Бильд-редактор «Киевского телеграфа» Ольга Якимович увидела Москву еще и такой – тянущейся к небу своими зданиями. Их крышами, куполами, трубами, антеннами. Не знаю, почему точно, но мне кажется, что в этом – один из сакральных смыслов существования Москвы. Кому больше дадено, с того и спрос больше. На этот город возложено и в России, и за ее пределами столько всего нужного и ненужного, справедливого и охального, правильного и насквозь лживого, правдивого и надуманного, что оправдаться она может только перед Небесами. В их иррациональном, если хотите, божественном предназначении в жизни человека. Только там смогут понять то лучезарно возвышенное и то примитивно низменное, что вынашивается, задумывается и осуществляется в Москве. И идет из Москвы в мир. Особенно от тех, кто в ней раньше правил и сейчас правит…
Москву не зря одно время называли городом, в котором храмов сорок сороков. То есть более полутора тысяч. Каждый норовил воздвигнуть большой храм или маленькую часовенку, чтобы самому поговорить с Богом. И другим дать такую возможность.
Вот, например царь-реформатор Петр Первый, говорят, Москву не любил. За приземленность, интриганство, удивительную смесь славянского простодушия, которое подчас хуже воровства, с азиатским коварством, жестоким и беспощадным в достижении поставленных целей. За бороды с остатками квашеной капусты в их нечесаных от лени волосах. Ну так ему, устремленному в европейские высоты с гаванями и фабриками, борделями и танцзалами, казалось. И он построил Санкт-Петербург.
А все завоеватели и недруги России, пытаясь покорить ее, как хотели, так и не перехотели перво-наперво захватить Москву. Они интуитивно понимали – там сердце. Там историческая память этого удивительного и такого разного народа. Русского народа. Не в стройно-прямолинейных эспланадах и проспектах, а в кривых и загнуто-выгнутых загогулинах, покрытых брусчаткой, а то и без нее улицах и улочках, змеящихся вокруг Кремля и от него. Там, где тихо, спокойно, сытно и тепло…
Вот, например, московский Кремль. Все хотели его сжечь. И многим, пришедшим с юго-востока, долгое время это удавалось. А вот «западникам» везло меньше. Наполеон Бонапарт вон остаток жизни вспоминал холод его палат, в которые через разбитые окна влетал жар пылающей Москвы, не принявшей победителя. И Париж теперь, если верить справочникам, – даже не побратим, а город-партнер Москвы…
И Адольф Гитлер, кумир и уже дохлый хозяин нынешних галичанских апологетов лозунга «Гэть вид Москвы!», кормившего еще дедушек и прапрадедушек из австро-венгерского, а потом польского котелка для холуев, хотел срыть Кремль и всю Москву, жителей перестрелять, а на месте города организовать море. И сколько нормальных украинцев осенью-зимой 1941 года полегло в снегах под Москвой, чтобы бредовые планы закончились канистрой бензина, выплеснутой на завернутую в ковер и выброшенную в ров за ненадобностью тушку. За ненадобностью, осознанной самим еще живым носителем тушки перед тем, как он пустил себе пулю в лоб, а несчастной жене – цианистый калий в рот…
На месте нынешних смельчаков из «Свободы», отважных только в стычках с престарелыми ветеранами – да и то, когда смерековых зверьков из ПТУ много, а ветеранов мало – я бы это помнил. Во избежание очередного конфуза…
У меня Москва тоже своя. Я там учился, но первым, что я сделал для себя, в свое свободное время, был поиск всех домов, где жил, работал, веселился, задумывал свои творения великий киевлянин Михаил Булгаков. Я обложился дореволюционными справочниками и изысканиями современных булгаковедов во главе с Мариэттой Чудаковой, сличил новую и старую нумерацию и пошел по сохранившимся домам. Увлекательное, доложу вам, путешествие. Я его и сейчас стараюсь ностальгически повторить. Когда бываю в Москве проездом или наездом из Киева. Но скажите, московское оно или киевское? Украинское или русское? Мне кажется, наше общее, чем следует сообща и наперегонки гордиться.
В современной Москве, говорят, трудно. И жить постоянно, и проживать временно. Одни пробки чего стоят. Там уже шутят, что русские становятся в городе самым большим национальным меньшинством. Империя в ее новой типа демократической и республиканской реинкарнации по-прежнему диктует свои условия. По данным Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), число приезжих в Москве выросло до 20%. А по словам первого зампредседателя Комитета по делам национальностей Госдумы Валерия Рашкина (согласитесь – супер-фамилия!), «в общемировой практике критичным для коренного населения считается порог в 10%».
А недавно Москва решилась опровергнуть один из главных тезисов о себе самой, о том, что она – не резиновая. И власти, города и страны, приняли решение расшить Москву до пределов, граничащих со здравым смыслом. Но не мне судить об этом – я живу в Киеве и с полным, как мне кажется, правом желаю, чтобы завидовали мне. Несмотря на «сшивание страны», которое обернулось для Киева приездом таких человеческих экземпляров, что в цирк и в морг ходить не надо. Вышел на улицу, зашел в общественный транспорт или в магазин, послушал эту речь, принюхался – и смешно и страшно одновременно. Вы их тоже могли наблюдать – в 2004-м, на Майдане. Они там дружно «ющенкотакали», «насбагаткали-наснеподолаткали» и «мыздобульничали». Да так и остались потом в Киеве. И Великий некогда Город, да-да, именно так, по-булгаковски, с заглавной буквы оба слова, и без дождя на стеклах до сих пор плачет. Теряя свое величие. А может, его и не было никогда…
Но речь сейчас о Москве. Туда периодически ездят на переговоры и с Украины. Все там просят, но в основном газ. При этом надувают щеки от самомнения, воровато прячут глаза в складках напольного ковра, крутят фиги в карманах от еле сдерживаемой смелости, путаются в аргументах, рассказывая о собственном значении немытых, но гордых укров в истории чистого мирового арийства. И сейчас вот опять собираются. И опять за газом, за который платить нечем, ибо в порыве свидомитско-незалежницкого ража евроинтеграции разворовали лишку…
…А по-человечески бы надо, по-простому, с учетом реалий, а не фантазий. И, конечно же, помнить старую, всегда сбывающуюся под Москвой истину: кто с газом (в одном месте) туда придет, то без газа (дома) может остаться. А силу и наглость, лживость и изворотливость применять в другом месте. Например, при штурме смерек в поисках шишечек. Питательных. Тоже еда, знаете ли…
…А Москва как стояла, так и стоять будет. И, если повезет, и Киеву поможет. У нас тут каштаны, а не смереки – главное дерево. Хотя березки – тоже неплохо. Красиво…
Фото Ольги Якимович
var max_id = 19;
var default_id = 1;
$(‘.jqm’).html($(‘#gal-div’).html());
$(‘.jqm’).addClass(‘gallery gal-big galWindow’);
$(‘#gal-div’).remove();
$(‘#gallery-‘ + default_id).addClass(‘active’);
$(‘#current_id’).val(default_id);
$(‘#photo-new’).hide();
$(‘#ajax-loader’).hide();
$(‘.gallery_load’).click(function() {
var id = $(this).attr(‘id’).split(‘-‘);
$(‘#current_id’).val(id[1]);
$(‘#ajax-loader’).show();
$(‘#photo-new’).attr(‘src’, $(this).attr(‘href’));
$(‘#photo-new’).attr(‘alt’, $(this).attr(‘title’));
return false;
});
$(‘#photo-new’).load(function() {
$(‘#photo-show’).fadeOut(«slow», function() {
$(‘#photo-src’).attr(‘src’, $(‘#photo-new’).attr(‘src’));
$(‘#photo-title’).html($(‘#photo-new’).attr(‘alt’));
$(‘#photo-new’).removeAttr(‘src’);
$(‘#photo-show’).fadeIn(«slow»);
$(‘a.active’).removeClass(‘active’);
$(‘#gallery-‘ + $(‘#current_id’).val()).addClass(‘active’);
$(‘#gallery-big-‘ + $(‘#current_id’).val()).addClass(‘active’);
$(‘#photo-big-src’).attr(‘src’, $(‘#gallery-big-‘ + $(‘#current_id’).val()).attr(‘href’));
$(‘#ajax-loader’).hide();
});
});
$(‘#gallery-next’).click(function() {
$(‘#ajax-loader’).show();
var new_id = parseInt($(‘#current_id’).val()) + 1;
if ($(‘#gallery-‘ + new_id).length == 0) new_id = 1;
$(‘#current_id’).val(new_id);
$(‘#photo-new’).attr(‘src’, $(‘#gallery-‘ + new_id).attr(‘href’));
$(‘#photo-new’).attr(‘alt’, $(‘#gallery-‘ + new_id).attr(‘title’));
return false;
});