Социальный парадокс: в бедной Украине жгли шины «за Европу» (и попутно против «злочинной панды»), а высокие тарифы, безработицу, призыв на войну и все остальное проглотили молча. В богатой Европе горящими шинами защищают свою зарплату, жесткие правила увольнений и фиксированный рабочий день. В этом разница между манипулятивными технологиями управления массами и борьбой труда с капиталом. Звучит, конечно, по-марксистски и в высокий сезон декоммунизации почти еретически, но так оно, по сути, и есть.
Пока мы копаемся в «черной-пречерной амбарной книге», европейский мир, так и не ставший следующей остановкой нашего паровоза, захлестнула волна протестов против реформы трудового законодательства. Началась она с Франции, теперь перекинулась на Бельгию, неудачно совпав по времени с началом Евро-2016.
Вообще-то, уличные протесты в крупнейших французских городах продолжаются уже второй месяц, но только сейчас они вступили в стадию, которая может парализовать страну. 1 июня стартовала забастовка работников железных дорог: три из четырех крупнейших профсоюзов Национальной железнодорожной компании (SNCF) призвали своих сторонников к бессрочной стачке.
На днях к забастовке присоединятся авиадиспетчеры, что может нарушить авиасообщение в стране. Об акции протеста объявили и сотрудники парижской сети общественного транспорта RATP, объединяющей столичное метро и сеть наземного транспорта города.
А в середине июня собираются устроить стачку пилоты Air France: она будет продолжаться не менее шести дней в самый разгар Чемпионата Европы по футболу, который начинается уже через 10 дней.
Основная причина недовольства летчиков – планы руководства по преобразованиям в компании, которые предусматривают, в частности, снижение зарплат пилотов ради повышения конкурентоспособности перевозчика на европейском рынке.
Железнодорожники, как и остальные, недовольны предложенной властями трудовой реформой, уже не первый месяц вызывающей негодование большой части жителей страны. Именно эта реформа и вывела на улицы толпы возмущенных граждан, в том числе и экстремистов, которые по общепринятой традиции принесли шины и факелы.
В отличие от Украины, где «безумство храбрых» во время Евромайдана сконцентрировалось исключительно на Крещатике и прилегающих улицах, тогда как город жил свой привычной жизнью до последних февральских дней 2014-го, вся Франция ощущает на себе результаты протестов
В отличие от Украины, где «безумство храбрых» во время Евромайдана сконцентрировалось исключительно на Крещатике и прилегающих улицах, тогда как город жил свой привычной жизнью до последних февральских дней 2014-го, вся Франция ощущает на себе результаты протестов.
Ранее в результате акций протеста во Франции была приостановлена работа шести из восьми нефтеперерабатывающих заводов. В итоге на почти половине автозаправок страны зафиксированы перебои с поставками бензина, на многих из них наблюдаются длинные очереди.
В конце мая забастовку объявляли сотрудники АЭС, и крупные энергоемкие предприятия были вынуждены подготовить аварийное электропитание на случай, если возникнет технический сбой.
Сотрудники нефтеперегрузочного комплекса в Гавре, который поставляет топливо в оба главных аэропорта Парижа, блокировали заходы в порт. В результате за последнюю неделю мая больше 70 судов не могли подойти к терминалам и пришвартоваться. Это не только нефтеналивные танкеры, но и суда с другими грузами. В настоящее время на рейде порта находятся несколько танкеров, которые не имеют возможности приблизиться к нефтехранилищам.
Сейчас волна массовых забастовок перекинулась на Бельгию: там прекратили работу большинство государственных служащих, была частично парализована работа сотен крупных предприятий, а также министерств и ведомств.
Накануне стачки на главной площади одного из крупнейших городов страны – Монса демонстрантами была сооружена импровизированная виселица, на которой впоследствии повешено чучело премьер-министра Бельгии Шарля Мишеля.
А в Брюсселе толпа митингующих попыталась прорваться в правительственный квартал, однако была остановлена усиленными нарядами полиции. Сообщается о нескольких раненых с обеих сторон. В общем, повеселились.
Как и французы, бельгийцы выражают недовольство поправками к трудовому законодательству, предусматривающими сокращение персонала и увеличение рабочей недели, а также введенным правительством режимом «жесткой экономии».
Напомню, что толчком к массовым протестам во Франции стало применение правительством «экстремального» конституционного механизма, позволяющего в исключительных случаях проводить изменения законодательства без голосования в парламенте.
В Украине нет организованного протестного движения профессиональных групп с четкой социальной целью. Налоговые пикеты и тарифные майданы – это, как правило, кордебалет лоббистов, которые в это время сидят за столом переговоров в высоких кабинетах и трут терки с оппонентами
Именно таким путем были приняты изменения, облегчающие процедуры снижения заработной платы и увольнений, на которые во Франции распространяются жесткие правила, возможности увеличения или сокращения рабочей недели, право договариваться об отпусках и других выходных днях.
Правительство Франции считает, что изменения позволят оживить экономику, которая ввиду своей «социалистичности» (фиксированный рабочий день, фиксированные нормы отпуска, сложная система увольнения и проч.) уступает другим высокоразвитым конкурентам на мировом рынке. Теперь же компании смогут нанимать больше людей, зная, что их будет легче уволить в случае экономического спада
Однако, по мнению участников забастовок, трудовая реформа, которая существенно ухудшает положение работников, лишь обогатит бизнес, а уровень безработицы, составлявший в апреле 9,9%, останется высоким. К тому же наемные работники станут менее защищенными от увольнения. Да и вообще, 35-часовая рабочая неделя – это почти такой же фетиш, как и «Марсельеза». Не случайно власти уже пошли на попятную и согласились не трогать национальное «надбання».
Неудивительно, что, несмотря на неудобства, причиняемые забастовками, 46% французов полностью поддерживают бастующих, согласно опросу общественного мнения, проведенного в воскресенье газетой Journal du Dimanche. В стороне остались фермеры, которые традиционно протестуют по своим «шкурным» вопросам, а в профсоюзные не лезут, армия, силовики и бизнес. Силовикам дестабилизация не нравится, ибо в дыму от шин легче спрятаться исламским террористам. А бизнес понимает, что если проиграет правительство, у него могут быть крупные неприятности с наемным персоналом.
В принципе, такое развитие событий нам, грешным, непонятно. Да, в Украине был налоговый майдан, иногда выходили организованной толпой учителя, пенсионеры и чернобыльцы. Но затем лидеры протестных движений проникали во власть и пристраивались у ее порога. А массовка расходилась по домам, так ничего и не добившись.
Постепенно доверие к уличным акциям и вовсе упало до нуля. «Платные бабушки» – завсегдатаи митингов на любую тему, бомжеватые обитатели тематических палаточных городков, будь то тарифные или какие-либо еще, превратились в дешевый бутафорский антураж.
В Украине нет организованного протестного движения профессиональных групп с четкой социальной целью. Налоговые пикеты и тарифные майданы – это, как правило, кордебалет лоббистов, которые в это время сидят за столом переговоров в высоких кабинетах и трут терки с оппонентами.
У нас можно вывести на митинг толпу – платную или мотивированную, не важно, можно развесить билборды «Президент, посади своих друзей» и разбить памятники, которые все переносят молча.
Но, в отличие от Франции, мы не голосуем за участие или неучастие в забастовке (профсоюз пилотов, например, проводил голосование публично, в интернете, «за» высказались 68% его действительных членов), да и самих забастовок у нас фактически нет. Были когда-то шахтерские, инициированные снизу. Да и те опять-таки быстро обуздали красные (и не только красные) директора, а затем олигархи.
А то, что пару тысяч учителей или соцработников в свободное от основной работы время потопчутся у парадного крыльца правительства и попросят выплатить им долги по зарплате, – это побирушничество нищих, а не европейская борьба за свои права.
Поэтому Европа стоит за условия жизни и выходит на ринг с большим капиталом. Мы сидим в соцсетях, возмущается коррупцией и ругаем олигархов, втайне им завидуя. И это главное отличие Европы от Евромайдана.