11 сентября стало рубежом в мировой истории. И это пока главное последствие террористических актов. Значительно сложнее сейчас строить прогнозы по поводу глубинных изменений во всей системе международных отношений. Ясно одно — само представление о безопасности как внутренней, так и международной, сложившееся после двух мировых войн и казавшееся незыблемым, должно претерпеть радикальные изменения. Это касается и Украины, которую многие политики усиленно пытаются втянуть в нынешний глобальный кризис, забывая при этом, что состояние инфраструктуры безопасности нашей страны никак не способствует участию в подобных предприятиях.
Догматическое бесчувствие
Задача, которую предстоит решать политикам, военным и спецслужбам в ближайшие месяцы и годы, представляется неподъемной. Во многом эти трудности можно объяснить тем, что они по-прежнему мыслят категориями или биполярного мира, где все события и процессы так или иначе контролировались двумя великими державами, или еще более простой однополярной модели. Но на поверку ничего нового в таких трудностях нет. Опыт всех мировых кризисов минувшего столетия учит тому, что лица, отвечающие за принятие решений, всегда готовятся разрешать предыдущий кризис, а новым реалиям приходится учиться на ходу методом проб и ошибок.
Так было во время Первой мировой войны — в генштабах были разработаны планы военных действий лишь на полгода. Не порадовали ответственные лица и во время Второй мировой войны, которой просто не ждали и готовились вести по канонам войны предыдущей. А систему международной безопасности в первые полтора десятка лет ядерной эры приходилось выстраивать, балансируя на грани термоядерного апокалипсиса. Но уже то, что большой войны не произошло, было успехом. В результате подходы этого периода к решению международных проблем стали догмой. Неподъемность нынешних задач как раз и состоит в том, что от привычных догм придется отказаться. По крайней мере, от двух.
Догма первая, сложившаяся за тысячелетия, заключается в том, что войны ведутся только с государствами или, по крайней мере, с чем-то цельным. Говорить о том, что США, пребывающие в постиндустриальной фазе развития, могут на равных вести войну с живущим в условиях средневековья Афганистаном, просто смешно, как смешно утверждать, что такое государство, как Афганистан, чем-то угрожает Соединенным Штатам. Война идет против транснациональной организации или даже целой сети таких организаций, главные центры которых находятся далеко от нынешнего театра военных действий.
Вести с этой сетью и этими людьми войну в горах с помощью высокотехнологичных бомб и ракет не имеет смысла. Такая широкомасштабная операция может быть оправдана только в одном случае, если она прикрывает другую, тайную. Ее с помощью авианосцев и больших войсковых соединений не проведешь, здесь нужны аналитики спецслужбы и небольшие спецподразделения. Такую операцию в свое время (но после 15 лет бесплодной войны) осуществила Турция, захватив лидера Курдской рабочей партии Абдуллу Оджалана.
Догма вторая. Она касается представления, что враг может быть повержен на поле битвы военными средствами. Может быть повержено государство. Но в данном случае речь идет не о государстве или государствах, даже не об относительно немногочисленной группе террористов, а о миллионах людей, не воспринимающих тот мир, который волна глобализации несет с Запада. Убеждение, что, покончив с одним или даже сотнями террористов, можно выиграть войну, — опасная иллюзия. Сложнейшую проблему взаимодействия разных миров пытаются решить самым простым способом.
Но, как известно, за самые простые решения приходится платить самую дорогую цену. Ведь никто не задается сейчас вопросом, что движет людьми, устраивающими массовые демонстрации в поддержку бен Ладена в Пакистане, Индонезии, Малайзии. Получается, что их всех тоже нужно записать в террористы. Дело в том, что хотя многие лидеры и члены террористических организаций происходят из сверхбогатых стран Персидского залива, массовую социальную базу (а это именно люди, поддерживающие бен Ладена) они находят не у себя на родине, а в слаборазвитых регионах планеты, в том же Афганистане. Это реакция, вызванная некой системной завистью бедных к богатству передовых развитых стран современного мира. Ничего нового в этом нет. Речь идет о продолжающемся уже полвека противостоянии Юг—Север. Нельзя считать нормальным, что 19% мирового населения обладают 82,7% мирового валового национального продукта, а 500—800 миллионов людей в мире хронически недоедают и имеют ограниченный доступ к питьевой воде.
Север не реагировал на все более опасные сигналы и как следствие — противостояние приобрело радикальные формы. Без решения острейших социальных проблем, без преодоления разрастающейся пропасти между «золотым миллиардом» и остальным миром говорить о победе в войне бессмысленно.
Однако даже если ответственные лица найдут в себе силы отказаться от привычных догм в мировой политике, это будет лишь частичным решением проблемы. Главное решение Запад должен поискать у себя. Ведь недаром террористы находят приют, живут и работают в западном мире. Они сами продукт этого мира, который проникает во все уголки планеты.
Информационный террор
Кстати, именно глобальное информационное поле — часть культуры этого мира — донесло до обывателя события 11 сентября. На этом и строился расчет террористов. За ними был только первый шаг. Далее дело должны были вершить (и вершат) средства массовой информации, порождая где оправданный, а в подавляющем большинстве случаев неоправданный и парализующий страх перед террористами-монстрами.
События в США и последовавшая за ними паника сделали очевидным еще один факт — журналисты оказались не готовы к работе в условиях глобальной информационной взаимозависимости. Речь идет не о профессиональных навыках, а о необходимости в новых условиях с особенной тщательностью следовать этическим принципам. Непроверенная информация и нагнетание страстей становятся реально опасными и приносят ощутимые экономические потери (вспомним хотя бы падение курса доллара 13 сентября, вызванное паническими комментариями СМИ).
Вообще, проблема безопасности напрямую связана тем, что общество существует сегодня в едином информационном пространстве. Современные технологии по мгновенной передаче и обмену данными сделали возможным осуществление информационного воздействия как на отдельные группы, сообщества людей, так и на население всей планеты в целом. И в этом случае мы можем и должны говорить о том, что это воздействие дает возможность манипулировать сознанием огромного количества людей, фактически определять ход истории.
Впечатляющей иллюстрацией этих новых возможностей и стали недавние теракты в США. Сейчас мир охвачен волной страха перед возможностью бактериологических диверсий, бактериологической войны. И уже не понятно, в какой последовательности происходили события. То ли террористы действительно вынашивали планы заражения большого количества людей бациллами сибирской язвы, то ли средства массовой информации, предположив возможность подобного развития событий, указали террористам на «плодородную почву» массового психоза.
И была ли это утечка информации, или же процессы глобализации сыграли с землянами злую шутку — узнать это теперь, скорее всего, уже невозможно.
Ведь для запуска «цепной реакции» достаточно маленькой информационной «искорки». Статистика свидетельствует: 5—7% населения всегда недовольны существующим положением вещей, еще 3% — являются не совсем психически полноценными людьми и всегда готовы к проявлению агрессии. И стоит в эту среду проникнуть провокационной информации, как в обществе начинает разгораться массовый психоз. Это реально действующий механизм, существующий в современном мире. Естественно, что организованный терроризм, с которым мы имеем дело сегодня, хорошо знает об этих особенностях и эффективно использует и свое знание, и соответствующие группы населения.
Не является исключением в этом вопросе и пространство бывшего СССР. Ситуация здесь усугубляется еще и тем, что население республик Союза всегда отличалось высоким творческим потенциалом и стремлением к изобретательству. Невостребованные государством способности вполне могут найти себе иное применение.
Кроме того, на страхе перед терроризмом можно прекрасно заработать политический капитал.
Политики и государственные деятели получили прекрасный повод поиграть в активность. Каждое украинское ведомство, начиная от СНБО и заканчивая МЧС, посчитало своим долгом отчитаться за большую работу на такой благодатной ниве, как борьба с терроризмом. Разумеется, это самая удобная позиция, позволяющая замаскировать главное — все структуры, отвечающие за безопасность государства (от военной до экологической), безнадежно устарели. О какой готовности предотвращать теракты и бороться с их последствиями можно говорить, если даже с последствиями наводнений в Закарпатье (не говоря уже о том, чтобы подумать о возможности их предотвращения) справиться не можем. А в военной безопасности все убедились 4 октября или даже раньше.
Также немаловажно, что на основе материалов отечественных СМИ может сложиться впечатление, что Украина находится на переднем крае борьбы с терроризмом.
Вообще следует отметить все чаще проявляющуюся деструктивную роль СМИ в формировании общественного мнения. Так, развивая тему геополитической важности Украины в происходящих процессах, масс-медиа подталкивают ряд государственных чиновников к высказыванию суждений, не соответствующих реальной роли и весу нашей страны в мировом сообществе. Их комментарии по своей масштабности и решительности больше подошли бы представителям мощных и процветающих стран, озабоченных кризисом перепроизводства, чем госслужащим «государства с переходной экономикой».
Это в полной мере относится и к заявлениям о возможном участии украинских миротворцев в урегулировании международных конфликтов. Очевидно, что украинцев, желающих принять участие в подобных операциях, подтолкнула бы к этому не ненависть к международному терроризму, а экономическая ситуация в стране и невозможность заработать себе на «хлеб насущный».
Вот и выходит, что, предлагая ввести украинские войска, например, в Абхазию, украинские политики просто спекулируют на мировой нестабильности.
Они не могут осознать простой истины — в данном случае мы должны благодарить Бога, что влияние нашей страны слишком ограниченно, чтобы она стала мишенью для международных террористов. Но очень многие политики нас почему-то подталкивают туда, где нас на самом деле не ждут и «добровольное» участие Украины в лучшем случае воспримут как нежелательную обузу.
От субъекта к объекту
Пора бы уже отказаться от «советского синдрома» и понять, что Украина — не Советский Союз, чье заявление по любому поводу, а тем более действие, определяло мировую политику. Наше государство — не субъект, а объект международных отношений, и это обстоятельство необходимо обернуть себе же на пользу. У нас есть время и возможности сосредоточиться на решении массы внутренних проблем. Необходимо хотя бы пунктирно наметить важнейшие из них:
— Техногенная безопасность объектов стратегического значения (составление их полного перечня, а также комплекса необходимых мер для обеспечения их безопасности, выделение достаточного финансирования).
— Этническая составляющая организованной преступности, ее связь с партиями и общественными организациями в Украине и за рубежом (определение реальных масштабов явления, комплекс мер для борьбы с ОПГ и выделение для этого достаточных средств).
— Локализация проблем, возникающих на национальной и религиозной основе и прогнозирование развития ситуации в этой сфере.
Украина — уникальное сообщество, где в мире живут представители десятков национальностей. Но некоторые недобросовестные политики вновь и вновь поднимают тему национальной принадлежности жителей Украины. Но если мы говорим о демократическом гражданском обществе, то о каком принципе крови, например, при занятии государственных постов можно говорить? Кто будет определять процент украинской крови? Татарской, еврейской, русской?
— Готовность к решению проблем, возникающих в результате конфликтов за рубежами Украины (проблемы беженцев, а также приток «грязных денег»).
Необходимо провести комплексный анализ ситуации в граничащих с Украиной регионах мира. Отдельно по Европе, Турции, России и т. д. Государственные органы должны прогнозировать, как там будет меняться ситуация. У нас много говорят о мощном оборонном потенциале и способности Украины нанести ответный удар, но кому, кто наш вероятный противник и есть ли он вообще? Об этом все молчат.
Сейчас на этом направлении наиболее актуальной является проблема появления в Украине новых беженцев. Но по-настоящему оценить ее в Украине не может никто. Она просто не исследована. Никто не знает, например, какое количество беженцев для Украины является критическим, сколько она может принять, и какая помощь, в том числе международная, Украине потребуется, чтобы их принять и разместить. Да и следует ли их вообще принимать?
— Борьба с наркоторговлей, становящейся все более серьезной угрозой самому существованию нации.
У нас много говорят о реформе образования, молодежной политики. Но при этом стыдливо умалчивают о том, что подавляющее большинство подростков, причем обоего пола, к моменту окончания школы уже прекрасно знакомы с наркотиками, по крайней мере, с легкими их видами. А политики проливают лицемерные крокодиловы слезы по поводу судьбы Виктории Мамонтовой, осужденной за хранение более килограмма героина. В Украине — это целое состояние. И строится оно на трагедии тысяч и тысяч преимущественно молодых людей — будущего нашего народа. Я согласен с министром внутренних дел России Борисом Грызловым, сказавшим, что если бы наркоманы ходили на выборы, то легко могли бы провести в парламент свой партийный список. Или кто-то этого действительно хочет?
— Готовность государства к защите экономических интересов, в том числе осуществление национальной антиимпортной программы стратегического характера.
Сейчас цифровые показатели стабильности курса гривни и роста валового продукта не учитывают баланс экспорта-импорта по видам продукции — будь то продовольствие, бытовая техника или сырье. В недалеком будущем это может иметь самые негативные последствия.
Сама антиимпортная программа должна реализовываться с учетом всех сопутствующих факторов. Если отечественного производителя защищать по принципу «все средства хороши», то завтра возникнет вопрос — почему сталь, которая производится в Украине, никому не нужна. Соответственно, далее возникнет проблема возрастающей безработицы, и пойдет очередной виток ухудшения экономической ситуации.
Большое внимание также нужно уделять и дифференцированию подходов в вопросах, касающихся нашего критического импорта. Так, например, в кризисных ситуациях Украина сможет в какой-то степени обеспечить себя энергоносителями. А вот насколько обеспечено государство с точки зрения продовольственной безопасности — неизвестно из-за того, что Госрезерв сегодня является полукоммерческой структурой.
— Перестройка функций всех государственных органов в соответствии с новой концепцией национальной безопасности с учетом глобальных изменений на мировой арене.
С одной стороны, перед нами стоит задача построения отрытого гражданского общества, а с другой — необходимо уделить максимум внимания обеспечению национальной безопасности. Несомненно, здесь наличествует противоречие, и его необходимо разрешить с минимально возможными потерями. Поэтому нужна совершенно новая система взаимодействия в треугольнике: политическая власть — органы, отвечающие за национальную безопасность — граждане. При этом она должна быть ориентирована в первую очередь на защиту граждан.
Одновременно давно пора подумать о серьезной перестройке всей инфраструктуры безопасности. Она должна быть мобильной, хорошо управляемой и немногочисленной. Чего ни одно из заинтересованных ведомств сейчас обеспечить не может и не хочет. Ведь речь пойдет о радикальном сокращении руководящих должностей. Показательно, что именно Президент провел комплекс конкретных мер по обеспечению безопасности государства (полет в Крым, заявление по проблеме беженцев и т. д.), пока политики решали исключительно свои имиджевые вопросы.
— Создание возможностей для развития отечественной науки.
Эта сфера напрямую связана с обеспечением национальной безопасности. Необходимо четко отработать вопросы финансирования исследований в области высоких технологий, вложения денег в базовые отрасли науки, определить перспективы развития научной мысли в Украине. Без этого общество не сможет двигаться вперед, нормально развиваться. Пока движение идет по инерции, но дальше неминуемо последует остановка, и наверстать упущенное будет уже невозможно.
Сегодня только идут разговоры о том, что в Украине, по крайней мере в отраслях, связанных с безопасностью государства, поддерживается научная сфера. Финансирование осуществляется по остаточному принципу, и в результате государство делает вид, что выделяет на науку деньги, а наука делает вид, что существует.
Особо следует подчеркнуть, что политикам и государственным деятелям надо бы подумать о предотвращении угрозы появления внутреннего терроризма (по типу итальянских «Красных бригад» или неофашистов, немецкой «Фракции красной армии» или французской «Аксьон директ»), питательной почвой для которого служат те же нерешенные социальные проблемы, которые питают терроризм международный.
Одного беглого взгляда на этот перечень достаточно, чтобы понять, какие проблемы сейчас стоят перед Украиной. На их решение уйдет не один год. Но те, кто толкает государство к т. н. «активной внешней политике», просто прикрывают этим нежелание их решать. В то же время для Украины начала ХХI века наиболее приемлемой является совершенно другая политика, которую я бы назвал политикой «достаточного изоляционизма». Украина должна сосредоточиться на себе. Только став экономически, политически и психологически самодостаточной, Украина может встать рядом с равными ей по потенциалу европейскими партнерами.