Фактически «интеграция в Европу» по западноевропейскому сценарию означает и для Украины, и для России принятие определенных этических, духовных, социально-политических императивов, возникших в контексте сугубо западноевропейской культуры, как единственно возможных цивилизационнообразующих критериев. Попытка их насаждения в восточноевропейских странах, имеющая место в последнее время, более всего похожа на «гуманитарный» шантаж. Подобное «редактирование смыслов», при котором «Европа» фактически отождествляется с Западной Европой, а все «европейское» — с западноевропейским, является очевидной информационной провокацией, логически вытекающей из европоцентристского мировоззрения и представления о собственной мессианской исключительности.
Однако все то географическое и культурно-языковое пространство, которое в совокупности может быть названо «Европой в широком смысле», в цивилизационном отношении неоднородно. Так, в христианскую эпоху Римская империя состояла из двух частей — Западной, которая позже трансформировалась в Западную Европу, а теперь — в ЕС, и Восточной (Византии), объединившей вокруг себя сообщество восточнохристианских народов. Актуальность подобного, цивилизационно мотивированного, подхода особенно возросла за последнее десятилетие, когда деление Европейского континента по политическому признаку — на капиталистический Запад и социалистический Восток — утратило смысл.
Нынче популярно представление о «блуждающих границах Европы», когда «европейскость» понимается как соответствие некоему культурно-цивилизационному стандарту, поэтому не всегда даже те или иные романо-германские страны считались частью «настоящей Европы».
В современной Украине европейская интеграция заняла место национальной идеи — именно желанием «быть Европой» теперь объясняется вся украинская история. И в расовом, и в культурно-языковом, и в религиозном, и в историческом отношении не вызывает никаких сомнений ни российская, ни украинская «европейскость», причем объясняемая не как результат культурного влияния Западной Европы, а как имманентно присущий автохтонному населению качественный показатель. Но такая «европейскость» вовсе не тождественна «европейскости» современных французов или англичан.
Поэтому актуальной задачей представляется не «интеграция в Европу», что, в конечном итоге, подразумевает вестернизацию и отказ от собственной исторической уникальности, а выстраивание альтернативного цивилизационного пространства, способного вернуть баланс сил на континенте — «Европы-2» — и собирание в него близких в цивилизационном отношении государств.
В настоящее время приобрела популярность концепция «второй», «иной» или «незападной» Европы, рассматриваемой как «второй эшелон» общеевропейского модернизационного процесса. Однако проект «Европа-2» не имеет ничего общего с этими идеями, более того, он даже радикально противоположен им в ценностном подходе. Если идеологи «второго эшелона» говорят об отсталости восточноевропейской цивилизационной парадигмы сравнительно с западноеропейской и о необходимости «модернизации-как-вестернизации», то проект «Европы-2» должен способствовать реализации сценария «модернизации-без-вестернизации».
Недостаточная выраженность восточноевропейского цивилизационного сознания является следствием не только стратегического поражения СССР в «холодной войне», в результате чего западноевропейские институты (ЕС, НАТО) оказались пока безальтернативными, но и существования мощной традиции европоцентризма, подразумевавшей, что основными генераторами новаций, «эталонами» общемирового развития являются Франция, Англия, Германия.
Не вызывает никакого сомнения тот факт, что в случае принятия в ЕС Украины она окончательно перестанет быть субъектом какой-либо внешнеполитической активности, не говоря уже о внешнеэкономической — это будет равнозначно уничтожению большей части украинского экономического потенциала, не соответствующего стандартам Евросоюза; едва ли более радостные перспективы ожидают и украинскую культуру. Принятие же России в Европейский Союз не выглядит реальным ни при каких условиях, сколько бы руководители ЕС либо руководители России ни убеждали в обратном.
Таким образом, евроинтеграционная идеологема и в России, и в Украине должна быть радикальным образом переосмыслена на основе восточнохристианской цивилизационной идентичности.
Во-первых, необходимо осознать критерии «европейскости»: «Европа» — это не только западноевропейские страны, но и восточнохристианская Восточная Европа — наследница византийской Ойкумены («Византийского Содружества Наций»). И Россия, и Украина должны включиться в активную идеологическую и информационную борьбу за «Европу» — по продвижению цивилизационного проекта «Европа-2».
Во-вторых, необходимо преодоление европоцентризма, понимаемого как неотвратимость вестернизации. Также следует отказаться от универсалистского понимания ценностей, выработанных в контексте романо-германского протестантско-католического мира: и для России, и для Украины интерес представляет не копирование и даже не адаптация западноевропейского понимания социально-политической жизни и соответствующих институтов, а выработка на основе восточнохристианских цивилизационнообразующих ценностей собственных критериев политического и общественного устройства (в т.ч. модели «правового государства», «гражданского общества», «прав человека» и т. д.).
В-третьих, следует позиционировать себя в качестве двойного (Киев—Москва) центра восточноевропейской Ойкумены (помимо Украины и России сюда также относят Армению, Беларусь, Болгарию, Грецию, Грузию, Кипр, Македонию, Молдову, Румынию, Сербию, Черногорию). В силу исторических особенностей, сложившихся традиций двусторонних отношений и политических реалий текущего момента Москва и Киев могут информационно воздействовать и привлекать в проект разные страны.
В-четвертых, правильно осознанный интегрирующий цивилизационный «знаменатель» должен рассматриваться как основа для геоэкономического и геостратегического сотрудничества, а в будущем — даже для выстраивания приоритетных внешнеэкономических и оборонных блоков. «Европа-2» может стать подобием «государства-системы» — единственно актуального и субъектного на сегодняшний день в геополитическом и геоэкономическом отношении образования, которыми являются ЕС, США, Китай, в прошлом — СССР.
В-пятых, концепция «национальных интересов», которой государства руководствуются в своей внутренней и внешней политике и в России, и в Украине, должна быть подкорректирована в соответствии с «интересами цивилизации», что может предполагать большую согласованность внешнеполитической активности и даже определенные самоограничения.
Только реализация проекта «Европы-2» как полновесного Содружества восточноевропейских народов на основе общей цивилизационной идентичности в перспективе может стать важным фактором общеевропейской стабильности, залогом того, что и Россия, и Украина в сложнейших условиях глобальной конкурентной борьбы сохранят государственность, собственные национальные культуры, геополитическую и макроэкономическую субъектность. Причем речь вовсе не идет о самоизоляции, строительстве новых «берлинских стен», линий демаркации и т. д. Напротив, необходима самая тесная интеграция в общеевропейском контексте. Однако она должна не подменять, как это часто происходит, а восстанавливать смыслы общемирового развития.