После публикации моей предыдущей статьи "Кто обогатился на украинском кризисе и как его преодолеть?" ("Киевский телеграф", №45, 7—13 ноября 2008 г.) прошло три месяца. За это время кризис усилился, а действия власти стали еще более хаотичными и беспомощными. Вопрос: "Какие меры следует принимать для борьбы с кризисом?" — уже отошел на второй план. Всех интересует, кто будет назначен виновным за катастрофу, когда будет хуже всего и стоит ли делать что-либо вообще после очевидного фиаско мер, предпринимавшихся за истекший период?
В Давосе стал очевидным провал попыток выработать единую международную политику борьбы с кризисом разных стран. Состоявшийся на прошлой неделе Всемирный экономический форум не дал каких-либо общих рекомендаций, и всем, кто еще надеялся на помощь извне, стало ясно — из нынешнего кризиса каждая страна будет выходить самостоятельно.
Этот момент очень четко подчеркнут в антикризисном плане нового президента США: "Покупай американское!" — классический лозунг политики протекционизма, несовместимой с принципами Всемирной торговой организации и с глобализацией экономических отношений вообще. Такая же протекционистская политика проводится в Америке и в отношении финансового сектора.
Для Украины это означает большие трудности в получении новых кредитов банками и другими коммерческими организациями. Во всяком случае, до тех пор, пока в полном объеме не будет обеспечена ликвидность банков в США и западных странах.
В создавшейся ситуации Украина может получить доступ к источникам внешнего финансирования лишь за счет кредитов международных организаций и межгосударственных кредитов. И то под неформальное согласие проводить политику, направленную на превращение коммерческой задолженности по кредитам украинских банков и предприятий перед иностранными банками в государственный долг Украины. Собственно, так и используется уже полученный первый транш кредита МВФ.
Многие эксперты советуют бороться с кризисом так же, как это делают, согласно кейнсианским принципам регулирования экономики, США и Западная Европа: провести массированное вливание денег в банки для быстрого восстановления их платежеспособности, понизить налоги и увеличить государственные расходы в целях стимулирования конечного спроса на товары. Но Украина не может влить в свою экономику доллары США — их нет. А гривня либо сразу же идет на валютный рынок, либо предъявляет спрос на импортные потребительские товары, поддерживая экономику других стран. Поэтому, в отличие от развитых стран с рыночной экономикой, Украина будет вынуждена придерживаться жесткой монетарной политики.
При этом придется отказаться от проведения либеральной экономической политики. Прав Джордж Сорос, который утверждает, что вера в неограниченную способность рынка к саморегулированию (так называемый рыночный фундаментализм) потерпела крах. В украинских условиях это должно означать усиление исполнительной власти вплоть до подчинения ей Национального банка.
В условиях кризиса НБУ действовал без какого-либо стратегического плана в узких рамках своих основных задач, которые сводились к обеспечению платежеспособности банковской системы и отдельных банков, максимальной сохранности валютных резервов и платежеспособности страны по своим внешним обязательствам.
Самым простым методом решения этих задач ему представлялось проведение девальвации гривни. Теоретически чем сильнее девальвация, тем лучше достигается цель оптимизации платежного баланса и тем больше стимулов для экспорта. К тому же значительно дороже обходится вывод инвестиций из страны. С этой частью задачи НБУ справился: в октябре—декабре 2008 года гривня подешевела с 4,85 UAH/USD до 7,70 UAH/USD. По глубине девальвации национальной валюты в ходе кризиса Украина заняла второе место в мире — вслед за практически обанкротившейся Исландией.
Вместе с тем без внимания НБУ (поскольку это не зона его ответственности) остался тот факт, что глубокая девальвация полностью разрушает бюджет и ведет к тотальной разбалансированности экономики страны. Поскольку девальвация стала единственной реальной мерой в борьбе с кризисом платежного баланса, вышло так, что экономике дали смертельную дозу химиотерапии.
Девальвация дала лишь минимальный положительный эффект — она действительно способствовала сокращению дефицита торгового баланса страны. Судите сами: $16 млрд. — в 2008 году, $0,6 млрд. — по итогам декабря и положительное (по предварительным данным) сальдо в январе 2009-го. Соответственно уменьшилось и отрицательное сальдо текущего счета платежного баланса. В 2008 году оно составило $11,9 млрд., в декабре — $0,4 млрд., а в январе 2009-го — вышло в плюс. Это произошло в результате массированного сокращения импорта товаров в Украину. Что, правда, связано не только и не столько с падением курса гривни, сколько с непредсказуемостью курсовой политики Нацбанка. Это пока единственный позитивный факт в общей безрадостной картине — рост экспорта в декабре 2008 года по сравнению с ноябрем составил 9,2%.
Но вместе с тем девальвация не выполнила главной задачи: не решен вопрос дефицита платежного баланса в целом. Напротив, усилились проблемы с другой частью платежного баланса — финансовым счетом, по которому отражается движение иностранных кредитов и инвестиций. С одной стороны, приток новых кредитов практически иссяк, с другой — Украина стоит перед необходимостью выплаты более $110 млрд. валового внешнего долга, в том числе около $30 млрд. — уже в 2009 году.
Обесценивание гривни прямо пропорционально увеличивает стоимость обслуживания внешних долгов в национальной валюте. Что я имею в виду? Точно так же как для граждан, которые получают зарплату в гривнях, а кредиты выплачивают в иностранной валюте, их обслуживание подорожало, так и для государства, которое почти не зарабатывает доллары, но имеет в них займы, обязательства становятся неподъемными. Фактически мы стали еще на шаг ближе к дефолту государства, а банкротство многих банков и других коммерческих организаций, имеющих большую задолженность по кредитам в иностранной валюте, из возможного превратилось в неизбежное.
Вместе с тем девальвация дополнила нерешенные проблемы платежного баланса тяжелым бюджетным кризисом, коллапсом коммунальной системы и крахом социальной политики. Прямо пропорционально уровню девальвации увеличиваются цены всего импорта, в том числе энергоресурсов для внутреннего рынка Украины.
Возьмем цену на газ. Его стоимость в гривнях на границе Украины в 2009 году более чем удвоится. Причем 27% повышения цены (исходя из объявленной правительством средней цены на газ за год $228 за тысячу кубометров) — это результат повышения цен на газ со стороны России, а 59% повышения цены — это вклад девальвационной политики НБУ.
Об этом полезно помнить прежде чем начинать антироссийскую истерию и кричать, что таких цен на газ украинская промышленность не выдержит. Очевидно, что 9,5% инфляции, заложенных в расчеты бюджета Украины на 2009 год, являются нереальными. Можно прогнозировать инфляцию в 2009-м на уровне 20—30%. А из-за подорожания энергоносителей, сырья, комплектующих и оборудования неизбежно вырастут и цены на продукцию украинского производства.
В тяжелое положение попали также сотни тысяч украинских граждан, в основном представителей среднего класса, которым НБУ и коммерческие банки навязали кредиты в иностранной валюте. Этим людям действительно надо помочь — облегчить бремя долга, и такая возможность есть.
Умышленно замалчивается тот факт, что у их кредиторов — украинских банков — вследствие девальвации гривни резко увеличилась доходность по кредитам, выданным в иностранной валюте. А отсюда вытекает возможность понижения процентных ставок для граждан в 1,5—2 раза.
Кроме того, в мире ставки по кредитам в свободно конвертируемых валютах резко упали, что дает право украинским банкам и другим заемщикам требовать пересмотра ставок по ранее полученным кредитам в сторону понижения с последующим уменьшением ставок для заемщиков — физических лиц. Другое дело, что банки сами понижать ставки для граждан не будут, им это невыгодно. Но вместо бесконечных разговоров на различных шоу о поддержке среднего класса Верховная Рада и Нацбанк должны "власть употребить". Свой плюс заработают и банки — уменьшится объем невозвращенных кредитов.
В любом случае девальвация национальной валюты должна быть крайней мерой в арсенале средств экономической политики государства. Избыточная, экономически необоснованная девальвация фактически представляет собой дарение части национального дохода страны иностранным государствам за счет снижения уровня жизни собственных граждан. Поэтому в связи с этим понятна реакция правительства на односторонние действия НБУ, а именно — требование немедленной отставки председателя НБУ Владимира Стельмаха и всего состава правления. Понятна и позиция подавляющего большинства народных депутатов (380), независимо от принадлежности к правящей коалиции или оппозиции, которые проголосовали за выражение недоверия руководству НБУ. И совершенно непонятна позиция Президента Украины, который взял под защиту НБУ и его политику, направленную на снижение жизненного уровня украинцев.
Для поддержки национальной экономики украинскому правительству необходимо подготовить ряд целевых бюджетных программ, реализация которых позволит повысить занятость украинских рабочих и предъявит спрос на промышленную продукцию украинского производства. Но главным условием выхода Украины из кризиса, как это отмечалось в Давосе, является достижение согласия внутри власти.
Однако именно этого ждать не приходится: основные центры принятия решений — Президент Украины, Верховная Рада, правительство и Национальный банк — вследствие политических противоречий так и не смогли выработать единого понимания причин кризиса и согласованной программы действий по его преодолению. Если оставить в стороне чисто политические аспекты, то решающее влияние на состояние экономики оказывает и будет оказывать конфликт между НБУ, поддерживаемым Президентом, и правительством Украины, опирающимся на шаткое, иногда ситуативное большинство в Верховной Раде.
При согласованных действиях НБУ и правительства многомиллиардных потерь для Украины можно было бы избежать. Для уменьшения спроса на валюту можно было бы задействовать мощные фискальные и административные рычаги, находящиеся в распоряжении правительства.
В частности, имеет смысл значительно (буквально в разы) повысить акцизные сборы на дорогостоящие товары, которые Украина получает в основном по импорту — автомобили, мебель, бытовую технику и др. с тем, чтобы значительно сократить спрос на них.
Верховная Рада пыталась действовать в этом направлении, но избрала ошибочный путь — был принят закон о введении дополнительно 13-процентной пошлины на импорт. Президент Украины наложил на этот закон вето, поскольку он в самом деле противоречит соглашениям по ВТО и договоренностям с Россией о свободной торговле. В то же время акцизы, которые и не пытались поднять, являются внутренними налогами, и на них упомянутые соглашения не распространяются. Таким образом, риска ветирования подобного закона не было бы.
В целом не нужно стесняться протекционизма и использования методов государственного регулирования экономики. Как мы отметили в начале статьи, по этому пути пошли все страны, включая либеральную Америку.
Единственный реальный путь избежать катастрофы — пользоваться элементами государственной монополии внешней торговли и государственной валютной монополии. Как бы это "нерыночно" ни звучало, но при существующей нехватке предложений валюты на межбанковском рынке нужно вернуться к понятию критического импорта, которое успешно использовалось в кризисный период первой половины 90-х годов в Украине.
К перечню критического импорта должны быть отнесены товары, без которых невозможна нормальная работа экономики и жизнедеятельность граждан — газ и нефть, ядерное топливо для атомных станций, сырье, комплектующие, запчасти и оборудование для промышленных предприятий, медицинское оборудование и лекарства, которые не производятся в Украине, и т. д.
Для закупки товаров критического импорта валюта должна продаваться в первую очередь. Нельзя признать нормальной ситуацию, когда в конце 2008 года "Нефтегаз Украины" неоднократно выходил на рынок для срочной закупки валюты, необходимой, чтобы погасить долги за газ перед российским "Газпромом", и не мог ее купить. И только потому, что коммерческие организации выкупали валюту для закупок ширпотреба, а банки скупали ее же для собственных нужд в спекулятивных целях.
Согласитесь, ненормально, когда валюта покупается для поставок Мерседесов, в то время как ее не хватает на приобретение лекарств для умирающих от рака детей. Ненормальна и ситуация, когда валюту выкупает тот, кто дороже за нее платит, а значит, тот, кто играет на понижение курса гривни. Поэтому должен быть введен жесткий контроль внешнеторговых контрактов. Тогда и курс был бы, думаю, не более 6 UAH/USD.
Ключевым моментом в развитии конфликта по линии НБУ—правительство был вопрос об использовании ресурсов рефинансирования Нацбанка. В ноябре—декабре 2008 года НБУ предоставил коммерческим банкам кредиты рефинансирования на сумму около 40 млрд. грн. с целью поддержать их платежеспособность. Необходимость этого объяснялась потребностью банков в восполнении ресурсов в связи с массовым оттоком депозитов населения.
По мнению правительства и многих экспертов, именно эти деньги оказались на валютном рынке и привели к резкому падению курса гривни. Ошибочность политики рефинансирования НБУ подтвердила и Временная следственная комиссия Верховной Рады. Не являясь фанатом правительства и его действий, я все же должен признать, что оно совершенно правомерно настояло на принятии законодательной нормы, в соответствии с которой выдача кредитов рефинансирования коммерческим банкам должна согласовываться с Кабмином. Нацбанк, устроивший по этому поводу "тихую истерику", в данном случае неправ еще больше.
Кстати, о Нацбанке и его просчетах. Как уже неоднократно говорилось, угроза устойчивости банковской системы возникла в октябре 2008 года, когда начался отток депозитов населения из банков. Эту проблему НБУ попытался решить "хирургическим путем", введя запрет на досрочное расторжение депозитных договоров. При этом он совершил две ошибки: не определил срок действия моратория и распространил его на вновь размещаемые депозиты. Вкладчики почувствовали неуверенность в банках и начали изымать депозиты по мере истечения их сроков. НБУ не отреагировал на это программой конкретных мер по восстановлению доверия населения к банковской системе. Напротив, Центробанк молчал, когда ряд банков ограничили выдачу денег через банкоматы, когда часть торговых учреждений и ресторанов начали отказываться принимать платежные карточки при расчетах, требуя наличные, и даже тогда, когда банки массово начали отказывать в выдаче депозитов, срок которых истек. Наконец, незаметна реакция регулятора на то, что в последнее время клерки банков начали почти открыто вымогать деньги за выдачу депозитов.
Тем временем на руках у населения оказалось несколько десятков миллиардов наличных гривен, долларов и евро. Замещение этих ресурсов в коммерческих банках эмиссионными ресурсами НБУ содержит огромный инфляционный потенциал, так как в любой момент денежная наличность может появиться на товарных рынках и вызвать их дестабилизацию с последующим превращением галопирующей инфляции в гиперинфляцию. НБУ должен срочно предложить вкладчикам надежные банковские учреждения и надежные инструменты для вложения их денег.
К сожалению, можно прогнозировать, что никаких радикальных шагов по преодолению кризиса сделано не будет аж до президентских выборов. Почему и не востребована ни одна реальная программа борьбы с кризисом. Допускаю, что власть, исходя из объема информации о состоянии дел в экономике, понимает: что бы она сейчас уже не делала, Украина сможет избежать дефолта лишь при условии массированного предоставления кредитов от международных организаций.
Остальные политические силы, во-первых, не могут повлиять на ситуацию, во-вторых, не очень хотят. Потому что их цель — власть, а кризис — не худшее средство ее добиться.
Неизбежное возрастание социальной напряженности способно вывести на улицы даже политически пассивную часть населения. И что самое важное для политиков — эти люди готовы выйти совершенно бесплатно.