Стратегический спецназ КГБ

Занимал ответственные должности в центральных органах власти независимого украинского государства. Именно в этой книге впервые весьма подробно рассказывается о КУОС, их истории, выпускниках и преподавателях, о системе подготовки. Ниже мы приводим отрывок из книги, которая написана в форме интервью.

Виталий Дмитриевич, как вы оказались в разведке? 

— В 1977 году, с учетом того, что я прилично знал английский, мне предложили продолжить учебу на так называемых Курсах усовершенствования офицерского состава (КУОС), которые находились под Москвой. Это считалось высоким доверием, поскольку из нашего областного управления КУОС прошли всего три человека. Отбор был очень тщательный, причем все это было окутано завесой особой секретности. 

Почему? 

— Потому что я был включен в специальный резерв КГБ СССР. После окончания КУОС я не имел права рассказывать о конкретных направлениях учебы даже своим коллегам по работе. И все же об этих курсах могу сказать, что это была весьма значимая страница в моей жизни, поскольку там я уже смог приложить те знания и опыт, которые приобрел в ходе трех лет службы в государственной безопасности, работы в КБ и службы в Ракетных войсках. 

И как все начиналось? 

—Я понимал, что это уже разведка стратегическая, что это уже что-то серьезное. Я ни в коей мере не приуменьшаю роль контрразведки, но она все же менее масштабна по своим проблемам. И вот 1 января вечерним поездом я выезжаю в Москву. Мне дали предписание, адрес: город Балашиха, Горьковское шоссе, 25. И ориентиры: проезжаешь там такую-то и такую-то остановку, и дальше, как поется в спецназовской песне, проходная ДорНИИ. Едем в автобусе, от Измайловского парка шел тогда прямой автобус. Автобус полупустой, может, человек 15—20, время такое — часов 10-11 утра. Ни с кем не вступаю в контакт, присматриваюсь. Непонятно, куда еду… Вот объявляет кондуктор мою остановку. Выходим вдвоем. Попутчик — несколько выше меня ростом, плотного телосложения паренек. Я ему задаю вопрос: "Вы не на Горьковское шоссе, 25?". Подтверждает. По говору слышу — Украина. "Я из Днепропетровска, а ты откуда?" Он говорит: "А я из Ровно". Вот так судьба нас и свела с Анатолием Яковлевичем Лесняком. 

Видим — КПП. Подходим, показываем документы… Так мы с ним попали в одну учебную группу, жили в одной комнате. Со 2 января 1978 года он стал одним из самых близких моих друзей. С ним я дважды побывал в Афганистане. Анатолий попал туда и в третий раз, в составе группы "Вымпел", и, к сожалению, подхватил гепатит, что серьезно сказалось на его здоровье. 

Расскажите, пожалуйста, поподробнее о спецназе КГБ. Теперь-то уж, наверное, можно. Например, чем он отличался от других частей специального назначения — МВД, погранвойск, армии и флота? 

—У всех этих частей своя специфика, связанная с основным родом деятельности этих ведомств. Например, задача войскового спецназа заключалась в том, чтобы захватить в ближнем тылу, то есть в 50—150 км за линией фронта военные объекты противника — штабы воинских формирований, пункты фронтового управления и связи — и блокировать их деятельность до подхода войск. Иногда армейский спецназ ведет из укромных мест или же при постоянном движении зафронтовую разведку дислокации и перемещения вражеских войск. 

А главная задача специальных подразделений КГБ заключалась в том, чтобы предотвратить военные действия потенциального противника, не допустить вторжения вражеских войск на территорию СССР, нанеся противнику упреждающий удар. Причем действовать им предстояло в глубоком тылу. Они должны были ликвидировать стартовые площадки межконтинентальных ракет и склады ядерного вооружения, нарушать коммуникации, системы связи и государственного управления, создавать хаос и нестабильность во внутренней жизни страны, атмосферу страха и неуверенности среди населения, блокировать работу государственных и правительственных учреждений. 

А для этого еще в мирное время производились закладки необходимых средств и вооружения. И это тоже делал наш спецназ. В нужное время к такому складу вышел бы диверсант-нелегал, который с помощью этих средств и выполнил бы поставленную перед ним задачу. Или же этой "захоронкой" воспользовалась бы специальная группа, заброшенная в тыл противника. 

Существовал ли особый отбор кандидатов? 

— Несомненно. Кандидаты в спецрезерв зачислялись только на добровольной основе. Если говорить об офицерах, то подбирали морально выдержанных, здоровых и физически крепких оперативников, владевших как минимум одним иностранным языком и имевших достаточную, преимущественно разведывательную, подготовку. От своей основной работы офицеры не освобождались, но практически все проходили дополнительное обучение на Курсах усовершенствования офицерского состава Первого главного управления КГБ СССР. При подборе обращали особое внимание на состояние здоровья. Например, все зубы должны были быть целыми, без пломб: мало ли что, вдруг придется питаться одной травой. 

А сколько времени занимал весь цикл обучения? 

— Семь месяцев. Из нас готовили не просто профессионалов. Учили так, чтобы мы потом могли передать эти знания другим. Стержнем программы подготовки спецназовцев являлась специальная тактика. А "гвоздем" программы — разведывательно-агентурная работа. Мировой опыт партизанского и контрпартизанского движения, опыт диверсионной и контртеррористической деятельности показали, что именно она является ключом к успеху. Акцент на подготовке в этом направлении отличал КУОС от большинства других специальных учебных заведений, готовивших спецназ. 

По ходу обучения за слушателями велось практически постоянное наблюдение — с целью изучения их поведения в различной обстановке — от бытовых ситуаций до условий, максимально приближенных к боевым. В ходе наблюдения составлялся психологический портрет каждого слушателя, и ему давалась объективная характеристика. Все заключения тщательно документировались и подшивались в личное дело. 

А почему КУОС разместили именно в Балашихе? 

— На этой территории издавна готовили разведчиков. Например, здесь обучался Николай Кузнецов. Здесь находились различные спецшколы: ШОН — Школа особого назначения разведки, затем 101-я школа внешней разведки, которая впоследствии была переведена в другое место (преобразована в институт, а затем и в Академию разведки). КУОС сначала действовали при ВКШ КГБ, а с 1982 года — при Краснознаменном институте КГБ имени Андропова. 

Расскажите подробнее о специальных комплексных занятиях. 

— В перечень изучаемых дисциплин входила "Теория и практика управления группой специального назначения в тылу противника при выполнении боевой задачи". Вот этот предмет и отрабатывался на специальных комплексных занятиях. Занятия охватывали широкий спектр задач и проводились в условиях, максимально приближенных к реальной боевой обстановке. Слушателям условия казались нереально-экстремальными. Преподавателям — реально-минимальными. 

Занятия по тактико-специальной подготовке проводились преимущественно в "поле". К примеру, скрытно выходили к незнакомому объекту и путем визуального наблюдения определяли его функциональную принадлежность, охрану, жизнедеятельность, уязвимые места, составляли планы его захвата или уничтожения. В городских и лесных условиях отрабатывали варианты налетов, засад. Так, захват автомашины на лесной дороге проводился за 15—16 секунд. 

Часто выезжали в город, где подбирали проверочные маршруты, которые позволяли оторваться от контрразведки. Сами организовывали наблюдение за учебным объектом. Изучали вопросы легендирования, оперативную психологию, проводили командно-штабные учения на картах. По согласованию с УКГБ СССР по г. Москве и Московской области проводили разведку реальных объектов в городе (НИИ, заводов) и иногда получали полезную для чекистов информацию о степени защищенности секретов. 

То есть Суворов в своем нашумевшем "Аквариуме" правдиво описывает такую подготовку? 

— Скажем так, похоже. А еще курсанты во время таких занятий пробовали по номеру телефона или автомашины учебного объекта собрать о нем оперативным путем всю возможную информацию. При этом действовали с позиции нелегала, не прибегая к оперативным возможностям КГБ. Такие занятия требовали смекалки, изобретательности, хороших профессиональных знаний. 

А курьезные случаи на этих учениях бывали? 

— Бывали. Вот один из них. Группа получила задачу уничтожить автоколонну противника. Приняли решение: пропустить колонну через мостик, на пути следования организовать завал дороги, подорвать мостик, отрезав пути отхода, и уничтожить колонну из засады. Взорвать мост было поручено Сергею Климову. И что же он видит из своего укрытия? К мосту действительно приближается колонна автомобилей, но какая-то странная. Впереди — горбатый "Запорожец", видимо, случайно оказавшийся на месте учений. За ним, стоя на подножке "УАЗика", гонится Григорий Бояринов и что есть мочи кричит спрятавшимся на обочине диверсантам: "Не стрелять! Не стрелять!". 

Прошла последняя машина. Климов подорвал мостик, смотал провода и отошел по запланированному маршруту. Разведывательно-диверсионная группа "уничтожила" колонну противника холостыми патронами и тоже отошла. Вроде все, но тут новая проблема. Водитель "Запорожца", услышав взрывы, бежал, бросив машину посреди дороги. И даже не выключил зажигание. Искали его, искали, да все без толку. Пришлось отогнать "горбатого" в ближайшую деревню и передать начальнику местной ДНД. Мол, обнаружили в лесу брошенную технику. Крови нет, следов ДТП тоже нет. Словом, решай, парень, сам. А нашим приказали об этом случае молчать. 

Какое стрелковое оружие вы изучали? 

— Я уже тебе немного рассказал о том, что нам довелось пострелять практически из всех видов пистолетов, револьверов, автоматов, пулеметов и другого стрелкового оружия, в том числе специального, которое было на вооружении всех армий и спецслужб мира. Было и свое, отечественного производства специальное стрелковое оружие. Больше всего, конечно, нравилось стрелять из бесшумных пистолетов разных систем. Это до сих пор секретное оружие. Когда в Афганистане погиб наш товарищ Александр Пунтус, у него с собой был такой секретный пистолет для бесшумной стрельбы. Тогда смертельно раненный Александр прикрыл его своим боком. Душманы так и не обнаружили этот пистолет, и его позже передали командованию — в окровавленной кобуре. 

Много внимания мы уделяли холодному оружию. Его использует спецназ во всем мире. Это были английские кинжалы, которые обычно используют для снятия часовых, универсальные американские "КаБары", финские боевые ножи "М-95" и лучшие в мире советские метательные ножи спецназа, у которых центр тяжести находится в передней части клинка. 

Что было после окончания курсов? 

— Курсы мы закончили в августе 1978 года. Отпраздновали выпуск, разъехались по своим местам. Но нам сказали: "Вы прошли спецподготовку, у вас высокие оценки, мы продумаем вашу дальнейшую судьбу". Не думать об этом было нельзя. Какой могла быть судьба? Возможно, судьба нелегала, с отрывом от родины, семьи, близких — в постоянном напряжении, в ожидании сигнала на подрыв ракетной пусковой установки или склада ядерных боеприпасов. Вот с этими "светлыми" мыслями мы и разъехались по домам. И действительно, уже в 1979 году нас призвали туда же, в Балашиху. Только нам предстояло совсем другое, возможно, куда более жестокое испытание. Мы стали членами команды "Зенит".

Беседовал Геннадий Корж