газеты «Правда». Любители старины – за унижающую честь русского человека описание русской кухни. Верующие – за пародирование и эротизм религиозных обрядов. Представители сексменьшинств – за неправдоподобное превращение лесбиянки в добропорядочную натуралку. Думаю, список рассерженных можно было бы продолжить…
Абсурд, когда литературную провокацию и эксперимент воспринимают как подрыв нравственных устоев. Абсурд, когда целостное произведение кромсают на части и, вырывая цитаты, клеят из них статью… Нонсенс, когда власть начинает судить, что читать гражданам, а что подлежит запрету. Становится даже как-то жутковато. И вспоминается, как судили Бродского, Даниэля. Как травили Лоуренса, Миллера, Бэрроуза…
Хотя об абсурде пишет и Сорокин, когда, экспериментируя с языком, доводит текст до такого состояния, что его невозможно читать и начинаешь чувствовать в себе усиливающиеся позывы к рвоте. Только если сорокинский абсурд остается на страницах, то маразм вокруг его произведений, к сожалению, происходит в жизни.
Впрочем, Сорокин с удовольствием включился в эту игру.
По всем правилам юридической техники, он и его адвокат решили подать в суд на «Идущих вместе»: дескать, те тоже распространяли порнографию, когда у Большого театра распространяли цитатник Сорокина. Что из этого получится – не знаю. Но, следуя логике сорокинских произведений, я не удивлюсь, когда в зале суда «Идущие вместе» начнут заниматься групповым сексом или станут с аппетитом поедать собственные экскременты, а Сорокин, мило улыбаясь, будет обсуждать с судьей судьбу русской литературы в начале нового тысячелетия.