Власть над деньгами – особая власть. Она дается лишь избранным, которых философы называют «кастой ростовщиков» (противопоставляя их «касте заемщиков»), и не переходит в руки последних даже с крупными суммами налички. Как-то так сложилось в нашей стране, что различия в интересах между «ростовщиками» и «заемщиками» постепенно переросли в национальную проблему. Нацбанк превратился в своеобразное государство в государстве с сателлитом в лице банковской системы и с ярко выраженной зацикленностью на монетаризме.
По другую сторону денежной стабильности всегда находился главный заемщик – правительство – и «народно-хозяйственный» комплекс в полном составе. Каждый жил своей трудной жизнью до тех пор, пока Анатолий Кинах не вынес сор из избы и не сделал внутренний конфликт публичным.
Нацбанк и его бизнес
В отличие от Кабмина, парламента, администрации президента и местных органов власти, Национальный банк Украины практически не подвергался существенной кадровой ротации со времен Вадима Гетьмана. Накануне независимости Гетьман сформировал свою знаменитую агропромбанковскую команду, которая потом перешла с ним из банка «Украина» в НБУ да так там и осталась: Виктор Ющенко, Александр Киреев, Олег Андронов, находящиеся под следствием Владимир Бондарь и Виктор Кравец, экс-министр финансов Игорь Митюков и др. Владимир Стельмах тоже был «птицей гнезда гетьманова»: его Вадим Петрович перетянул аж из Москвы. По сути, из всей нацбанковской когорты патриарха Стельмах был самым опытным, можно сказать «ушлым» в банкирских делах спецом. Его стаж исчислялся тремя десятками лет (с 1962 года, когда он стал кредитным инспектором Роменского отделения Госбанка), а с 1969 года он работал в центральном аппарате Госбанка СССР. Что дало повод злым языкам называть Владимира Семеновича «человеком из системы ГРУ». В апреле 1992 года он был назначен членом правления НБУ – начальником управления методологии банковских технологий, а с 1993 года до января 2000 года работал первым зампредом НБУ. Идею поставить первого зама во главе Нацбанка провел тогдашний премьер Виктор Ющенко: за Стельмахом он мог чувствовать себя как за «каменной спиной» – посещать сауны, когда захочется, и даже рисовать маслом в рабочее время.
Впрочем, это было потом. А пока вернемся в начало 90-х, в чрезвычайно интересное, инфляционное время. Еще не был принят (до 1994 года) закон, предписывающий Нацбанку выдавать кредиты только коммерческим банкам, и он одалживал очень крупные суммы разным хозяйственным структурам (включая, например, птицефермы). Часть кредитов смахивали на безвозвратные, либо выдавались под явно заниженные проценты. А деньги-то в НБУ государственные. И потому вопрос, кто персонально нажился на них в те далекие годы, мог бы стать предметом отдельного внимательного изучения специалистов.
Самым кредитуемым, естественно, был банк «Украина». Кстати, первое, что сделал Виктор Ющенко на посту председателя правления Нацбанка, это провел в первом квартале 1993 года недопустимо большую эмиссию, увеличив объем денежной массы в 1,5 раза. Полагаю, что эту историю лучше всех запомнил Леонид Данилович Кучма, тогда премьер-министр Украины, чье правительство слетело полгода спустя, в первую очередь, по причине разыгравшейся в тот год 10 000%-ной инфляции. В марте 1993 года у премьера Кучмы прошло расширенное совещание, на котором Ющенко пояснил эмиссию необходимостью предоставить средства на посевную. Другими словами – перегнать эмиссию на АКБ «Украина».
С тех пор в работе Национального банка были замечены два важных момента. Во-первых, он не раз подставлял подножки правительству. Во-вторых, делил банки на «любимчиков» и «нелюбимчиков». Первым предоставлял дешевые кредитные ресурсы для дальнейшей «перепродажи» другим банкам или предприятиям-заемщикам. Вторых наказывал за малейшие провинности, причем довольно жестко. Хотите примеры? Их у меня предостаточно. Самые яркие – это истории банка «Украина» и «Градобанка». Патернализм по отношению к этим коммерческим структурам привел к печальным последствиям: в «Украине» погибло около 500 млн. грн. государственных кредитов, выдаваемых за «красивые глаза» для поддержания АКБ на плаву. Вместо того, чтобы внимательнее проследить (в рамках банковского надзора) за тем, куда и по какой цене кредиты из его стен уходят и почему не возвращаются обратно. Гораздо более жестко Нацбанк относился к проблемам «Ощадбанка»: в последнем сидели ребята из другой команды, и никто не собирался делать им поблажек.
Избирательный подход к банкам и мало заметное непосвященным лицам наличие собственных коммерческих интересов у НБУ порой приводило к парадоксальным вещам. Например, в 1998 году, чтобы спасти от последствий финансового кризиса российский «Национальный резервный банк» (партнер НБУ в цепочке операций с валютными резервами через «Credit Suisse First Boston Cyprus»), у него досрочно выкупили облигации на $100 млн. Отдельной строкой проходит история с построением пирамиды ОВГЗ, спекулятивными сделками с нерезидентами, созданием «Первого инвестиционного банка» и фактической приватизацией УМВБ: места, где эксклюзивно покупалась и продавалась валюта. Напомню, что 8 июня 1993 года увидело свет постановление правления НБУ № 50 за подписью Виктора Ющенко «Об Украинской межбанковской бирже» (УМВБ), основной смысл которого сводился к тому, что доходы биржи были выведены из доходов «кошториса» НБУ и перестали поступать в казну.
Наконец, прерогативой Нацбанка (а не государства в целом) стал бизнес на гривне. В марте 1994 года была введена в действие Банкнотная фабрика НБУ, а в октябре того же года на ее базе создан Банкнотно-монетный двор (БМД). Во многих странах монетные дворы находятся в распоряжении минфина либо правительства и платят налоги. Украинский БМД налогов не платит, так как Нацбанк, согласно профильному закону, не является налогоплательщиком. В бюджет перечисляется лишь сумма превышения доходов над расходами, при условии, что астрономические расходы не съедят все заработанное центробанком за год.
Говорят, специалисты Счетной палаты уже давно пытаются подсчитать размер прибыли, которую получает Нацбанк от выпуска денег, продажи юбилейных монет (в среднем ежегодно только по международным контрактам их реализуется на $100 тыс.), изготовления голограмм и так далее.
Нет сомнения, что бизнес, которым занимались в Нацбанке и дружественных ему коммерческих структурах, был намного прибыльнее, чем любой другой. В докладе следственной комиссии парламента так и говорилось: факты позволяют сделать вывод о том, что на Украине сложилась финансовая группировка во главе с Виктором Ющенко, предметом «специального бизнеса» которой стали операции с облигациями внутренних займов по обслуживанию внешних и внутренних долгов государства, торговле валютой, использованию средств валютных резервов НБУ в коммерческих целях.
Стельмах если и не был полностью компаньоном Ющенко в этом бизнесе, то был частью системы, которая обеспечивала функционирование бизнеса. Не зря, когда в 1998 году доступ к валютным торгам был ограничен, не кто иной, как Владимир Семенович, по сведениям спецслужб, принимал окончательное решение, кого пустить к валюте, а кого нет.
Нацбанк Кабмину не товарищ
Когда в 1997 году принимался закон о Нацбанке, Гетьман и Ющенко добились исключения из него фразы о том, что центробанк поддерживает политику правительства. И действительно, НБУ всегда вел жесткую монетарную политику в стиле «чикагских мальчиков», удерживая слишком высокие нормы резервирования и кредитные ставки (что сделало кредитные ресурсы почти непозволительной роскошью для производителей). Не удивительно, что банки все годы независимости чувствовали себя неплохо, а родное национальное производство лежало в руинах. Умные, образованные и опытные банковские спецы не могли не понимать, что, настаивая на укреплении гривны для обслуживания внешних займов, они гробят экспорт, способствуют росту импорта и… отставке правительства за экономические неудачи.
В истории Украины был только один Кабмин, работавший в режиме максимального благоприятствования со стороны НБУ: команда реформаторов Виктора Ющенко. Возглавив правительство, Виктор Андреевич сразу изменил своей любимой доктрине жесткого монетаризма: легкая инфляция (26% годовых) «всколыхнула» экспортеров, экономическое положение начало стабилизироваться, бюджет пополняться, сальдо, пардон, выравниваться. И жизнь резко изменилась к лучшему, что, впрочем, не вывело Украину на путь экономического чуда: мы продолжали оставаться страной со слабой банковской системой, неинтересной для инвесторов, где большая часть экономики находится в тени. Чтобы не быть голословным, процитирую мнение специалистов по этому поводу.
Виктор Суслов, экс-министр экономики: «Ахиллесовой пятой украинской экономики является слабая банковская система. Капитал более чем 150 действующих отечественных банков составляет всего $1,676 млрд., что меньше капитала одного крупного европейского или даже польского банка. Такие банки не способны кредитовать сколько-нибудь крупные инвестиционные проекты. У них неоправданно высокие издержки и накладные расходы… 42% всей денежной массы в Украине обращается в виде наличных денег и служит, по сути, оборотным капиталом теневой экономики. В России этот показатель снижен до 29%…»
Анатолий Гальчинский, председатель Совета НБУ, советник Президента по экономике: «Нас должна беспокоить и проблема удешевления механизмов денежной стабилизации – какой ценой она достигается? Раньше мы никогда об этом не говорили. Это опять-таки многоаспектная проблема. Один из аспектов – кредиты МВФ, направляемые исключительно на поддержку национальной валюты. С 1994 по 2000 год они составили $3368,5 млн. Только на подготовку денежной реформы 1996 года было израсходовано почти $2 млрд. соответствующих займов. Об этом по понятным причинам не говорилось. Теперь за это нужно расплачиваться. Как известно, НБУ, рассчитываясь по долгам с МВФ, денег как эквивалента стоимости не создает. Он лишь печатает знаки стоимости, создаваемой живым трудом в реальной экономике. Покупая валюту на соответствующие цели, НБУ обслуживает свои внешние обязательства за счет инфляционного налога. В прошлом году практически вся эмиссия была направлена на расчеты с кредиторами. Проведено около $1 млрд. долговых платежей. Это тоже цена стабилизации…».
Богдан Губский, народный депутат, финансист: «Тесно связан с развитием финансового сектора третий парадокс украинской экономики – парадокс монетарной политики. Его сущность в отсутствии, вопреки ожиданиям, положительного воздействия проводимой монетарной политики на рыночную среду… В экономике Украины же монетарная политика породила своеобразное «кривое зеркало».
Темпы экономического роста по Дж. М. Кейнсу выражаются размерами инвестиций, приходящихся на единицу ВВП. В нашей стране эта зависимость не работает, поскольку национальные сбережения неуклонно уменьшаются, соответственно, снижается степень их конвертации в инвестиции. Чистые сбережения в последние годы не превышают 0,2-0,3% ВВП. К тому же, неуравновешенность между сбережениями и инвестициями сочетается с массовыми фактами преимущественного использования инвестиционных ресурсов на спекулятивные цели, а разрыв между предложением и спросом на деньги проявляется в кризисе неплатежей.
Препятствуют инвестиционной активности и высокие процентные ставки. Так, в 1999 году ставка рефинансирования составляла 45% при годовом индексе инфляции в 19%. Закономерным было бы иметь в такой ситуации реальную ставку процента на уровне 25-26%, а фактически средневзвешенная ставка по кредитам (на 1.12.99 г.) равнялась 57,7%.
Постоянный дефицит кредитных ресурсов, на мой взгляд, объясняется также уровнем монетизации ВВП. На конец 1999 года в Украине этот показатель составлял 17,6%. Для сравнения: в странах Восточной и Центральной Европы стартовыми для реформ были уровни показателей в 30-35%, а нормативными считаются 60-70%. Статистика Мирового банка подтверждает незавидное состояние кредитования производства в нашей стране. Так, например, в 1995 г. из 133 государств только четыре имели более высокие, чем в Украине кредитные ставки, включая Чад и Азербайджан, где вообще наблюдались отрицательные показатели национальных сбережений. Чисто теоретически кредитная ставка должна колебаться вокруг 4%. Но с учетом инфляции она в развитых странах составляет от 3% (Япония) до 7-9% (Канада, США)…».
Анатолий Кинах, премьер-министр: «Темпы снижения кредитных ставок украинских коммерческих банков значительно отстают от снижения темпов инфляции и сдерживают развитие экономики. Когда темпы инфляции снизились более чем в пять раз – до 4,5%, то средняя ставка коммерческих банков достигала 30-32%. Это абсолютно деформированная система финансово-кредитных отношений. Это серьезный барьер с точки зрения реализации приоритетных направлений экономических и структурных реформ. Мы обязаны в 2002 году рыночными методами добиться адекватного снижения цены кредитных ресурсов…».
Все эти цитаты взяты из авторских статей или публичных высказываний. Их трудно назвать прямой критикой Владимира Стельмаха, но это осторожная попытка дать комплексную оценку деятельности государственного института, частью которого он является как высокое должностное лицо.
Никто не оспаривает профессионализм этого человека и его команды. Но идеология существования закрытой банковской корпорации (с «флагманом» НБУ), которую он исповедует, возможно, даже не осознавая этого в полной мере, доказала свою ошибочность. Понятно, что он не мог очень многого сделать в силу целого ряда причин. Но с другой стороны, когда при обсуждении бюджетных вопросов председателя Нацбанка прежде всего интересует вопрос, как бы перечислить в казну поменьше доходов, это уже «звоночек».
Вместо резюме
Очевидно, что Украине нужна банковская реформа. Со всеми приятными и неприятными ее моментами (включая принудительное слияние банков в крупные финансовые структуры). Изменение денежно-кредитной политики, изменение политики расчетов наличными деньгами, что должно способствовать легализации доходов и препятствовать отмыванию грязных денег. Иначе Украина и дальше останется страной, где общий банковский капитал ($1,6 млрд.) равен капиталу одного крупного западного банка.