Без политики виноватые

— Прежде всего, хочу сказать, что когда Президент утвердил новый состав координационного комитета, то на первое место ставилось требование защиты прав человека. Поэтому любые расследования на местах преследуют основную цель: проверить реакцию соответствующих структур на обращения граждан о нарушениях их прав и выполнение президентского указа по этому вопросу. Но, наверное, основная наша задача — все-таки попробовать уйти от ситуации, при которой констатируется факт нарушений, но при этом ничего не делается ни для их устранения, ни для профилактики повторных нарушений. Вот и вся «политика».

А что случилось во Львове?

— Когда мы выехали во Львов, то не ставили перед собой задачи изучения деятельности отдельных объектов или чиновников: дескать, вот этот человек нас интересует, давайте под него «копать». Абсолютно все могут подтвердить, что во время проверки полностью изучалось конкретное направление борьбы с оргпреступностью, его координация с другими структурами, стоящими на защите прав человека и законности. А уже сквозь эту призму рассматривалось истинное положение дел, связанных с нарушением закона, и давалась оценка роли руководителя.

Но ведь говорят, что работа вашего комитета во Львове, после которой последовали кадровые выводы, — это политический заказ…

— Первое, что я хотела бы сказать: такие обвинения для меня — не новость. И если бы я смотрела на то, что говорят и пишут о моей деятельности, а еще и реагировала на это — поверьте, некогда было бы работать. Кстати, возвращаясь к моей работе в ГПУ: не было такой отрасли, которую бы мы не проверяли, как и не было людей, чьи интересы «пересекались» бы с государственными, а мы бы их не проверили. Невзирая на ранги. И всегда были недовольные, тоже говорившие о «заказе». Так получилось и со львовскими отставками. Но, на мой взгляд, перед этим нелишне было бы заглянуть в корень проблемы, поднятой комитетом, и определить пути ее решения. Прежде всего, это восстановление попранных прав человека и возвращение средств в бюджет. Разворованные деньги должны вернуться в казну. Это два основных момента, при реализации которых выиграет человек, и будет польза державе. Так что не надо искать тут подводных течений — их нет. И потом, вы посмотрите сами: с того времени, как я ушла из прокуратуры, сколько материалов, мною собранных, достали из сейфов, сколько уголовных дел «реанимировали». Время показало, что в Украине и политики-то в том значении, о котором говорят, по большому счету, нет. А есть криминал, который в эту политику рвется. Значит, есть проблемы, над которыми надо серьезно работать и решение которых требует от всех совместных усилий на государственном уровне. В том числе и от людей, утверждающих, что такие проверки — это политический заказ. Просто надо понимать: какой бы пласт проблем ты ни поднял, всегда будет «неудовлетворенная» сторона, которая станет защищаться, используя любые методы. Тем более в столице Галичины, которая считается крайне заполитизированной: во Львове более сотни партий.

Значит, защитная реакция уже есть… Но не могли бы вы подробнее рассказать, в чем причина кадровых смещений во Львове? Почему выводы вашей комиссии привели к отставке высоких областных чиновников? Если это не политика, то что?

— Проверка во Львове — это плановый контроль, осуществление которого является заданием Координационного комитета. Мы в свою очередь исходили из таких соображений: поскольку поставлена задача устранения нарушений закона и выяснения причин этих явлений, то надо действовать радикально, а не ограничиваться предупреждениями. Исходя из этого, и запланировали проверку в тех регионах, где в прошлом году уже работал Координационный комитет во главе с Михаилом Потебенько. Так выбор и пал на Львов. Наверное, ситуация, которая сложилась во Львове еще год назад, уже беспокоила руководителей «надзорных» структур. Точно так же, как и в Николаевской, Одесской областях, Крыму, куда тоже запланированы инспекционные поездки представителей нашего комитета. Поэтому поездка во Львов была скорее целенаправленно «пробной», а не заранее «заказанной». Кроме того, во Львове есть граница, таможня, а значит, есть и проблемы, связанные с функционированием этих структур.

Потом я использовала свое право поехать во Львов и как бывший кандидат в депутаты от этого округа: хотела помочь, чем возможно, избирателям, так как чувствовала, что есть у меня перед ними моральные обязательства. Теперь — по сути вопроса. Мы рассмотрели, в частности, проблемы ведения следствия, соблюдения конституционных норм. Изучая эти вопросы, вышли на уголовные дела, по которым стране нанесены миллионные убытки, но никто не понес наказания. В то же время было выявлено множество фактов злоупотреблений органами местной власти. Кроме того, растет число преступлений против личности. Только в прошлом году количество умышленных убийств увеличилось на 17,5% (с 143 до 168), тяжелых телесных повреждений — на 10%. Из-за пассивности работников правоохранительных органов нераскрытыми остаются такие резонансные дела, как убийство главного инспектора Галицкой таможни Ванджалы, покушение на народного депутата Писарчука и пр. Без движения остаются и криминальные дела с многомиллионными убытками. Так, в сентябре прошлого года Львовской транспортной прокуратурой было возбуждено уголовное дело по факту незаконного ввоза на территорию Украины 500 тонн сахарного песка, чем было нанесено убытков казне более чем на миллион гривен. Установлено, что эту «операцию» организовали несколько должностных лиц ряда субъектов предпринимательства западных областей Украины, сотрудничающих с таможней. Тем не менее, несмотря на масштабность противозаконных действий и круг причастных, следствие велось вяло, что дало возможность преступной группировке продолжить свой криминальный бизнес, усовершенствовать его и даже нарастить объемы. После чего держава была «наказана» уже на 10 миллионов гривен. Но знаете что поразило лично меня? Пренебрежительное, даже глумливое отношение к людям, к их правам и проблемам. Я провела личный прием граждан и посетила следственный изолятор, потому что, согласно указанию Президента, в июне на заседании КК мы будем рассматривать прецеденты насильственных действий в период досудебного следствия. В общем, в ходе такой проверки выяснились просто вопиющие факты. Я вам только один пример приведу: шестой год без приговора суда в следственном изоляторе находится гражданка Кушинская. За это время ей помимо убийства, в котором она обвиняется, инкриминировали еще одно преступление, и она даже отсидела за него 5 лет. Но не в местах лишения свободы, как положено, а в СИЗО. Остались без реагирования и многочисленные обращения гражданки Шинаевой к обладминистрации с просьбой помочь в решении жилищного вопроса. А ведь у этой женщины трое из четверых детей больны туберкулезом — по причине проживания в непригодном для жизни помещении. О чем можно еще говорить? Опять же, в ходе личного приема люди, в основном, жаловались на действия обладминистрации, органов милиции. Нарушаются права инвалидов: например, одна из посетительниц написала заявление, что с 1994 года не может приватизировать собственную квартиру, хотя есть соответствующее решение суда. Она ходит по этому заколдованному кругу, а работники отдела приватизации жилья прямо говорят ей в лицо, что ждут ее смерти, чтобы забрать квартиру. Как можно не реагировать на такие факты?! Поэтому я настоятельно советую тем депутатам, которые бросают обвинения в мой адрес, чаще встречаться с людьми, организовать в округах общественные приемные и присмотреться к проблемам граждан. Тогда станет понятно, кто нарушает права человека и стоит ли за это наказывать. А то наши депутаты заняты взаимными разборками и во всем видят «политику». Кроме серьезнейших проблем, таких, как борьба с преступностью, наркоманией, контрабандой.

А почему не были сделаны столь суровые выводы в отношении руководителя Львовской таможни г-на Козака? Потому что он был заместителем Сергея Медведчука, главы местной налоговой администрации, или просто в его ведомстве все в порядке?

— Во-первых, Козак всего два месяца назад назначен на эту должность и пока просто физически не имел возможности во всем разобраться и, следовательно, за все отвечать. А те, кто предъявляет такого рода обвинения, должны разобраться, почему такие, по словам моих обвинителей, «хорошие люди», как глава львовской милиции, прокурор области и губернатор, закрывали глаза на беспорядки и коррумпированность «валютного коридора» Галичины. Ни одного акта реагирования со стороны Львовской прокуратуры на нарушения, происходящие на таможне, просто нет. Да и на уровне области этот вопрос надлежащим образом ни разу не поднимался: это я вам со всей ответственностью заявляю. Во-вторых, версия о том, что я вроде бы лояльно отношусь к креатурам социал-демократов в области, не выдерживает критики. Как рассуждают оппоненты: «У Сергея Медведчука Козак работал заместителем, и поэтому Колинько его не трогала». Безусловно, я не говорю, что у Налоговой администрации нет недочетов в работе: беспроблемных структур вообще не бывает. Но настолько ли масштабны эти упущения, чтобы ставить вопрос об увольнении с должности? Сергей Медведчук не держал незаконно в изоляторе человека и не пытался незаконными методами заставить инвалида отказаться от приватизации квартиры. Поэтому когда с высоких трибун заявляют о случаях коррупции во Львовской налоговой, то я хочу оперировать конкретными фактами. Почему мне ни один предприниматель во время моего приезда во Львов в письменном виде не представил официального подтверждения доказательств масштабных налоговых нарушений? Вот если бы я их не проверила, тогда был бы повод для критики.

Кстати, о Рынажевском. Руководитель ГПУ Пискун вначале отреагировал на предложение уволить прокурора Львовской прокуратуры, то есть согласился с выводами Координационного комитета. А сейчас Святослав Михайлович заявляет, что нужна дополнительная проверка представленных вами сведений по Львовской прокуратуре. Какие у вас отношения с Генпрокуратурой и лично с Пискуном, у которого вы «отобрали» должность главы комитета?

— У меня за 25 лет работы в органах прокуратуры не было никаких недоразумений и проблем личного плана ни с одним из коллег. И со Святославом Михайловичем у меня абсолютно нормальные, деловые отношения. А то, что Президент принял решение о нецелесообразности объединения постов Генпрокурора и главы Координационного комитета, — не моя проблема, даже если она волнует Пискуна. Поверьте, я на эту должность не просилась. Более того, назначение состоялось абсолютно неожиданно для меня. Причем глава государства сразу предупредил, что в «комплексе» с высокой должностью я беру на себя и очень большую ответственность… Кстати, насколько мне известно, Генеральный прокурор утверждал, что Координационный комитет является жизненно важной структурой. Но только до тех пор, пока не выяснилось, что данное ведомство должен возглавить не работник правоохранительных органов. И как только состоялось мое назначение, пошли разговоры о том, что антикоррупционный комитет не нужен, и его необходимо ликвидировать. С этим предложением вышел Святослав Михайлович. Но я считаю, что на наши с ним отношения это никак не повлияло.

Ольга Михайловна, на ваш взгляд, считает ли Генеральный прокурор вас своим конкурентом? Вы представляете для него реальную опасность? Каковы ваши отношения с другими силовиками?

— Я вам отвечу так: все громкие и негромкие проверки Генпрокуратурой в свое время проводились в тесном взаимодействии с СБУ и МВД. Отсюда и их результативность. Поэтому я являюсь сторонником сотрудничества комитета как с ГПУ, так и с каждым из руководителей силовых ведомств. Я им предложила планировать работу совместно, потому что дополнительная структура в таком непростом деле, как борьба с организованной преступностью и коррупцией, принесет больше позитивного, чем негативного. И мы намерены действовать совместно в тех же региональных проверках: каждая структура откомандировывает своих полномочных представителей, у каждого из них свои, взаимодополняемые полномочия. И в результате действуем комплексно, принимаем меры каждый в своей «парафии», что и должно привести к улучшению ситуации с соблюдением законности. Кстати, во Львове сотрудники нашего комитета уже работали совместно с представителями Министерства внутренних дел, Службы безопасности, Контрольно-ревизионного управления. Однако кое-кому пришлось не по душе решение Президента «разъединить» комитет и ГПУ, а не передать его функции Генеральному прокурору, как это было раньше. Но лично я считаю такое разделение правильным, потому что у главы государства появляется возможность выслушать сразу несколько мнений по одному вопросу и решить, какое из них больше отвечает требованиям законности.

Ольга Михайловна, вы сказали, что следующими в вашем плане значатся Крым и Одесса. Как полагаете, после ваших проверок в этих регионах тоже будут сделаны кадровые выводы? Губернаторам уже можно начинать бояться?

— Разве главное в том, чтобы снять кого-то с должности? Еще раз повторю: цель проверок — укрепить законность и правопорядок в регионах.
Вам открытым текстом не говорили, что вы во главе этого комитета можете стать одним из существенных элементов президентской системы сдержек и противовесов? Вы не боитесь в этой связи, что под вас начнут «копать», подсунут компромат, начнут плести интриги, а потом «закопают»?

— Вы знаете, за те шесть с половиной лет, что я была заместителем Генерального прокурора, все, о чем вы говорите, я уже проходила. И «копали» под меня, и грязью поливали. А насчет компромата… Посудите сами: если бы у человека было хоть маленькое пятнышко, то смог бы он открыто проводить проверки?

Ольга Михайловна, правду ли говорят, что к вам обратилась одна влиятельная парламентская фракция с предложением попробовать себя в роли омбудсмена?
— Во-первых, никто из депутатов или лидеров фракций ко мне не обращался с этим предложением. Во-вторых, эти разговоры мне известны. Но, на мой взгляд, они вызваны тем, что отдельные люди, недовольные моим назначением на пост главы Координационного комитета, усиленно занимаются моим трудоустройством в ином месте. И хотя я очень уважительно отношусь к должности уполномоченного по правам человека, но претендовать на нее — даже в планах не было.

Трудно найти юриста, который лучше, чем вы, знаком с нюансами «дела Лазаренко». В свое время вы провели скандально известные разоблачения деятельности Павла Ивановича. Поэтому сегодня, когда в Украине фактически инспирирована кампания с условным названием «Лазаренко возвращается», особенно интересно ваше мнение по поводу вероятности возвращения экс-премьера, его участия в президентских выборах: есть ли у этого дела перспектива, и если да, то какая: юридическая, политическая или личностная?

— Да, вспоминая Лазаренко, сразу сравниваю расследование его дела с нынешними событиями в том же Львове. Тогда ведь тоже звучали обвинения в мой адрес: дескать, выполняет политический заказ. А в ту пору, честно говоря, некому было и заказывать. В то время Генпрокурором был Григорий Ворсинов, и не позволялось не то что Кабмин проверять, но и в министерства идти с проверкой. А я реально пошла один на один с Павлом Ивановичем. Все остальные только из-за угла выглядывали и ждали, чем это кончится. А другие, напротив, советовали мне отступить, говорили: мол, это же будущий президент, на кого ты руку поднимаешь, ты посмотри, как он со своей «Громадой» идет, как танк, на властный Олимп! Тем не менее выехала я в Днепропетровскую область и провела проверку соблюдения законности при Лазаренко. А вот что сделали с этими материалами, надо спросить у замгенпрокурора Алексея Баганца. Они у него по полгода лежали в сейфах, перепрятывались: сначала в угоду Павлу Ивановичу, потом еще кому-то. Все-таки у некоторых и сегодня ностальгия по временам Павла Лазаренко и надежда на его возвращение. Отсюда и разговоры. А что касается перспектив возвращения экс-премьера в Украину, то, на мой взгляд, юрист прогнозов давать не может. Он работает «по факту». Единственное, что могу сказать по этому вопросу как человек, а не как юрист: в случае возвращения Лазаренко в Украину он останется безнаказанным…

Беседовали Ирина Гаврилова, Владимир Скачко