Современное искусство ставит в тупик не только искусствоведов, коллекционеров, обывателей, но также воров и… таможенников. Курьезом обернулось расследование по краже произведений искусства в Испании. 27 ноября минувшего года в Хетафе – пригороде Мадрида – вместе с грузовиком, припаркованным в гараже фирмы-перевозчика, исчезли около тридцати произведений искусства, среди которых были работы Пабло Пикассо, Антонии Тапиеса, Хулио Гонсалеса, Фернандо Ботеро и работа баскского скульптора Эдуардо Чильиди Topos IV.
Последний образчик современного искусства представляет собой 150-килограммовую скульптуру – именно ее полиция обнаружила на пункте приема металлолома, где ее приняли всего за 33 евро. В то время как эксперты-искусствоведы назначили ей цену – 800 тысяч евро. Все-таки какие разные подходы у оценщиков! Недалеко от склада вторсырья обнаружили и остальные пропавшие экспонаты.
Более рационально подошли к предмету искусства воры, совершив набег на одну из галерей в Осло пару лет назад: грабители просто ободрали картину, сделанную из денежных купюр. Дело в том, что инсталляция под названием "Относительная стоимость" (холст 2 х 4 м) норвежского художника Яна Кристенсена была полностью обклеена денежными банкнотами достоинством в 100 крон. Ее стоимость составляла около 16 тысяч 300 долларов. Однако воры не стали задумываться над философским смыслом произведения. Злоумышленники проникли ночью в галерею через окно, осторожно ободрали с картины все деньги и оставили посетителям лишь раму и холст. Когда охранники прибыли на место происшествия, они обнаружили картину висящей на своем месте, но уже "обесцененной".
Но воров нельзя судить строго в некомпетентности. Например, Европейская комиссия в декабре минувшего года пришла к выводу, что световые инсталляции Дэна Флавина (Dan Flavin) и видеоработы Билла Виолы (Bill Viola)
не могут называться произведениями искусства. Теперь британские галереи и аукционные дома, ввозящие подобного рода произведения в Евросоюз, будут вынуждены платить НДС в полном объеме (до 20 процентов) плюс таможенные пошлины. Согласно постановлению Еврокомиссии, творение пионера минимализма Флавина «обладает характеристиками осветительного прибора», и поэтому его следует классифицировать как «настенный светильник». Что касается Виолы, то его работа не может называться скульптурой, так как, по мнению комиссии, «произведением искусства» являются не сами входящие в инсталляцию предметы, а результат их функционирования (световой эффект).
Решение комиссии тем более шокирует, что Флавин и Виола – всемирно известные мастера, чьи имена упоминаются во всех учебниках по истории послевоенного искусства. Виола так вообще стал первым художником, при жизни удостоившимся крупной выставки в Национальной галерее. В нынешнем году видеоалтари Виолы будут демонстрироваться в Соборе Святого Павла.
В этой связи можно было бы привести известный исторический пример подобного разбирательства: суд «Бранкузи против Соединенных Штатов» (1928). Тогда знаменитому модернисту Константину Бранкузи удалось доказать, что его абстрактная «Птица в пространстве» – это скульптура, а не просто кусок металла, который «даже на птицу не похож». В 2005 году этот шедевр был продан на нью-йоркском аукционе Christie’s за 27 456 000 долларов.
Но больше всех не повезло немецкому художнику Густаву Мецгеру. Его шедевр уборщица галереи Tate попросту выбросила. Старательная сотрудница решила, что прозрачный пакет, сделанный из картона и бумаги и завернутый в полиэтилен – мешок с мусором. Женщина, следящая за порядком в галерее, ни минуты не сомневаясь в том, что перед ней просто хлам, выбросила экспонат в дробилку для мусора, и произведение искусства было разрушено. Уборщица, естественно, понятия не имела, что мешок был частью инсталляции, сделанной немецким художником и экспонировавшейся на полу галереи. Работа Густава Мецгера гордо называлась "Первой общественной демонстрацией автодеструктивного искусства". В результате потрясенный происшествием 78-летний художник вынужден был срочно создавать замену погибшему экспонату. Кроме того, руководители галереи выплатили ему компенсацию за моральное потрясение, сумму которой они отказались назвать.