Возможно, в течение всего надвигающегося избирательного сезона в Европе будет полезным представлять себе, что мы живем в мире, в котором не существует опросов общественного мнения. Сделает ли это дальнейшие сюрпризы со стороны популистов более вероятными или наоборот?
«Пост-брекзитовский» и «пост-трамповский» мир вовсе не обязательно стал «пост-правдивым», несмотря на некоторое размытие границ между фактами и пиаром. Но этот мир, несомненно, стал «пост-опросным». Американские социологические центры теперь займутся анализом причин того, почему им не удалось предсказать победу Дональда Трампа. Когда самокритический анализ и поиски данных будут завершены, они признают наличие ряда технических недостатков, а затем начнут доказывать, что результаты их опросов на самом деле не были совершенно ошибочными — их просто неправильно интерпретировали и неправильно использовали. Однако все это не будет иметь никакого значения для широкой общественности: она хочет видеть точную турнирную таблицу в ходе процесса, который, с ее точки зрения, является своеобразным видом спорта. Если центры изучения общественного мнения не могут предоставить такую таблицу, их работа не имеет никакого смысла. «Пост-трамповский» мир стал также «пост-экспертным».
Между тем, не так просто отказаться от опросов как инструмента прогнозирования. За неделю до выборов я сидел в букмекерской конторе в одном из казино Лас-Вегаса и слушал, как юрист по имени Роберт Барнс (Robert Barnes) приводил множество причин того, почему он поставил огромные деньги на победу Трампа у букмекеров Соединенного Королевства. Однако он не смог окончательно убедить меня в своей правоте, потому что я постоянно видел результаты опросов общественного мнения. Я боролся с необходимостью представить себе выборы как нечто, отличающееся от бейсбольного матча, рассматриваемого сквозь призму статистики.
Я постараюсь не повторить эту ошибку в 2017 году, когда выборы будут проходить в Нидерландах, Франции, Германии и, возможно, Италии. Французские социологические службы, чьи данные указывают на то, что лидер «Национального фронта» Марин Ле Пен (Marine Le Pen) сумеет добраться до финального тура голосования с участием двух кандидатов, а затем проиграет правоцентристскому кандидату — возможно, Алену Жюппе (Alain Juppe) — делают заявления и прогнозы, которые очень напоминают заявления их американских коллег на начальных этапах президентской гонки. И это весомый повод для того, чтобы не прислушиваться к ним.
Первое, на что мне следовало обратить внимание в ходе американской предвыборной кампании — это активность пользователей социальных сетей и статистика поисковых запросов. Они однозначно указывали на преимущество Трампа, являясь отражением энтузиазма его сторонников и отсутствие энтузиазма в лагере Клинтон. Нам стоит считать тревожным сигналом тот факт, что националист и популист Гирт Вилдерс (Geert Wilders) опережает премьер-министра Марка Рутте (Mark Rutte) по количеству поисковых запросов в голландском Google, что Ле Пен является более частотным ключевым поисковым словом, чем Жюппе во Франции, и что партия «Альтернатива для Германии» опережает Христианско-демократический союз Ангелы Меркель в немецком Google. Несомненно, этому можно придумать некое разумное и вполне убедительное объяснение — общественность гораздо лучше знакома с теми, кто уже занимает государственные посты, чем с их потенциальными соперниками, поэтому здесь, возможно, речь идет о банальном любопытстве. Однако после победы Трампа я все больше убеждаюсь, что такого рода любопытство является признаком того, что люди активно ищут альтернативу существующему статусу кво. Как написали Таха Яссери (Taha Yasseri) и Джонатан Брайт (Jonathan Bright) из Оксфордского университета в своей работе, посвященной прогнозированию исходов выборов в Европарламент посредством анализа траффика страниц Википедии, «избиратели — это когнитивные скупцы, которые с гораздо большей вероятностью будут искать информацию о новых политических партиях тогда, когда они решают изменить свое мнение».
Несмотря на то, что такие европейские страны, как Германия и Франция, не настолько зависимы от интернета, как США, было бы очень полезным обратить внимание на данные об активности пользователей в социальных сетях — лайки, ретвиты и так далее — когда избирательный сезон начнется. Если эти данные подтвердят информацию о тенденциях в поисковых запросах, у действующих чиновников начнутся серьезные неприятности.
Также полезно обратить больше внимания на эконометрические модели. В США они отслеживаются PollyVote.com, проектом под руководством Андреаса Грэфе (Andreas Graefe), который сотрудничает с Колумбийским университетом и университетом Людвига Максимилиана в Мюнхене. Немецкий университет профинансировал подобный проект в своей стране перед парламентскими выборами в 2013 году.
Профессор Гельмут Норпот (Helmuth Norpoth) из университета в Стоуни-Брук создал две модели, которые предсказали победу Трампа (одна из них была основана на результатах предварительного голосования, а вторая — на идее о том, что результаты выборов цикличны). Он был так уверен в своей правоте, что поставил на Трампа. Норпот, немец по происхождению, создал модель и для выборов в Германии. В ней учитываются такие факторы, как процент избирателей, сохранивших приверженность партии с прошлых выборов, степень «утомленности» действующего чиновника в соотношении с длительностью срока работы и уровень популярности его оппонента за один-два месяца до выборов. Эта его модель помогла ему предсказать победу Меркель в 2013 году. Марк Кайзер (Mark Kayser) и Арнд Лейнингер (Arnd Leininger) из Школы управления Hertie усовершенствовали работу Норпорта, добавив в нее показатели немецкой экономики в соотношении с показателями экономик других европейских государств. Эта «Эталонная модель», как они ее назвали, также продемонстрировала свою состоятельность в 2013 году, и я склонен довериться ей в 2017 году.
Подобно выборам в США, исход выборов в Германии можно довольно точно предсказать на основании экономической эффективности действий правящей партии. На этом фронте правительство Меркель довольно хорошо себя проявило, и это свидетельствует о том, что она, возможно, находится в более благоприятной позиции накануне избирательного сезона, чем американские демократы.
Этот метод — в котором одной из главных переменных является уровень безработицы — доказал свою эффективность во Франции, где при помощи него удалось спрогнозировать победу Франсуа Олланда над Николя Саркози в 2012 году. Экономическая эффективность действий правительства Олланда оказалась крайне низкой, поэтому поражение социалистов в 2017 году практически неизбежно. Между тем, добавить в эту модель такого политика, как Ле Пен, довольно сложно, потому что модель рассчитана в первую очередь на двухпартийные системы, подобные американской — или французской до начала популистского бума. Эта же проблема может возникнуть в случае с Нидерландами и Италией, где популистские партии постепенно разрушают традиционные модели.
Тем, кто хочет найти способ спрогнозировать исходы выборов в европейских странах в 2017 году, исключающий результаты опросов или использующий их как один из множества факторов, возможно, стоит посмотреть на статистику поисковых запросов и активность пользователей социальных сетей в сочетании с местными моделями, в которых учтены тенденции прежних выборов и некоторые экономические показатели. Пока эти данные не представлены в необходимом объеме, но, даже если просто задуматься о таких факторах, которые учитываются в подобных моделях, это приведет вас к выводам, намного более неоднозначным по сравнению с результатами опросов.
Однако есть один менее научный подход, который вполне может дать более надежные результаты. Если вы отправитесь в любую европейскую страну, которой вскоре предстоит пережить выборы, попробуйте поговорить с живущими там людьми. Во время моих длительных поездок по США в период предвыборной кампании я понял, что эти беседы с простыми гражданами можно считать важнейшими вводными данными, что бы социологи ни говорили о ценности неофициальных данных. В конечном счете, если результаты опросов остаются бесполезными, какими они были во время всех важнейших голосований в Европе, политики, возможно, научатся разговаривать со своими избирателями, как они это делали в эпоху до появления опросов общественно мнения.