От планетарного представительства к «клубу избранных»? В сегодняшнем мире самым большим политическим авторитетом считается Совет Безопасности ООН – планетарный орган, ответственный за поддержание международного мира и безопасности. Точнее – считался. Ведь условием самого существования такого органа является безусловное подчинение его решениям (резолюциям) всех его членов. Поэтому, с формальной точки зрения, 17 февраля 2008 года стало началом конца послевоенного, ооновского мироустройства. Поскольку с провозглашением независимости Косово резолюция СБ ООН №1244, фактически запрещавшая такой акт, превратилась в пустую бумажку. Сила права ООН уступила праву силы НАТО…
И ничего странного. Бюрократическая организация, созданная для решения геополитических проблем 60-летней давности, не может быть жизнеспособной в нынешних условиях. Ну не могут экономические монстры Германия, Япония и Индия иметь тот же статус, что Барбадос с Тринидадом и Тобаго! Это с одной стороны.
С другой – не может обеспечить рациональное функционирование организации факт наличия права вето у пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН (США, России, Великобритании, Франции и Китая)! Потому что 10 временных членов СБ в таком случае превращаются не более чем в «подтанцовку» ансамбля «Красавица мартышка, осел, козел и косолапый мишка». Многим обидно, ведь в составе «временных членов» СБ каденции 2008-2010 годов – такие самодостаточные страны, как Япония, Австрия и Турция.
Кроме того, за годы своего существования ООН не остановила ни одной войны и не организовала ни одного мира. Хотя и потеряла в миротворческих операциях 2575 человек. Но надо смотреть правде в глаза: в 16 регионах, где сейчас проводятся миротворческие миссии ООН, «фактором спокойствия» является не наличие ооновских «голубых касок», а договоренность сторон конфликта.
Зато ООН «благословила своим авторитетом» немало весьма спорных акций – от казни Патриса Лумумбы и до бомбардировок Белграда. Переведя их из разряда «криминала» в почтенный статус «миротворческой миссии».
Нет, все вышесказанное не означает, что завтра ООН исчезнет. С 1945 года эта организация выпестовала когорту очень хорошо оплачиваемых планетарных бюрократов, которые зубами будут держаться за свой статус. Статус и кормушку они, может быть, и сохранят, но вот влияние на мировые события явно перетекает в новые «корыта». Например, в «Большую Двадцатку». К тем, кто имеет возможность реального влияния на развитие событий.
Кто вы, ребята? Процесс планетарной глобализации, то есть всемирной и всеобъемлющей интеграции и унификации, впервые споткнулся в 1997 году об «азиатский кризис». Началом его стал чрезвычайно быстрый рост экономик «азиатских тигров» (Южной Кореи, Сингапура, Гонконга и Тайваня). Рост способствовал – в полном соответствии с правилами экономической глобализации – массивному притоку капитала в эти страны и связанному с ним перегреву экономики (перекредитованию, избыточному вложению госсредств в экономику и угрожающему размеру дефицита государственного бюджета, то есть банкротству). И когда инвесторы начинают выводить свои деньги из «перегретых экономик» (хранить их в стране-банкроте нерационально), экономика страны сталкивается с отсутствием средств.
В конце 90-х Международный валютный фонд (МВФ) выделил азиатам на преодоление последствий кризиса 40 млрд. долл. Сейчас не важно, что такая форма борьбы с кризисом многим напоминает тушение пожара керосином. Азиатский кризис потушили. Но он начался в других странах – России (1998), Аргентине (2001). В качестве ответа на эти кризисы была создана группа министров финансов и руководителей Центробанков двадцати важнейших стран мира (G-20). Ее первое заседание (берлинское) было организовано министрами финансов Германии и Канады в декабре 1999 года.
В настоящее время в эту группу входит Евросоюз (как отдельная структура) и 19 стран: Англия, Аргентина, Австралия, Бразилия, Канада, Китай, Франция, Германия, Индия, Индонезия, Италия, Мексика, Россия, Саудовская Аравия, США, Турция, Южная Африка, Южная Корея и Япония. Плюс, в качестве неотъемлемых партнеров, МВФ и Всемирный банк. Таким образом, в G-20 объединены страны, производящие 90% мирового валового национального продукта, осуществляющие 80% мировой торговли. Проживает в них 67% населения земного шара.
А в прошлом году G-20 получила качественно новое содержание. После встречи министров финансов в Сан-Паулу (Бразилия) на саммит в Вашингтоне собрались уже лидеры стран. Принимал их тогда всего лишь «уходящий» президент Джордж Буш – Барак Обама на встречу не пришел. Поэтому ничего серьезного на вашингтонской встрече ни сказано, ни предложено не было, но потенциал нового формата G-20 оценили очень высоко: «Существенный прорыв в реформировании международной финансовой системы» (Николя Саркози, президент Франции); «Принимать решения мировой экономики без участия развивающихся стран (в формате G-8 – А.Г.) будет не представительно и, скорее всего, не эффективно. "Двадцатка" и политическая, и экономическая, и финансовая, надеюсь, будет более результативной» (Алексей Кудрин, министр финансов России); «Возможность для мирового сообщества заявить о том, что оно обладает необходимыми ресурсами» (Доминик Стросс-Кан, директор-распорядитель МВФ).
Ну что же, удачи вам, ребята! Потенциал концентрируется действительно неимоверный. И старт выглядит весьма эффективным. Накануне лондонского саммита в Хоршеме (Англия), в середине марта, на двухдневную встречу собрались министры финансов и главы Центробанков G-20. Уже тогда были согласованы коммюнике с более чем амбициозными названиями: «Возрождение роста мировой экономики» и «Усиление финансовой системы». И если это произойдет, то G-20 – красавица. А, может быть, даже ангел спасения. Но сейчас я хотел бы задаться иным вопросом: а так ли это будет? И что это будет?
Экономическая ассамблея или альянс политического давления? В настоящее время G-20 еще никак не институализирована. Ее председатель избирается по принципу ежегодной ротации из иной региональной группы. В 2008 году это была Бразилия, в этом году – Англия, в следующем – Южная Корея. Ни устава, ни аппарата, ни статуса еще нет. А проблемы уже есть.
13 марта газета «Financial Times» опубликовала материал о дискриминации внутри «двадцатки». Ее участники разделены МИД дел Великобритании на два «эшелона»:
– «высокого приоритета» (13 стран): США, Япония, Германия, Франция, Италия, Китай, Индия, Бразилия, ЮАР, Южная Корея, Саудовская Аравия, а также Евросоюз.
– «низкого приоритета» (7 стран): Россия, Канада, Австралия, Индонезия, Мексика, Аргентина и Турция.
После этого можно сколько угодно меня убеждать, что «список носит рекомендательный характер… и никоим образом не отражает иерархии наших политических отношений с этими странами» (из объяснения Форин-офис). Но попробуйте убедить в этом россиянина Дмитрия Медведева, турка Реджепа Тайипа Эрдогана или мексиканца Фелипе Кальдерона!
После такого даже как-то неудобно задавать следующий вопрос: а как быть тем, кто не попал в список? Даже в «эшелон низкого приоритета»? А среди них, между прочим, владельцы ядерного оружия (Пакистан и Северная Корея), богатейших энергетических запасов (Норвегия и Нигерия), основных межконтинентальных морских каналов (Египет и Панама).
В конце концов, родина наибольшего количества «мисс мира» – Венесуэла! Кстати, что поражает в списке G-20, – это отсутствие Израиля. Неужели сами отказались?
Нет никаких причин сомневаться, что в случае, если G-20 превратится в альянс политического давления, на планете появится новая линия политического разделения: «страны G-20» и «второй сорт».
Утешает одно. История человечества показывает, что в период кризисов в любом обществе минимизировали количество «держателей власти». Тех, кто имеет право на принятие обязательного для исполнения решения. В «истории с G-20» все происходит наоборот: количество таких держателей увеличивается. Смогут ли они приходить не то что к консенсусу – к компромиссу? Особенно в условиях такой «стаи товарищей». Или «пауков в банке».
Ведь нынешний кризис показал, что глобализация – это во многом наносное. Банковские и биржевые спекулянты обвалили мировую финансовую систему – и куда они побежали? В объятия надгосударственных институтов? Нет, к своему родному государству, с плачем: «Даешь рекапитализацию». А государственное регулирование и глобализация – несовместимы.
Поэтому терзает смутное ощущение, что посткризисный мир станет эпохой возрождения значения национальных государств. С их национальными интересами. Которые отчетливо проявляются уже сейчас. Ведь кто сможет отрицать, что за последние полгода каждая страна поддалась искушению протекционизма: «Покупай американское» (российское, французское, украинское – далее по желанию). А протекционизм и глобализация – несовместимы.
Таких «несовместимостей» можно еще найти много. Но основным подтверждением «смутного ощущения» является отчетливая подготовка крупными игроками своего собственного проекта, связанного с усилением его будущих, посткризисных позиций.
Геополитический хоровод ближайшего будущего. За примерами далеко ходить не надо.
Китай – США. Проект «Спасите кассу». В китайских вузах сейчас вообще не используют понятие «G-20», заменяя его на «G-2». По их мнению, в настоящее время реальную силу в борьбе с кризисом приобретает смычка крупнейшей развитой и крупнейшей развивающейся страны мира. Особенно если учесть, что «крупнейшая развивающаяся» является основным кредитором «крупнейшей развитой». «В реальности встреча “двадцатки” представляет собой “саммит двух” – Китая и США. “Большой двойке” необходимо достичь консенсуса по широкому кругу экономических вопросов – только в этом случае можно говорить о решении проблем глобальной экономики» (Се Гочжун, экономист, бывший член правления Morgan Stanley).
Очень сильный проект! Ведь Китай – это страна, имеющая деньги в золотовалютном резерве (1,9 триллиона долларов!), которые на 2/3 номинированы в американской валюте. И во имя спасения этих денег Китай просто «обречен» на смычку с Соединенными Штатами.
Япония. Арочный проект. Еще в 2006 году министр иностранных дел Японии Таро Асо (сейчас он уже премьер-министр) озвучил проект «Арки свободы и процветания». В рамках этого проекта Япония очертила евразийскую зону «от Северо-восточной Азии до Центральной Азии, Кавказа, Турции, Центральной и Восточной Европы и вплоть до стран Балтии», в которой намеревается «сопровождать процесс демократии». Суть сопровождения – «помощь в проведении основной работы в процессе создания государства, в частности на создание законодательной и юридической систем в странах, которые переживают нелегкий период на пути внедрения демократии и рыночной экономики» (из выступления Таро Асо на семинаре Института международных вопросов Японии в 2006 году). Если убрать протокольно-демократическую шелуху, то цель просматривается достаточно отчетливо – контроль над созданием правовой базы. И тут нелишне будет напомнить, что законодательство – это одно основных качеств суверенитета любого государства.
Евросоюз. Проект правовой агрессии. Значение контроля над правовой базой суверенной страны прекрасно понимают и европейцы. Поэтому в проекте «Восточного партнерства» в качестве одной из основных задач (а, по-моему – скрытой основной) предполагается приведение законодательства стран-участниц в соответствие с acquis communautaire – нормативной базой ЕС. Причем речь идет не только о Грузии Украине, Азербайджане, Молдове и Беларуси. Цели, похоже, гораздо шире.
Как-то совершенно незамеченным остался тот факт, что в прошлом году стартовала европейская инициатива «Верховенство права – краеугольный камень развития». В «Совместном коммюнике» совещания министров юстиции Европейского Союза и Центральной Азии (Брюссель, 27-28 ноября 2008), а именно там был дан старт инициативе, записано, что «в национальных масштабах будет вестись диалог о правовой реформе». Иными словами, идея и цели те же, что и в японской "Арке" – скрытая форма контроля над странами Центральной Азии. Поскольку сама инициатива направлена на Казахстан, Узбекистан, Таджикистан, Киргизию и Туркменистан. Европа явно рвется к ресурсам углеводов и байкальской пресной воде.
Нетрудно заметить, что все эти проекты «пространственно перехлестываются», поскольку имеют конечной целью установление опосредованного контроля над Евразией. Ничего удивительного, ведь этот континент – основная планетарная ресурсная область. Но этот «перехлест» позволяет предположить, что G-20 имеет не много шансов на существование в формате «альянса политического давления». Уж слишком взаимоисключающи интересы основных игроков. Но если становление такого формата все-таки произойдет, то Боже, храни планету! Уровень конфликтности на евразийской арене будет апокалиптическим!