Трагедия на шахте им. Засядько, которая расположена на территории «самопровозглашенной Донецкой республики», поставила власть в идеологический тупик: объявлять траур по погибшим – значит признавать их гражданами Украины, не объявлять – отречься от своего же госпредприятия, которое платит налоги в украинский бюджет. Траур все-таки объявили. И в Украине, и в ДНР. Но вопрос выплат из Фонда соцстраха остается открытым. Тем временем эксперты задумались над проблемой, почему, несмотря на совместные проекты с американцами, «приручить метан» на украинских шахтах, не удается.
Недавно патриотично настроенные СМИ подняли настоящую бучу. Оказалось, что в конце прошлого года государственное предприятие “Донецкая угольная энергетическая компания“ посмело закупить (да еще за бюджетные деньги) сигнализаторы метана для шахт (о, ужас!), расположенных во «вражеском» Донецке.
И пусть 8 млн. грн. на приобретение жизненно важных приборов контроля загазованности были заложены в бюджет еще до начала АТО, тот факт, что ими будут пользоваться горняки «сепаратистских» шахт им. Скочинского, Южнодонбасская №3 имени М.С. Сургая, Калинина, Абакумова, Челюскинцев, Трудовская, дико возмутил некоторых представителей «диванной сотни».
Как же это так, ведь наши бывшие земляки, а теперь отрезанные от «большой земли» пропускной системой жители самопровозглашенной республики будут пользоваться техническими благами нэньки Украины. Причем писалось это в таком духе, будто горнякам купили джакузи.
Прошло несколько месяцев, и вот, имеем очередной взрыв на шахте им. Засядько. Тела погибших, слезы живых. Сразу возникшие правовые вопросы.
Если под предлогом того, что члены правительственной комиссии Украины не могут попасть на место аварии, семьям погибших шахтеров не начислят компенсации за потерю кормильца, выглядеть это будет, мягко говоря, некрасиво
По словам председателя Независимого профсоюза горняков Михаила Волынца, шахта юридически принадлежит коллективу, но 16% акций находятся в руках государства. Предприятие зарегистрировано в Авдеевке, платит налоги в бюджет, отчисления в Пенсионный фонд, Фонд социального страхования и т. д.
Если под предлогом того, что члены правительственной комиссии Украины не могут попасть на место аварии, семьям погибших шахтеров не начислят компенсации за потерю кормильца, выглядеть это будет, мягко говоря, некрасиво.
Вообще, как ни печально об этом говорить, но к катастрофам на шахте им. Засядько привыкли (если к такому можно привыкнуть) как к неизбежному техногенному злу. Что-то вроде периодического извержения вулкана или непредсказуемого удара цунами.
В 1999-м тут погибли 50 шахтеров, в 2001-м – 55; в 2002-м – 20, в 2006-м – 13. В ноябре 2007 года произошла серия взрывов. Во время первой погиб 101 шахтер. Через две недели на том же горизонте – второй взрыв и 52 пострадавших, на следующий день погибли 5 горноспасателей, занимавшихся ликвидацией последствий аварии.
Причина – в специфике одного из крупнейших угледобывающих комплексов в Украине. Шахта в плановом режиме производит до четырех миллионов тонн угля в год. Но ее эксплуатацию усложняют чрезмерно высокие объемы подземного метана, представляющего опасность для жизни шахтеров. Если концентрация этого газа в воздухе достигает 25%, смесь взрывается.
После трагедии 2007 года к решению проблем шахты им. Засядько привлекли американцев. В прессе писали, что запущен крупнейший в мире (!) проект по утилизации метана с участием американской корпорации General Electric.
На шахте были построены одиннадцать когенерационных модулей по производству тепла и электроэнергии, топливом для которых служит утилизированный метан. Коммерческий интерес состоял в том, чтобы снизить выбросы метана в атмосферу и выиграть на продаже квот на выбросы в рамках Киотского протокола.
Тем временем эксперты говорят о том, что более ценным, чем участие россиян в спасательной операции, может быть их опыт в предотвращении массовых жертв при подобных авариях
Позднее на разных круглых столах активно обсуждалась идея использования промышленных запасов метана (которые только в одной Донецкой области составляют 12 трлн. кубометров) в качестве альтернативного вида топлива для автомобилей. На шахте им. Засядько очень гордились, что на собственном шахтном метане у них работает весь автопарк предприятия.
Как водится в таких случаях, Украина получила специальный грант от Всемирного экологического фонда. Но его следы затерялись в недрах некого Центра альтернативных видов топлива, который должен был дать оценку ресурсов метана угольных месторождений с учетом мировых стандартов. «Схарчевав бабло», мы объявили миру, что для промышленного извлечения метана необходимо много новых буровых скважин, а это опасно. Поэтому инвестиции в добычу метана связаны с большими рисками. На этом тема закрылась.
Теперь стало и вовсе не до научных изысканий. По плану в текущем 2015 году правительство должно было закрыть семь шахт гарантированно, еще 35 поставили на очередь. Потом цифру пересмотрели, и «приговор» оставили в силе для 12 шахт. Горняки пришли в Киев, традиционно постучали касками, власть напряглась, пообещала пересмотреть планы. Но… на Засядько опять взорвался метан. И все побочные вопросы отошли в сторону.
Украинские СМИ немного подискутировали на тему, просила ДНР помощи Киева или (по версии министра Демчишина) от предложенной помощи отказалась, заявив, что они справятся самостоятельно или попросят помощи в России. Донетчане в соцсетях по этому поводу высказывали сомнения: дескать, если Украина не предлагает помощь в поиске тел своих погибших «киборгов» в ДАП, то вряд ли ринется в шахту. Хотя и находящуюся формально в ее собственности.
МЧС России прислало телеграмму нашей Госслужбе по чрезвычайным ситуациям (с предложением помощи в проведении поисково-спасательных работ) почти сразу. Политически грамотный ответ обдумывали долго. И, в конце концов, похоже, решили промолчать.
Тем временем эксперты говорят о том, что более ценным, чем участие россиян в спасательной операции, может быть их опыт в предотвращении массовых жертв при подобных авариях.
Не секрет, что условия функционирования многих российских шахт еще более сложные, чем в Донбассе: у нас нет севера, сумасшедших морозов и вечной мерзлоты. Тем не менее, после 2013 года, когда на шахте в Коми погибло 11 человек, жертв свыше 4 человек удавалось избегать.