В суде Мюнхена во вторник дал показания главный свидетель обвинения против нацистского преступника Джона (Ивана) Демьянюка. Один из последних уцелевших узников концлагеря Собибор, где Демьянюк служил охранником, 82-летний Томас Блатт заявил, что не помнит конкретно его лица, но может с уверенностью утверждать: украинцы были наихудшими из всех пособников нацизма.
Шокирующий рассказ польского еврея слушали в полутемном зале, в аудитории часто раздавался плач, пишет в среду The Times, на которую ссылается InoPressa. Трясущейся рукой Блатт водил по карте Собибора, представленной в виде световой проекции на стене.
"Я не могу утверждать, что узнаю в Демьянюке охранника лагеря, но, откровенно говоря, за столько десятилетий у меня стерлось в памяти даже лицо отца", — сказал Томас Блатт. "Но я могу точно сказать, — продолжил он, — что украинцы были хуже всех, они были повсюду и творили все, что угодно".
Блатта, схваченного нацистами в подростковом возрасте, избивали эсэсовские офицеры и капо — заключенные, которым доверяло руководство лагеря. Однажды он чуть не погиб, когда один из охранников "наказал" его 24 ударами плети, вспоминает бывший заключенный.
Но именно охранники-украинцы, по его словам, окружали поезда с депортированными евреями и гнали их штыками в газовые камеры. При этом польские евреи, в отличие от западноевропейских, уже знали, что в лагере их ожидает уничтожение.
Привезенным в Собибор евреям приказывали раздеться, аккуратно сложить одежду и проследовать якобы в душ на санобработку, поведал Блатт. Отдельно складывались дамские сумочки. По словам свидетеля, его иногда включали в бригаду заключенных, которым приказывали опустошить эти сумочки, откладывая отдельно косметику. Но чаще всего его заставляли стричь волосы голым женщинам.
После стрижки людей вели по 100-метровой дорожке к газовым камерам, прозванной "Дорогой в рай". Блатту и другим заключенным после этого нужно было расчистить эту дорожку, и он часто находил на ней обрывки банкнот и фотографий, остатки еды.
Как пишет газета, карта Собибора была воспроизведена самим Томасом Блаттом, а ее объемная модель находится у него дома. Он говорит, что воспоминания о тех страшных днях не оставляют его ни на минуту, даже во сне. "Я все еще в Собиборе", — заявил он в зале суда.