Елена Лукаш: Действующая власть, прежде всего, должна заботиться о законности своих решений

Наш гість – Олена Лукаш, екс-міністр юстиції України, колишній міністр Кабміну, колишній народний депутат. Сьогодні говоритимемо про рівень легітимності влади і про законність її рішень. Сьогодні вам паспорт повернули в Генпрокуратурі України. Це така дуже довга складна історія. Що це означає?

Я очень признательна вам за возможность сегодня быть в этой студии и рассказать свою историю, поговорить о том, что происходит в истории нашей страны, и спрогнозировать будущее. Сегодня я действительно стала счастливой обладательницей своего украинского и своего международного паспорта. 28 декабря 2015 года Генпрокуратура Украины проиграла определенный процесс в Соломенском районном суде, и уже тогда с меня были сняты все ограничительные меры и мне должны были вернуть паспорта. По непонятным для меня причинам этого очень долго не делалось. Целых три месяца я была без паспортов. И вот внезапно Генпрокуратура Украина приняла решение сегодня вернуть мне эти паспорта. Я никуда не собираюсь. Территорию Украины я не покину. Я здесь, в том числе с вами в студии. Это означает, что я готова защищать себя от сегодняшнего политического преследования. Это означает для меня, что моя борьба продолжается. Это означает, что я готовлюсь в суд и сумею доказать как в украинском, так и в международных судах свою невиновность.

Ви, мабуть, маєте на увазі той позов, який ви до Генпрокуратури подали про захист вашої честі та гідності?

За последние два года в отношении меня расследовалось более чем 10 эпизодов уголовных дел. Среди них были такие важные государственные эпизоды, как, например, мое участие в строительстве вертолетных площадок. Я до сих пор не знаю, где эти вертолетные площадки. Ровно два года я занималась постоянным общением с правоохранительными органами. Я сумела доказать безосновательность, ничтожность всех предъявленных ко мне претензий, и сейчас у меня в производстве одно уголовное дело. Скоро закончатся сроки досудебного следствия. Прошло два года с момента следствия, и, безусловно я готовлюсь защищать себя в суде. Я готовлюсь, зная, что это политическое преследование. Я готовлюсь, зная, что, возможно, на украинские суды будет оказано политическое влияние. И тем не менее, я считаю, это мой путь, который я должна пройти. Бог не дает не по силам.

Владислав Куценко заявив з приводу вашого позиву до суду. Він назвав вас «яростным представителем режима Януковича, власть которого привела к убийству Небесной сотни». Він сказав, по суті, що ви маєте сидіти у в’язниці, а не позови подавати.

Владиславу Куценко нужно меньше разговаривать, а чаще приходить в суд. У нас уже третье судебное заседание, куда не является Владислав Куценко. Очень хорошо безосновательно говорить в эфире, а вот прийти и ответить за свои слова и за свои действия в судебной инстанции у него почему то не получается.

Я просто читав, намагався перед ефіром вивчити історію кримінальних справ проти вас. Треба бути дуже крупним юристом, щоб розібратися в цьому.

Нет никакой возможности разобраться в этом обычному человеку, потому что даже нет события преступления. Все уголовное преследование в отношении меня шито белыми нитками. Замгенпрокурора Столярчук заявил об этом в прямом эфире: «Знайдіть будь-що, хоч щось по відношенню до Лукаш». Поэтому в принципе эти 40 томов уголовного дела – это иллюстрация работы Генпрокуратуры, которая называется «будь-що, хоч щось». Мы должны понимать: ведь дело не в моем уголовном деле. А дело в том, что власть и Генпрокуратура как часть власти полностью не ответила ни на один запрос общества и не реализовала ни одно свое обещание.

Я саме до цього веду. Я кажу, що там розібратися дуже важко, і як би не для того ми запрошували вас, щоб там розбиратися, яка стаття, який термін і які документи і чому СБУ сказала, що ви тікали. Це все дуже складно. Що, на вашу думку, відбувається в країні?

Давайте на секундочку завершим вопрос о Генпрокуратуре. Я хотела бы, чтобы все понимали, что власть и прокуратура не ответили ни на один вопрос: что случилось на Майдане и с протестующими, и с правоохранителями, что случилось в Одессе, в Константиновке, в Мариуполе, что случилось с нашей экономикой, откуда такая бедность и падение уровня жизни? Сейчас пытаются меня и таких, как я, бросить, как кость, радикалам и бросить, как картинку, в эфир, чтобы показать, что они борются. Власть не может дать людям хлеба, поэтому они дают зрелище. И поэтому в отношении меня осуществляются такие действия. Что касается сегодняшней темы вашего эфира, она называется «Легитимность». Легитимность имеет две составляющие – законодательную и законную легитимность и общественную легитимность. Что касается законодательной – нормы, правила, порядок выборов – они прописаны в законах. Что касается общественной легитимности, то этот вопрос обсуждается еще со времен средневековья и, как говорили ученые-правоведы, не каждая законная власть является легитимной. Общественная легитимность проявляется в доверии к власти. В принятии власти народом. В уважении власти народом. Сейчас народ един как никогда. По какою бы сторону разделенных политиками баррикад люди ни находились, но в одном народ един полностью: 87% граждан не поддерживает курс власти и саму власть. Народ объединило неприятие власти. Поэтому если говорить о теме вашей передачи, то общественной легитимности у этой власти нет. Она должна уйти, если люди больше не верят власти. Об этом показывают все цифры социологии. Единственное, на что они могут упираться, – на репрессивный аппарат и на попытки делить бюджет. Все. Сейчас в стране происходит очень дурная и грустная попытка показывать зрелище вместо хлеба. Сейчас происходит так называемая допремьериада. Мое отношение к ней я выражу простыми словами. Нельзя говорить о том, что сейчас происходят только выборы нового Кабмина. Эта коалиция формировала старый Кабмин. Эта коалиция пришла в 2014 году с 300 голосами и ответственна за все, что происходило на тот момент. Это коалиция голосовала закон о бюджете. Это коалиция поднимала нам тариф-. Это коалиция лишала последних копеек работающих пенсионеров. Это коалиция забирала деньги у матерей одиночек и у чернобыльцев. И вопросы, которые голосовала коалиция, потом реализовывал Кабмин. Я хочу сказать, что сейчас происходит попытка парламента уклониться от ответственности и свалить все на Яценюка. Мне все равно, какой будет фамилия премьера. Мне действительно все равно, каким будет состав Кабмина. Будут там интуристы или там будут патриоты или там еще кто-то будет, я точно знаю, что курс власти не изменится. А курс власти – уничтожение экономики, уничтожение людей и полное бесправие. Вот курс власти не меняется. Люди, которые пришли в 2014 году, не меняются. Просто их с 300 стало немного меньше и коалицию не могут сформировать. Поэтому курс власти это повышение тарифов и попрошайничество. Вот что сейчас происходит.

А навіщо вони це роблять?

А это как у малолетних преступников есть такая психология – тот, кто не может созидать, разрушает. По сути, эти люди – разрушители. Это современные геростраты. Посмотрите и скажите мне, что они совершили за два года? Что они совершили с экономикой? Что они сотворили с душами людей? Что происходит с преступностью? Назовите мне хоть один успех, который не является ширмой или попыткой оправдаться перед западными партнерами.

Є успіхи, які пов’язані із волевиявленням народу, із народною ініціативою. Це можна не заперечувати.

О чем вы?

Я маю на увазі те, як люди відреагували на російську агресію – волонтерський рух, громадськість і т.д.

Души людей, действия власти на сегодня, судя по социологии, это совершенно две разные галактики.

Я все-таки говорю про Україну в цілому. Ви кажете, що вони хочуть кістку кинути радикалам, коли переслідують колишніх чиновників Януковича. А чому ж тоді вони нікого не посадили?

Я не могу комментировать другие уголовные дела. Потому что я их не знаю. Но я гражданин этой страны, и я даже свое уголовное дело комментировать не хочу. Я достаточно о нем сказала. Я как гражданин этой страны хочу спросить: что случилось в Одессе? Что случилось в Константиновке? Почему не расследовано убийство Бузины? Почему власть не реагирует на отчеты мониторинговой миссии ООН, которая говорит о внесудебных казнях, о мародерстве, о похищениях людей, за которые должна нести ответственность украинская власть? Почему ни на один вопрос ответа нет?

От ви називаєте, з одного боку. А з іншого з боку, буквально вчора Ігор Луценко, якого викрали і його товариша вбили, історію Майдану знаєте, він каже, що цю справу теж затягують. З Небесною сотнею те ж саме. Тобто в який бік не кинь, кругом одне і те ж.

Да потому что это одна и та же власть. Я думаю, этот вопрос нужно задавать этим людям.

Ви ж знаєте цих людей краще навіть, ніж я. Той же Яценюк, той же Порошенко, вони ж і з Януковичем працювали.

Это люди, которые пришли на лозунгах Майдана. И это люди, которые даже до сих пор не приняли закона о мирных собраниях. Нет закона об оппозиции, о временных следственных комиссиях. Нет закона о референдуме. Нет закона о местном референдуме. По большому счету, все, что они сделали, это разрушили экономику страны за два года. Поэтому это современные геростраты. Мне сложно комментировать действия людей, направленные на разрушение и попрошайничество. Мы сейчас ждем третий месяц кредит МВФ в размере 1,7 млрд. дол.

Там чітко сказали: реформи.

Дело не в этом. Мы в экспорте потеряли 38 млрд. Зачем нам что-то ожидать, если экономика должна работать? Мы вполне можем сами себя обеспечить. Но, к сожалению, современная политика действующей власти направлена только на одно – на разрушение.

Вас звинувачували. Закони 16 січня, казали, що вони екстремістські. 25 січня 2014 року Андрій Єрмолаєв, коли подавав у відставку з посади голови Інституту стратегічних досліджень, сказав: прийняті закони ніякого відношення до права не мають, оскільки прийняті документи суперечать правам людини. Але судячи з усього, ці закони якось повернулись в український законодавчий базис.

Вы абсолютно правы. Действительно, 16 января был принят пакет законов, которые в пылу политической борьбы названы диктаторскими. Это был информационный вброс и пиар-шум. Так восприняли это люди. Приведу простой пример манипуляции. Например, обязанность согласовывать более пяти транспортных средств с ГАИ. Она была тогда, и она есть сейчас. Это пункт В пункта 32 Правил дорожного движения. Действует до сих пор и абсолютно никаких замечаний ни у кого не вызывает. В принципе, та же история была и с остальными законами. Сразу скажу, что я и возглавляемое мной тогда Министерство юстиции никакого отношения к этим законам не имели. Мы их не разрабатывали. Мы их не голосовали. Мы их уже получили подписанными спикером на визирование для передачи на подпись президенту. Мы их проанализировали на предмет соответствия нормам европейского законодательства и пришли к выводу, что все эти нормы присутствуют как в европейском законодательстве, так и в законодательстве других стран. Канады, США, например. Но политический шум стоял невероятный. Люди не восприняли эти законы в том числе благодаря политикам. И я лично писала законопроект, который позже стал законом об отмене этих законов. Этот документ писался у меня прямо на рабочем столе и на рабочем компьютере набирался. Поэтому в тот момент эти законы отменили. Но потом эти законы вернулись. Сейчас практически все законы, в пылу борьбы названные диктаторскими, присутствуют в гораздо более жестком варианте в законодательстве Украины. Приведу простой пример. Люди и политики очень сильно возмущались применением спецсредств против протестующих. Светошумовые, дымовые гранаты. Вот тогда их было 6. А по новому закону про Национальную полицию их 13. И к резиновым дубинкам добавились пластиковые. Добавились сетки для связывания людей, маркировочная краска, электрошокеры. И все молчат. Я хочу спросить тех, кто тогда так рьяно защищал права людей, хотя это было не так – он защищал свое политическое будущее и путем обмана людей таки к власти и пришел: почему молчим?

Вас ще звинувачували, що ви вимагали надзвичайне становище впровадити в країні. Це правда?

Это тоже была информационная технология. Я хорошо помню, как это произошло. Это произошло в день захвата Минюста. Тогда ко мне пришли представители оппозиции Швайка, Карпунцов и Петренко, и я сказала, что помогу им написать закон, в том числе закон об амнистии для мирного урегулирования. Был выходной, и я вызывала женщин, а Минюст это женское министерство, и они начали писать законопроекты. Ночью, когда я уже была дома, я услышала звонок своей сотрудницы, которая мне сказала дословно: мы блокированы, мы заложники, нам сейчас бьют компьютеры, ломают столы, требуют открыть сейф, ищут деньги, на первом этаже Минюста открыт кран, и первый этаж заливает вода, нам очень страшно, и мы не знаем, как отсюда выйти. Я была не просто шокирована. Ведь эти женщины находились там по моей просьбе, и я как руководитель несла за них ответственность. В эту ночь я оказалась с этой проблемой один на один. Потому что телефоны послов, представителей оппозиции и представителей нашего силового блока почему-то не отвечали. Все, что я смогла, это найти видеокамеру и записать то эмоциональное обращение. Я не призывала к введению чрезвычайного положения. Я сказала, что если заложники не будут освобождены, я обсужу со своими коллегами-министрами на РНБО вопрос введения чрезвычайного положения. Так бы поступил любой министр любой европейской страны. И вы представьте себе, что бы случилось, если бы в Вашингтоне захватили здание Минюста люди в балаклавах. Заявление было растиражировано широко с соответствующими манипуляционными комментариями. Но заложники были освобождены. С утра туда уже прибыли послы, представители оппозиции и также было разблокировано Министерство. Вот такая вот история про чрезвычайное положение.

Що, ви вважаєте, відбулося на Майдані?

Для меня Майдан это невероятно трагическая глава в истории моей страны, последствия которой мы ощущаем каждый день. И последствия которой мы будем ощущать еще очень долгое время.

І все?

Я постараюсь не быть субъективной. Я постараюсь быть объективной. Я могу сказать только одно, что версий, что такое Майдан, и описаний Майдана существует очень много.

А якщо суб’єктивно?

Я бы не хотела. До тех пор, пока не будут предоставлены честные ответы обществу, что случилось на Майдане, никто из нас не имеет права на эмоции. Но как юрист и гражданин я хочу еще и еще раз задать вопрос: почему до сих пор не расследованы преступления на Майдане? Как в отношении протестующих, так и в отношении представителей органов правопорядка.

Мені залишається тільки приєднатись до вашого питання. У нас все суспільство запитує ледве не щодня.

И все больше версий и все больше информации всплывает в последнее время. Вы тоже с ней знакомы.

Вашого попередника Олександра Лавріновича я запитував про те, як змінювалася ситуація з виконанням законності в Україні, і він говорив, що, на жаль, з кожним президентом із законністю все було гірше і гірше. У вас є версія, чому у нас в країні ми не прогресуємо в плані законності, а регресуємо?

Сейчас самое время составить план действий. Оглядываться в прошлое, конечно, нужно, но там все без изменений. В прошлом все без изменений. Для меня самый важный вопрос, что мы делаем сейчас и что мы будем делать дальше. Безусловно, мы должны сейчас говорить о досрочном прекращении полномочий парламента. Мы сейчас должны говорить о программе действий, которая должна включать в себя мир, развитие экономики, повышение социальных стандартов и установление добрососедских торговых отношений со всеми, в ком Украина заинтересована. Как юрист от себя добавлю, что мы также должны говорить о конституционной реформе. Я считаю, что сегодняшние попытки кроить Конституцию как дырявый мешок обречены на поражение. Нам нужна новая редакция Конституции, которая будет децентрализовать власть, которая вернет регионам полномочия и бюджет и которая позволит людям управлять своей жизнью самостоятельно, независимо от настроения на Печерских холмах. Я считаю, что такая Конституция должна быть принята на референдуме. Всеукраинском референдуме.

Дуже цікаво, якщо взяти зараз політичних експертів, блогерів, лідерів громадської думки в Україні, вони теж кажуть, що нам потрібен новий конституційний договір.

Нам нужна конституционная перезагрузка. Вопрос уже не просто назрел, вопрос перезрел.

Як тут кажуть, стовп колишнього режиму Януковича теж з цим погоджується. Ті конституційні зміни, які зараз пропонуються, децентралізація, префекти, громада, як ви їх оцінюєте?

Я вижу изменения Конституции. Это комплексный процесс. Сейчас параллельно происходят три конституционных процесса. Начну с самого простого – снятие депутатской неприкосновенности. Все уже немного подзабыли, что ровно год как можно ее снимать парламентским голосованием. КС год назад дал свои положительные заключения о том, что депутаты нашей коалиции спокойно могут голосовать за снятие депутатской неприкосновенности. Я в свою очередь хочу напомнить, что это также часть коалиционного соглашения. Соглашение нужно исполнять. Все как-то скромно забыли про это и молчат.

Ні, Лещенко і Найєм про це сьогодні нагадували. Вони казали, що за Гройсмана не проголосують, якщо не буде знята депутатська недоторканість.

Следующий конституционный процесс, который у нас происходит, называется децентрализацией и по сути представляет собой самую настоящую централизацию власти. Это просто атака президентской вертикали на органы местного самоуправления. Создаются специальные надзорные и контрольные органы, функции, которые полностью подавят органы местного самоуправления, а с учетом того, что все средства отбирает Киев, а сейчас в киевском центральном бюджете страны аккумулировано 87% всех бюджетных средств, регионы будут под надзором, под контролем голодные и босые. Вот такая у нас происходит попытка сейчас провести так называемую децентрализацию. Это просто передел полномочий. Это обычное конституционное рейдерство. И следующий виток реформ, у нас же происходит сразу три процесса, комплексно заниматься никто не хочет, это атака на судебную систему власти. Я оцениваю ее крайне негативно. Потому что сейчас, вы знаете, продвигаются изменения в Конституцию от Администрации президента, и скажу почему. Нужно начинать не с изменений в Конституцию. Более года назад гражданам закрыли доступ к правосудию, подняв государственные пошлины для обращения в суд. По большему счету, народные депутаты сегодняшней коалиции создали суд не для бедных. Теперь по простейшему иску нужно заплатить несколько тысяч гривен, чтобы только приняли исковое заявление, и идти по всем инстанциям, собирая копейки. А мы знаем, что происходит сейчас с доходами граждан. Поэтому они создали суд не для бедных. Граждане меньше стали обращаться в суды. Следующая атака была на суды с принятием соответствующего закона про возобновление доверия к правосудию. Закон не исполнен, отчета об исполнении закона нет, но судьи все-таки не покорились как законодательной власти, так и исполнительной. И последняя атака, которая происходит сейчас и связана с судебной ветвью власти, это конституционные изменения. Я называю их коротко: судьи на поводке, а прокурор в кармане. Потому что в соответствии с предложенными изменениями, которые замаскированы под европейские, на два года президентская власть, президентская вертикаль получает право создавать, ликвидировать, реорганизовывать суды. Даже простейший перевод судьи будет зависеть от Администрации президента, как и присяга. За два года можно широко вспахать поле судебное, ни за что не отвечая, получить суды в наморднике на коротком поводке. Было плохо, суды никогда не были независимыми, но станет гораздо хуже.

Це справа така дуже громіздка, системна.

Я действительно говорю о сложных вещах и стараюсь донести их простыми словами. Но очень важно, чтобы вы услышали только одно: про граждан, про людей, про нас с вами в этих реформах никто не думает. Это передел власти. Это просто от одной ветви власти на другую ветвь власти.

Як, на вашу думку, можна зараз вийти з політичної кризи?

Есть такая пословица, что когда возникает кризис, существуют или выборы или вилы. Чтобы не было вил, нужны выборы. Сейчас нужны досрочные парламентские выборы. И Кабмин, и парламент должны перестать терзать страну. За то время, пока будут происходить досрочные выборы, я надеюсь, они состоятся и хотя бы не ухудшат от страха потерять остатки рейтинга положение людей. Следующие люди, которые придут, будут вынуждены прислушиваться к мнению людей, которых избирали, и выполнять свои предвыборные обещания. Я так надеюсь. И будут вынуждены с учетом того, что сделали с экономикой страны и со всем, что происходит у нас, принимать изменения в Конституции.

У нас з ЦВК не все гаразд. Вона не переобрана.

А вообще у нас все, что происходит, зависит от трех органов власти – президент, парламент, Кабмин. ЦИК не прекращает полномочия? Без проблем, где представление президента? Где голосование в парламенте?

Якщо дотримуватися чітко букви закону, то можна визнати вибори до ВР і місцеві вибори, які затверджувала ЦВК, вже коли термін їхньої роботи збіг?

Нет. Для того, чтобы это не произошло, народные депутаты внесли изменения в соответствующий закон, и члены ЦИК имели полное право продолжить исполнение своих обязанностей. Сейчас никто из них не может встать и уйти. Это будет должностное преступление. Для того, чтобы они покинули свои посты, должно произойти голосование в парламенте и быть соответствующее представление президента. Этого не происходит. Поэтому все вопросы по судебной ветви власти, не нравятся сейчас суды, об этом говорят на каждом канале. У меня вопрос: что вы делали два года, господа парламентарии? Все вопросы по ЦИК, у меня вопросы к парламентариям: что вы делали два года? Почему вы постоянно пеняете на зеркало? Какое зеркало вам мешало принимать необходимые для страны законы? Сейчас оффшоргейт. Они ходят собирают подписи. Они ходят и кричат о каких-то импичментах. Что вам мешало принять закон об импичменте и закон о следственных комиссиях? Вас было более 300. Что? Где ваша ответственность?

Про офшоргейт таке ж питання можна поставити і до Ющенка, і до Януковича. Судячи з усього, така практика була ще за Кучми створена. Це ж питання і до вас можна поставити.

Оффшорный бизнес. Мы должны ставить вопрос не так. Почему политики работают с оффшорными компаниями? Почему сращивается бизнес и политика? Вот это проблема. Не проблема в том, что существуют разные режимы налогообложения и разные попытки и методы оптимизации налогов. Проблема в том, что происходит сращивание власти и бизнеса. Проблема в том, что общество не понимает, что это за такие закрытые теневые схемы. Проблема в том, что вместо того, чтобы заниматься страной, люди занимаются собственными оффшорами, оформляя их на себя. В этом проблема.

У Труханова 20 офшорів. Це ж практика така була завжди?

Это мировая практика. Судя по документам, это проблема далеко не украинская. Но на Украине она отразилась достаточно болезненно. Скандал с Панамапейперс, безусловно, повлиял на нидерландцев, и они сказали решительное «нет» ратификации договора про ассоциацию Украина–ЕС.

Нідерландський референдум. Який істинний смисл цієї події?

Я очень серьезно отношусь к результатам нидерландского референдума. Я уже слышала очень легкомысленные заявления украинских политиков о том, что ничего не произошло и ничего не случилось. Случилось. Хочу напомнить, что в 2005 году Нидерланды таким же количеством процентов – 61% сказали решительное нет Конституции ЕС, таким образом похоронив даже мысль об этой Конституции. Конституции ЕС и на сегодня нет после нидерландского референдума. Поэтому для меня это действительно очень серьезное событие, и как юрист я теперь задаю сама себе вопрос: что будет с нашим соглашением об ассоциации? Оно прямо предусматривает необходимость ратифицирования каждой страной-участницей и передачу ратификационного документа в специальный депозитарий. Одна страна отказалась это сделать. Одна страна сказала Украине «нет». Собственно, я поставила бы вопрос шире: а разве мы не слышим в последнее время, что Украине не место в ЕС, от европейских чиновников? 25 лет нас никто не ждет в НАТО и ЕС. То есть для нас, для граждан Украины, это не новость. Конечно, этот референдум показывает отношение к украинской власти. Это банкротство власти. Это холодный душ и, по сути, пощечина. Но украинские граждане должны думать по-другому: что хорошего мы можем извлечь? Какой урок мы можем извлечь из того что произошло? Я бы предложила поставить вопрос о пересмотре соглашения об ассоциации. Мы понимаем, что это соглашение невыгодно для Украины. Мы понимаем, что за два месяца действия соглашение, за январь и февраль 2016 года, в полном объеме Украина потеряла 21% импорта. Мы понимаем, что квоты Украины по основным группам товаров исчерпаны в марте. А что Украине продавать в апреле, мае, июне, августе? Где украинский интерес? И если возникла такая заминка и такая политическая проблема, почему молчит власть?

Чому юристи-міжнародники були в ефірі, які про це вже говорили?

Нужно пересматривать соглашение об ассоциации. Нужно защищать украинский интерес, украинский экономический интерес, нашу жизнь, наше производство.

Слухач: Якби не врадієвські справи і такі, яких було сотні тисяч по всій Україні, і якби не події 30 листопада, то Янукович правив би вічно. А чому вища влада дозволяє цим смердючкам і цим так званим міліціонерам, прокурорам творити те, що вони творять?

Действительно, за последние два года от 3 до 5 раз увеличилось количество тяжких преступлений. В Украине страшно жить. В Украине творится беззаконие, и все мы не защищены. Действительно, одна Врадиевка потрясла всю страну. А сейчас бездеятельность правоохранительных органов и эти потемкинские деревья и декорации в виде селфи-полиции сделали нас всех беззащитными. Это надо четко осознавать и это надо изменять.

Слухач: Чем закончился Майдан? Люди были на Майдане до августа месяца. И когда нужно было День независимости провести. Люди не расходились. Олег Махницкий, и.о. генпрокурора к ним обратился: освободите здания, освободите Майдан. А люди на Майдане стояли и говорили: мы не освободим, мы патриоты. А он сказал: вы не патриоты вы утриманцы. Правда, что там все были на содержании?

Я хотела бы сказать про патриотизм. Для меня патриотизм это желание, чтобы мои девочки жили в счастливой, богатой, безопасной стране. Вот это патриотизм. И не важно, кто кого как назвал, и не важно, у кого в душе еще горит Майдан. Вот если нас это объединит, мы сможем развиваться дальше.

Ви бачите ті сили в Україні зараз, які б могли взяти на себе відповідальність і змінити країну?

Я думаю, самая главная сила Украины – это украинцы. И они очень повзрослели за последние два года. А все начнется именно с нас, с украинцев. Для меня не совсем важно, какие политические силы придут. Я не уверена, что выборы существенно изменят ландшафт ВР. Я думаю, что самое главное сейчас – это правила, по которым будет жить страна. Поэтому я столько внимания сегодня уделила конституционной реформе, изменениям в Конституции и референдуму.

Источник: ЭРА-медиа
54321
(Всего 0, Балл 0 из 5)
Facebook
LinkedIn
Twitter
Telegram
WhatsApp

При полном или частичном использовании материалов сайта, ссылка на «Версии.com» обязательна.

Всі інформаційні повідомлення, що розміщені на цьому сайті із посиланням на агентство «Інтерфакс-Україна», не підлягають подальшому відтворенню та/чи розповсюдженню в будь-якій формі, інакше як з письмового дозволу агентства «Інтерфакс-Україна

Напишите нам