Здесь будет много цитат из моих прежних работ. Я заранее извиняюсь перед читателем, но это моя последняя (и скорее всего, снова бесполезная) попытка объясниться с нашими "вождями" и нашей "элитой" по вопросу, который я считаю важнейшим для безопасности страны, и даже более того — для ее выживания.
В июне прошлого года, наблюдая в Вашингтоне за активностью китайских "академиков", зондирующих почву для возможного американско-китайского военного сотрудничества в Афганистане, я писал: "Збигнев Бжезинский еще десять лет назад в своей знаменитой книге "Великая шахматная доска" предлагал кондоминиум двух сверхдержав — США и "Большого Китая" — как модель мирового устройства в XXI веке. Тогда, на пике американского могущества и влияния, эта точка зрения казалась экзотической и маргинальной. Но китайцы умеют ждать. Они могли бы ждать и 50 лет. События, однако, развивались гораздо быстрее. Американцы умерили свою гордыню и осознали пределы своих возможностей, столкнувшись с серьезными трудностями в Ираке и Афганистане. Проблема Тайваня, служившая основным препятствием к американско-китайскому сближению, нашла свое концептуальное решение в умах тайваньской элиты — новое поколение гоминьдановцев стало ощущать себя частью "Великого Китая", и необратимый процесс гонконгизации Тайваня уже начался. И, наконец, начавший было складываться в 2001—2002 годах американско-российский стратегический союз, перспектива которого так беспокоила Пекин, был удачно похоронен дружными усилиями российской политической "элиты".
Китайцы блестяще выбрали время и акупунктурную точку (Афганистан) для дебютного хода на "Великой шахматной доске". Каким будет ответный ход американцев?".
В сентябре прошлого года, анализируя геополитические последствия "маленькой победоносной" кавказской войны, и прежде всего реакцию Вашингтона и Пекина, я заметил: "…Если вспомнить еще об изящной концепции Путина—Медведева насчет защиты военными средствами граждан с российскими паспортами, где бы они ни находились, то в целом заложена солидная правовая база для грядущей аннексии российского Дальнего Востока. Китайцам даже паспортов никому раздавать не придется…".
"Железный Збиг" приступил к реализации своей триумфальной миссии, даже не дожидаясь вступления нового президента в должность. Видимо, ему до сих пор не дают покоя лавры его вечного соперника, другой стареющей примадонны американской внешней политики — Генри Киссинджера, почти сорок лет назад перевернувшего мировую шахматную доску своей сенсационной поездкой в Пекин, предварившей встречу Ричарда Никсона с Мао Цзэдуном. Падение СССР по большому счету началось именно с этого визита.
"Большая двойка", которая может изменить мир" — так назывался доклад Бжезинского, прочитанный им недавно в Пекине на торжествах по случаю 30-летия установления дипломатических отношений между США и Китаем. Доклад был выстроен блестяще. …И наконец, замечательный финал: "И для президента Обамы — миротворца по своему призванию, и для президента Ху — автора концепции "гармонического мира" — эта задача окажется созвучной их самым сокровенным устремлениям. Это достойная миссия для наших двух стран, обладающих уникальным потенциалом для формирования нашего общего будущего".
Молодец Збиг! Не сбился с темы, удержался и ни разу не произнес в этой парадной речи слово "Россия". Представляете, чего ему это стоило…
Читатели "Великой шахматной доски" хорошо помнят рекомендацию ее автора не препятствовать Китаю расширять свою естественную зону влияния в Евразии, включающую Тайвань, Среднюю Азию и потенциальные Дальневосточную и Сибирскую республики. Если уже говорить о "созвучности самых сокровенных устремлений", то действительно эти рекомендации очень даже близки к доктринальным установкам военных теоретиков КНР о "жизненном пространстве", которое, как они полагают, "используется для обеспечения безопасности, жизнедеятельности и развития страны" и "для сильных держав далеко выходит за рамки их государственных границ".
Кстати, к 11 из своих 24 соседей Китай имеет территориальные претензии, а в китайских школьных учебниках географии в границы страны внесен ряд российских дальневосточных областей.
Насколько идея G2 с ее очевидными геополитическими последствиями разделяется сегодня американским политическим классом? Все в большей и большей степени. Во всяком случае, тайваньский дебют был разыгран "большой двойкой" строго по учебнику Бжезинского.
Если бы США готовились к серьезной геополитической конфронтации с Китаем (как можно было полагать в первые годы президентства Джорджа Буша-младшего), то они бы рассматривали Тайвань как свой гигантский непотопляемый авианосец, холили и лелеяли сепаратистское правительство Чэнь Шуйбяня — и тогда совсем другой была бы его политическая судьба. Но тайваньцы видят, что сегодня США относятся к острову скорее как к чемодану без ручки, который неудобно нести и который мешает увлекательной шахматной игре с КНР. Такая политика американской администрации во многом и предопределила исход парламентских и президентских выборов 2008 года, которые привели к власти на Тайване лояльных гоминьдановцев во главе с президентом Ма Инцзю.
Решение тайваньского вопроса не только закладывает необходимую базу для движения к "большой двойке", но и кардинальным образом меняет горизонт китайского военно-стратегического планирования. В этом контексте совершенно иначе воспринимается история с беспрецедентными по масштабу 10-дневными учениями двух прилегающих к границам России округов НОАК в сентябре 2006 года, так озадачившими военных экспертов.
Войска Шэньянского военного округа совершили бросок на 1000 километров на территорию Пекинского округа, где провели учебные сражения. Подобный сценарий учений — это подготовка к наступательной войне с Россией и применительно к Тайваню не имеет никакого смысла. Учения такого масштаба проводятся для проверки уже принятых стратегических концепций и оперативных планов.
Кремль, так любящий принимать угрожающую позу альфа-самца по отношению к Грузии и Эстонии и баловаться полетами стратегических бомбардировщиков к границам США и Великобритании, нашел достойный асимметричный ответ на китайский вызов. Китайские войска были приглашены на Урал в рамках учений стран Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). Эта замечательная ШОС была создана Россией для "борьбы с однополярным миром" и оказалась идеальным инструментом для поглощения Китаем в среднесрочной перспективе бывших советских республик Средней Азии.
Такое поведение вполне укладывалось в уже более чем 15-летнюю историю болезни нашей политической элиты, страдающей евразийскими глюками и фантазиями, порожденными сном ее разума: от замшелых примаковских треугольников до свеженькой карагановско-лавровской фенечки о новой эпохе противостояния двух конкурирующих моделей капитализма — демократической и авторитарной. За этими потугами на концептуальность всегда стояло простенькое желание воскликнуть: "Нас с Великим Китаем 1,5 миллиарда человек" и погрозить Америке сухоньким кулачком из китайского обоза. Но, похоже, не берут в этот обоз кремлевских газотрейдеров…
Все эти годы я в меру своих слабых сил пытался разъяснить "пациенту" — Кремлю — природу его недуга и несовместимость его с жизнью руководимого им государства и писал: "Вообще все российское евразийство исторически вторично, является функцией обиды на Запад и выполняет для российской "элиты" роль не более чем психологической прокладки в критические дни ее отношений с Западом. Все эти мотивы великолепно артикулированы в знаменитой блоковской поэме. Страстное объяснение в любви к Европе при малейшем сомнении во взаимности сменяется угрожающим — "…а если нет, нам нечего терять, и нам доступно вероломство… мы обернемся к вам своею азиатской рожей".
При чем тут Китай, Индия, сербские братушки, иракский или северокорейский диктаторы? Все это не более чем сиюминутные поводы, необходимые страдающей маниакально-депрессивным синдромом российской "элите" для выяснения отношений с вечно ненавидимым и вечно любимым Западом.
Китайцы, кстати, все это прекрасно понимают и поэтому относятся к российским спорадическим заигрываниям скептически и с неизбежной дозой снисходительного и высокомерного презрения. Можно, конечно, из тактических соображений некоторое время обозначать фальшивые привязанности, но занятие это довольно утомительное.
Китай — это кошка, которая гуляет сама по себе вот уже несколько тысячелетий, самодостаточная держава, никакими комплексами, в отличие от российской политической "элиты", не страдающая и ни в каком стратегическом партнерстве с Россией, тем более на антиамериканской основе, не нуждающаяся. Если эти бледнолицые северные варвары, в свое время навязавшие Срединной империи несправедливые договоры, почему-то придают такое значение бумажонкам о стратегическом партнерстве и многополярности, то ради бесперебойных поставок российского оружия можно эти бумажки и подписать. Но отношения с США, основным экономическим партнером и политическим соперником, для КНР гораздо важнее, чем отношения с Россией, и, выстраивая их, Пекин будет руководствоваться чем угодно, но только не комплексами российских политиков.
Разные мотивы движут создателями ШОС. С российской стороны — гнойная ненависть к Западу, раздражающему нашу комплексующую "элиту" самим фактом своего существования; социальная близость к обреченным диктаторам Средней Азии и желание путем ставки на них сохранить хоть какую-то видимость "ближнего зарубежья". А с другой стороны — холодный прагматичный расчет Китая, уже приступившего к решению исторической задачи экономического и демографического поглощения России и Средней Азии в придачу. Шанхайские игры интересуют Китай не сами по себе. Гораздо важнее для него достижение промежуточной стратегической цели — втянув Россию в евразийский блок, перерезать ее политические связи с Западом и тем самым облегчить задачу ее плавного поглощения.
Конфронтация с Западом и курс на "стратегическое партнерство" и фактическую коалицию с Китаем ведут не только к маргинализации России, но и к подчинению ее стратегическим интересам Китая и к потере контроля над Дальним Востоком и Сибирью — сначала de facto, а затем и de jure. …Священный Азиопский Союз императоров Пу и Ху — это союз кролика и удава. Он неизбежно и очень быстро приведет к полной "хуизации" нашего "маленького Пу" и нас всех вместе с ним. Мы просто не заметили, как, отчаянно пытаясь собрать хоть каких-нибудь вассалов в "нашем ближнем зарубежье", сами уже превращаемся в ближнее зарубежье Китая…". Конец цитаты.
Что можно добавить сегодня, в 2009 году, к сказанному тогда? Только то, что китайцы все меньше утруждают себя необходимостью притворяться и что-либо изображать. Они относятся к заискивающей перед ними российской клептократии и ее вождям с откровенным презрением и уже выражают это чувство публично. А как еще они могут к ним относиться, если в Китае подобных членов ЦК (и даже, кажется, одного члена Политбюро) публично расстреливают на стадионах за гораздо меньшие прегрешения…
На разных уровнях нарастает откровенная демонстрация жесткости в отношении России и ее граждан. Выше говорилось уже о показательных военных учениях 2006 года. Все труднее идут экономические переговоры. Для Дальнего Востока России серьезную проблему уже на протяжении многих лет создает организованная преступность китайцев, контролируемая и координируемая разведывательными службами КНР.
Наконец, в последние месяцы систематический и организованный характер приобрели избиения российских "челноков" в приграничных китайских городах. Проблема стала настолько острой, что к ней обратилась телепрограмма "Постскриптум", традиционно относившаяся к мифу о "российско-китайской дружбе и стратегическом партнерстве" как к священной идеологической корове.
Китай действует все нахрапистей, и это ясно всем, кроме тех (а это подавляющее большинство российской политической "элиты"), кто сознательно засовывает голову глубже в песок.
А как обстоит дело в США? Как далеко они готовы пойти по пути реализации концепции "большой двойки"? Объявил ли нам шах или поставил мат наш старый друг Бжезинский своей речью в Пекине?
Сдача Тайваня — это, конечно, серьезный и необратимый шаг. Но он еще не означает, что большинство американского истеблишмента готово и далее следовать курсу на "большую двойку". Его среднесрочные тактические дивиденды очевидны, но в долгосрочном плане этот курс весьма рискован для США. Так полагают многие внешнеполитические эксперты не только в Республиканской партии, но и в администрации Обамы.
Обама — абсолютно прагматичный политик, лишенный каких-либо идеологических и догматических привязанностей, и при всем его пиетете к Бжезинскому определять внешнеполитический курс США будет так, как он это видит в интересах США, опираясь на мнение ряда советников.
Бжезинскому, который говорил в Пекине уже как бы от имени Обамы, вполне возможно, будут противостоять оппоненты, которые так же, как и Том Грэм десять лет назад, все еще полагают, что "одна вещь совершенно очевидна — стабильность в Тихоокеанском регионе окажется под угрозой, если присутствие России в Азии будет и далее ослабевать. Долгосрочные стратегические интересы США, да и большинства азиатских государств заключаются в присутствии сильной, экономически процветающей России в Восточной Азии. А если это так, то почему бы нашим двум странам, исходя из наших очевидных общих интересов, не подумать вместе над тем, как России воссоздать свою экономику на Дальнем Востоке таким образом, чтобы укрепить свой суверенитет в этом регионе".
С этими людьми можно и нужно работать, если мы хотим иметь союзников в сдерживании китайской экспансии, которая угрожает сегодня прежде всего нам самим. Или если, по крайней мере, мы хотя бы хотим сорвать проект "большой двойки". Но пока Москва дает сильные аргументы "китайскому лобби" внутри американского истеблишмента.
Действительно, зачем помогать укреплять свой суверенитет на Дальнем Востоке тому, кто сам его фатально ослабляет, да к тому же превращает антиамериканскую и антизападную истерию в основной идеологический инструмент своей внутренней политики?
Для российской клептократии антиамериканизм — это не только инструмент для оболванивания и мобилизации масс. Она сама крепко подсела на этот наркотик, заглушающий ее острый комплекс неполноценности. Это бывшая советская номенклатура, ее второй и третий эшелоны… Она ради личного обогащения "слила" СССР, государство, которому служила, и создала уродливую экономику-мутанта, позволяющую ей становиться еще богаче. Для чего? Для того чтобы собирать и в угаре тратить свои сокровища на том же Западе, который она всегда ненавидела и который она ненавидит сегодня еще гораздо больше за свое историческое и метафизическое поражение, за уязвимость своих авуаров, за свое ничтожество. Подобная диалектика души требует все больших и больших доз наркотика, все более решительного "вставания с колен"…
Такая "элита" не нужна в качестве союзника никому — ни Западу, ни Востоку. Она не способна вывести Россию из глубокого кризиса цивилизационной идентичности, так же, как не способна преодолеть нарастающий не просто экономический, а экзистенциальный кризис порожденной ею же уродливой системы. Потому что для этого ей прежде всего пришлось бы признать свой интеллектуальный и нравственный крах и уйти с политической сцены. Она — не решение. Она — суть проблемы…
Она вынуждена будет уйти рано или поздно, если страна не утратила еще инстинкт самосохранения. И от этого "рано или поздно" зависит ответ на поставленный нами вопрос — шах или мат объявлен России в Пекине…
P. S. 20 января 2009 года, в день инаугурации нового президента США, Генри Киссинджер опубликовал статью под заголовком "Мир должен сформировать новый порядок или погрузиться в хаос". Цитирую основные принципы "нового мирового порядка" теперь уже по Киссинджеру—Бжезинскому: "Роль Китая в новом мировом порядке — ключевая. Наши отношения, начинавшиеся главным образом как стратегический проект, направленный на сдерживание общего противника, за десятилетия превратились в центральную конструкцию системы международных отношений… Китайско-американские отношения необходимо поднять на новый высокий уровень. У нового поколения наших лидеров есть уникальная возможность превратить их в проект нашей общей судьбы, как это произошло в послевоенный период с трансатлантическими отношениями". Так все-таки это мат. И не только от Збига. И не просто мат. Это полный позорный пипец всей нашей внешней политике…