Помогло и то, что в новом Кабмине распределение портфелей носило ярко выраженный политический характер. По силовому блоку, к которому принадлежит Юрий Луценко, это особенно заметно. Кроме того, Виктор Ющенко посчитал нужным сделать данный кабминовский «сектор» европейским. Проще говоря, «военизированными структурами руководят гражданские лица».
Одно такое лицо — Юрий Луценко, ставший первым гражданским министром внутренних дел. Казалось бы, указ о его назначении был подписан не так давно, 4 февраля 2004 года, но уже пришла пора подводить «стодневные итоги». Первые месяцы испытания властью министр МВД прошел относительно нормально. Конечно, необходимо время, чтобы привыкнуть к новому имиджу, поэтому первые недели Юрию Витальевичу было трудно. Он путал Майдан и коридоры МВД. Поначалу пытался на новом месте работать по привычке: организовывал публичные акции. Например, пообедать в столовой для милицейского состава и заплатить за обед. Официантки были в шоке, что уж говорить о подчиненных Юрия Витальевича. Уважаемые генералы не знали, что думать и как себя вести. Нашли нейтральное решение: перестали обедать вообще.
Еще одна затея Луценко — изготовление на КНПО «Форт» серии подарочных пистолетов с символикой «Так!» и «Верю. Знаю. Можем». Такая девятимиллиметровая «игрушка» лежала на столе главного милиционера, когда мы первый раз пришли брать у него интервью. Со временем Юрий Луценко решил «вооружить» этим стрелковым средством не только коллег, но и население: выпуск «Форт-17» поставлен на поток, и скоро пистолеты, стреляющие резиновыми пулями, поступят в торговую сеть. В качестве сувениров смотрятся классно. Но это, так сказать, отголоски революционного прошлого Луценко.
Потом пришло понимание того, что баррикадный политик отличается от силового менеджера. Возможно, сказались уроки Кинаха, которые первый вице-премьер на общественных началах дает правительственным неофитам. В результате пошла управленческая технология: определение вектора развития вверенного министерства, кадровые чистки, взаимоотношения с коллегами-силовиками и «негласным куратором» силового блока Петром Порошенко. Кстати, на стодневной пресс-конференции главного милиционера страны секретарь Совбеза был в числе почетных гостей, что говорит об эффективном взаимодействии между Юрием Витальевичем и Петром Алексеевичем. Они явно не оппоненты. Похоже, Луценко нашел себе нового «шефа», особенно если учесть, что связи с партией Мороза он официально «порвал». В том смысле, что партийная принадлежность больше не является для него аргументом при решении профессиональных вопросов. Можно сказать, что Луценко вписался в генеральную линию нового правительства — правительства реформаторов.
Его идей по «перестройке» главного силового ведомства хватило бы на троих, да и первые шаги оказались запоминающимися: преобразования в ГАИ, которую главный милиционер называл «станцией машинного доения», борьба с наркотиками и коррупцией в органах милиции, «черная папка» резонансных дел. Впрочем, на первых порах действия Луценко больше походили на рекламные акции. Например, вызов на допросы через СМИ. С точки зрения самопиара — мысль хорошая, с точки зрения практической пользы… Большинство оповещенных через прессу о вызовах на допрос либо срочно меняют прописку, либо немедленно обзаводятся букетом смертельных болезней. Хотя, конечно, это лучше, чем практика «черных меток» от Генпрокурора, приводящая к самоустранению свидетелей.
Сто дней спустя у Луценко появился системный план. Раньше, видимо, было нельзя: закладывалась структура управления на среднем — базовом — уровне. За этот период состоялась полная смена руководства МВД центрального и регионального уровня. С начала года на руководящие должности номенклатуры МВД Украины назначены 489 работников ГУМВД, УМВД и УМВДТ. Заменены 127 начальников и заместителей начальников областных подразделений, 128 начальников структурных подразделений территориальных управлений. Теперь, по словам самого министра, осталось только расставить людей на уровне райуправлений (1500 вакансий), и кадровый вопрос можно считать закрытым.
Но вернемся к плану действий МВД на ближайший год. Всего пять пунктов, коротко и ясно. Пункт первый: проведение реформирования милиции общественной безопасности. Пункт второй: обеспечение полного контроля за оборотом спирта. Пункт третий: преодоление незаконного пользования недрами. Пункт четвертый: наведение порядка с регистрацией автотранспорта. Пункт пятый: наказание за совершение преступлений, связанных с фальсификацией выборов. Конечно, в таком подходе есть что-то от советского планирования: обеспечить такие-то показатели к концу первого квартала второго полугодия. Но не будем забывать ту партийную среду, из которой вышел Юрий Витальевич, опять же, многие кабминовские новаторы сегодня берут на вооружение принципы социалистического управления хозяйством.
Кроме того, подходы к исполнению тоже заимствованы из недавнего прошлого: по всему городу развешаны бигборды, на которых заботливый дядя-милиционер держит на руках маленькую девочку. Просто Майкл Джексон в погонах. И надпись такая трогательная, типа «моя милиция меня бережет». Вряд ли это поможет повысить доверие населения к сотрудникам МВД. После историй о милицейских «оборотнях в погонах», поборах гаишников и прочих «нюансах» работы отечественной милиции необходимо формировать имидж новых защитников правопорядка более эффективными способами, чем плакаты из серии «дядя Степа — милиционер». Даже картинки из «оранжевой» серии «милиция с народом» смотрелись бы лучше.
С другой стороны, Юрия Витальевича и при таких проколах можно причислить к эффективным менеджерам: в Кабмине он один из немногих, кто от слов перешел к делу. Эти дела видны. Например, дело Бакая. Или дело Колесникова.
По большому счету, именно резонансные расследования с политическим подтекстом стали первым серьезным испытанием ведомства Луценко на состоятельность. За обвинениями в финансовых преступлениях кроется политическая подоплека — это все понимают. В том числе и главный милиционер страны, основная задача для которого сегодня — убедительно доказать, что МВД не занимается политическими репрессиями. Ошибки, допущенные самим Юрием Витальевичем в этом громком процессе, конечно, можно списать на неопытность гражданского министра, незнакомого с тонкостями оперативно-следственной работы, но, согласитесь, звучит не слишком убедительно.
Настороженность вызвали и действия милицейского руководства, пытавшегося «убедить» Апелляционный суд с помощью однозначных свидетельских показаний. В таких случаях модно говорить, что главу МВД «подставили», чтобы показать Президенту и премьеру его несостоятельность, и кое-кто считает заказчиком Генпрокуратуру, у которой всегда были специфические взаимоотношения с МВД. Сейчас они усилились — у Луценко личный счет к Пискуну, в свое время он сам добивался его смещения с поста руководителя ГПУ, а сейчас вынужден с ним работать плечом к плечу. Такова воля Президента. Это еще один локальный конфликт, который, возможно, разовьется в историю, вроде той, где фигурирует фамилия министра юстиции, а может, и нет. Но Юрий Витальевич упорно «перекладывает» часть своей работы на плечи Генерального прокурора, мотивируя это тем, что милиция должна ловить преступников, а резонансные политические дела обязана «доводить до конца» Генпрокуратура. Луценко можно понять: образ карателя оппозиции ему как борцу с режимом со стажем совершенно ни к чему. Тем не менее в сфере компетентности главного милиционера остается раскрытие экономических и предвыборных преступлений. Последнее особенно значимо, поскольку если не будет доказана масштабность фальсификаций и наказаны виновные, под сомнение будет поставлена легитимность новой власти, Президента Ющенко, премьера Тимошенко и, в конце концов, самого Луценко. Работа в этом направлении ведется: по фактам нарушения законодательства во время президентских выборов возбуждено 46 уголовных дел, в которых фигурируют не только граждане с открепительными талонами, но и члены местных избиркомов.
Правда, подняться выше расследования по округу №100 (Кировоград) не удалось. Попытка привлечь к ответу экс-главу ЦИК Сергея Кивалова закончилась неудачей: бывший электоральный «счетовод» покинул пределы Украины и объявлен в розыск.
Теперь что касается экономических преступлений. Основным фигурантом является, конечно же, экс-руководитель НАК «Нефтегаз» и финансовый донор семьи бывшего президента Игорь Бакай: согласно данным компетентных органов, Игорь Михайлович, будучи при власти, скупил на корню почти всю мало-мальски ценную недвижимость в Украине, начиная от элитных санаториев на крымском побережье и заканчивая центральной гостиницей столицы — отелем «Днепр». О масштабах воровства на нефтегазовом рынке, хозяином которого долгое время был г-н Бакай, и говорить не приходится: они оцениваются специалистами в сотни миллионов долларов. По экономическим статьям привлекаются также бывший сумской губернатор Щербань, экс-мэр Одессы Боделан и ряд чиновников рангом пониже. Проблема заключается в том, что главные фигуранты экономических дел сегодня живут или работают в России, и перед ведомством Луценко стоит дилемма: усугублять и без того непростые отношения с Москвой, требуя выдачи «преступников», либо заняться «стрелочниками», показав тем самым избирательность работы украинских правоохранителей.
В общем, первые сто дней министра внутренних дел только обозначили комплекс проблем, которые предстоит решить. Увидеть перемены в системе МВД особенно принципиально, ведь еще четыре месяца назад милиция была самым коррумпированным и самым неподконтрольным ведомством, «спрутом», чьи щупальца захватывали все, начиная от взяток автоинспектору и заканчивая помощью в организации избирательного процесса. Разумеется, в один момент сделать работу МВД прозрачной — нереально, но первые сдвиги будут говорить о том, что к реформированию готова не только милиция, но и вся система власти, поскольку милиция — это зеркало власти, в котором отображены ее истинные намерения — в противовес декларациям. Одной чисткой кадров в МВД тут не обойтись: страна должна привыкнуть к гражданскому министру, перестать бояться людей в погонах и издеваться над лозунгом «Моя милиция меня бережет». Тут не просто резонансные дела, это, как говорил Горбачев, перестройка мышления — с ударением на первом слоге.