В эпоху независимости ракетно-космический комплекс Украины оказался «благополучнее» многих других высокотехнологических отраслей национальной промышленности. Официальные лица считают, что технически этот комплекс имеет почти все необходимое для осуществления полномасштабных проектов. Недостает, мол, только денег. О том, чего же в действительности не хватает Национальной программе «покорения Вселенной», размышляет «Киевский ТелеграфЪ».
Сегодня на космодромах России и на океанской стартовой платформе «Одиссей» эксплуатируются пять ракетно-космических систем (включая модификации) украинского производства. Это средние ракеты-носители (РН) «Зенит-2» и «Зенит-3SL», а также «легкие» (весом до 300 тонн) — «Дніпро», «Циклон-2» и «Циклон-3». За десять лет осуществлено 65 успешных (плюс несколько аварийных) пусков РН, выведено на орбиту 123 космических аппарата (КА), 9 из которых — отечественные. В состав «космической отрасли» входят 29 предприятий и организаций.
27 февраля правительство, в основном, одобрило Национальную космическую программу Украины (уже третью) на 2003—2007 годы. Соавторы (помимо Национального космического агентства) — Национальная академия наук, министерства обороны, образования и науки, промышленной политики, чрезычайных ситуаций и Госкомсвязь. Сообщается, что «целью новой программы является углубление и более эффективное использование научно-технического и производственного потенциала отрасли в соответствии с геополитическими и экономическими интересами государства». Теперь судьба программы в руках парламентариев.
Для «реализации задач национальной безопасности и решения общегосударственных хозяйственных проблем» в программе предусмотрены дальнейшее развитие космической системы наблюдения, получение новых знаний об околоземном пространстве и так далее. Согласно программе, непременно будут проводиться дистанционное зондирование Земли, работы по созданию собственной спутниковой системы телекоммуникаций, развитие наземной инфраструктуры. Планируется и усиление обороноспособности страны за счет более широкого использования космических средств.
Ракеты или спутники?
Все это, разумеется, — стратегические цели и общие механизмы их достижения. Но что же должно являться «технологическим» приоритетом при реализации отечественной космической программы? Разработка и производство только РН или целостных ракетно-космических систем (типа «Воздушный старт» и «Морской старт»)? А может быть, главный упор должен быть сделан на создание собственных КА (в первую очередь, искусственных спутников Земли для коммерческого использования)? В поисках ответов обнаруживаются некоторые противоречия.
«Для стратегической автономии и независимости страны спутники имеют сейчас такое же значение, как 20—30 лет тому назад имели ракеты-носители», — таково мнение руководства НКАУ. С данной точкой зрения трудно не согласиться. И не потому, что она высказана «компетентными лицами», а в силу того, что идея приоритетности обладания собственной спутниковой группировкой, по сравнению с владением национальными средствами выведения на орбиту, подтверждается мировым опытом. Количество стран, располагающих собственными искусственными спутниками Земли (ИСЗ), уже давно перевалило за полсотни. Между тем национальные ракетно-космические программы осуществляют лишь считанные государства, да и то прослеживается четкая тенденция к отказу от них в пользу международных.
Но здесь необходимо сделать важное уточнение. В глобальной перспективе обладание ИСЗ для Украины несравненно важнее, чем сохранение всей ее космической промышленности вместе взятой. Это правда. Однако и сейчас, и в среднесрочной перспективе сохранение научно-производственного потенциала в области ракетно-космических технологий гораздо важнее как с точки зрения финансов, так и для экспортного потенциала страны (больше половины поставок ракетно-космической продукции осуществляется на экспорт), и для сохранения рабочих мест. А главное — если Украине необходимы свои спутники, то это вовсе не означает, что ей нужны спутники собственного производства.
Сразу должен оговориться, что речь идет не о научных космических аппаратах, уникальных по своей природе, а о коммерческих ИСЗ. Уровень существующих в пределах бывшего СНГ спутниковых технологий не позволяет серийно выпускать телекоммуникационные, метеорологические и природоресурсные спутники, которые могли бы составить достойную конкуренцию на мировом рынке. Причина вовсе не в слабости «космического машиностроения», а в прозаическом, но огромном отставании в области электроники. Потребности же внутреннего украинского «космического рынка» не обеспечивают загрузку работой даже единичные ИСЗ «народнохозяйственного назначения».
Например, на ближайшие десятилетия Украине нужен максимум один современный многофункциональный спутник связи. Но при прочих равных условиях стоимость его изготовления будет в 1,5—1,7 раза выше, чем космического аппарата аналогичного назначения, выпускающегося пусть и небольшой, но серией! Кроме того, космическая система телекоммуникаций, основанная на одном спутнике, в принципе не может быть устойчивой. Государства, потребности которых исчерпываются одним-двумя «народнохозяйственными» КА, обычно поступают иначе: либо арендуют часть ресурса нужных им аппаратов, либо покупают более-менее унифицированные ИСЗ, которые включаются в межгосударственные или принадлежащие транснациональным компаниям сети. Потратить же минимум $200 млн. на разработку «патриотического» спутника связи представляется верхом безрассудства.
Впрочем, справедливости ради следует отметить, что окончательное мнение по «спутниковому вопросу» в НКАУ и других ведомствах, похоже, еще не сложилось. Однако было бы гораздо благоразумнее с самого начала отказаться от амбициозного проекта, неизбежно приобретающего инерцию после вложения в него бюджетных средств и пропагандистской «раскрутки». Потом его трудно будет остановить, даже если экономическая неэффективность создания Украиной собственных коммерческих ИСЗ станет очевидной для всех.
Следует также заметить, что в третьей космической программе прослеживается явная тенденция к увлечению исследований Космоса и Земли при помощи спутниковых средств (одних ИСЗ «Січ» планируется к запуску — 3). Разумен ли такой подход? Ведь действительно фундаментальные проекты с ИСЗ мы все равно осуществить не сможем.
Лунно-земные и солнечно-земные связи — тема весьма интересная. Но разработка и создание исследовательского ИСЗ, изготовление и запуск РН для его вывода на орбиту стоят немалых денег. В десятки миллионов долларов обходится даже исследовательская программа второстепенного характера. Поэтому крайне сомнительно, что такими вещами должны заниматься в стране, где каждый восьмой житель недоедает…
Растопыренными пальцами
Впрочем, и по акцентированию внимания, и по объемам ожидающихся капиталовложений развитие средств выведения ракет-носителей все же остается приоритетом №1. В свете сказанного выше такому «стихийному» следованию реалиям можно было бы только радоваться. Однако «чувству глубокого удовлетворения» препятствует «веерный» характер разработок.
В предстоящую пятилетку НКАУ планирует реализовать 7 ракетно-космических программ: «Морской старт», «Наземный старт» («экспортное» название — «Старт из пустыни»), две программы модернизации РН «Циклон» (создание ракеты «Циклон-4» и модернизация «Циклона-2», известная под обозначением «Циклон-5»), «Дніпро», «Маяк», а также создание украинско-турецкого аэрокосмического комплекса. При этом по шести из этих программ (всем, кроме «Морского старта») предполагается либо создать новые («Маяк» и украинско-турецкий проект), либо модернизировать имеющиеся РН.
А хватит ли сил? Правда, почти все перечисленные проекты имеют статус либо коммерческих, либо межгосударственных (исключение — «Маяк»). Но все же, такого количества ракетно-космических программ не имеет даже Европейское космическое агентство. Сомнительна и стратегическая целесообразность развертывания широкого «фронта работ» в расчете на чужие космодромы. Во всяком случае, в международной практике неизвестен прецедент успешного продвижения на рынке ракет-носителей, производитель которых не располагает собственной инфраструктурой для запусков. Нынешняя эксплуатация «Зенитов» и «Циклонов» с чужих площадок (в общей сложности — шесть-семь пусков в год) таким доказательством считаться не может. «Импортный» характер этих РН для их основного потребителя — России — стал последствием 1991 года, а проект «Морской старт» в большой степени носит политический характер (содействие США объясняется стремлением удержать Украину от экспорта ракетных технологий в страны третьего мира).
В минувшем году были проведены шесть пусков, в нынешнем запланированы семь. Мягко говоря, далековато до 17% общемирового количества коммерческих запусков, которые эксперты прочили одному лишь «Морскому старту». Такими масштабами столь широкий фронт разработок явно не оправдывается. Тем более что усилия Украины сконцентрированы, главным образом, на легких РН, рынок которых и без того переполнен.
Впрочем, у каждой из нынешних украинских ракетно-космических программ своя судьба. Если из «Морского старта» остается выжимать все, что возможно, а в отношении программы «Дніпро» (хотя она и составляет прямую конкуренцию «Циклонам») у Украины просто нет другого выхода (Россия могла осуществить «космическую конверсию» боевых ракет Р-36 «Воевода» и без нас), то в отношении других проектов имеются большие сомнения даже в их технической реализуемости. Не говоря уже об эффективности коммерческой.
Последнее особенно актуально для программы «Старт из пустыни», предполагающей создание на базе «Зенита-2» модифицированной РН «Зенит-2М» для запусков с Байконура. «Изюминка» новой модели, разрабатываемой совместно с американцами, — в возможности повторного включения рулевого двигателя второй ступени, что резко повысит характеристики РН. Идея, что и говорить, заманчивая, правда, не для такой ненадежной ракеты, как «Зенит»…
Между тем весной минувшего года впервые было официально объявлено о том, что КБ «Южное» приступило к разработке серии новых ракет-носителей «условно легкого» класса под маркой «Маяк». Первый старт новой РН планируется уже в 2005—2006 годах. На «Маяках» будут устанавливаться двигатели как отечественной, так и российской разработки. Производством займется «Южмаш».
Семейство РН «Маяк» будет включать две базовые модели — «Маяк-1.2» (две ступени, грузоподъемность — до 3 тонн, предназначена для низких и «солнечно-синхронных» орбит) и «Маяк-2.3» (три ступени, грузоподъемность — 3 тонны, предназначена для орбит, переходных на геостационарную орбиту). Каждый из носителей будет иметь модификации, расширяющие область применения, в том числе и за счет наращивания грузоподъемности (до 50%), благодаря установке дополнительных стартовых ускорителей (2—4 штуки). Собственно, «Маяк-2.3» с «полным пакетом» ускорителей будет уже ракетой-носителем среднего класса, близкой или даже равной по своим возможностям нынешним «Зенитам». Правда, ракету с ускорителями нельзя запускать с морской платформы, уж слишком она громоздка.
Стратегические метания
Идея «Маяков» исходит из перспективности легких жидкостных ракет. Беда в том, что такой взгляд, по меньшей мере, спорен. В настоящее время более распространенным (и находящим больше подтверждений) вариантом развития космонавтики является сочетание легких РН на твердом топливе, средних и тяжелых жидкотопливных ракет, а также многоразовых транспортных космических систем типа «Спейс Шаттл» и «Гермес». Легким жидкостным РН в этом спектре места нет. Их более высокие энергетические характеристики обесцениваются высокой стоимостью, а экологическая чистота кислородно-керосиновой ракеты не так уж и превосходит современные смесевые твердые топлива, уже давно переставшие походить на «классический» ракетный порох.
Кроме того, Россия вкладывает деньги в модернизацию «Циклона-2». Но именно его должен заменить «Маяк-1.2», причем обе модели должны выйти на старт приблизительно в одно и то же время. Где здесь логика, понять непросто. А ведь без успеха «Маяка-1.2» «Маяк-2.3» тоже теряет всякую перспективу. Надеяться на то, что дополнительный рынок для украинских легких ракет появится в связи с тем, что «Дніпро» сойдет со сцены уже в 2007 году, также нельзя. Поскольку эта украинско-российская ракета является конкурентом другой «чисто украинской» РН «Циклон».
Пока наиболее «продвинутой» из новых разработок и одновременно проектом, имеющим наилучшее «организационное оформление», является «Циклон-4» (старт в 2005 году). Но он тоже технически рискован. Для обеспечения заявленных характеристик предполагается «обучить» маршевые двигатели третьей ступени многократному (3—5 раз) включению. Это очень сложно, к тому же будет трудно сохранить главный козырь «Циклонов» — высокую надежность. Но, по крайней мере, с «Циклоном» можно попробовать, то есть здесь хотя бы есть шанс на успех. Однако то, что финансовая и рыночная судьба проекта зависит от таких стран, как Бразилия и Италия, которые никогда не были серьезными «космическими инвесторами», не может не беспокоить. В принципе это было бы приемлемым риском, но при условии обеспечения устойчивости проекта концентрацией усилий самой Украины, четко уяснившей пути решения проблемы внутренней конкуренции между пусками «Циклона-4» с Алькантары и морскими запусками «Зенитов». И пока такая устойчивость не будет обеспечена, об инвестиционной привлекательности нового «Циклона» и необходимой для его пусков реконструкции Алькантары можно забыть.
Вообще, история украинской космонавтики уже успела выстроить свой «мартиролог лопнувших надежд». МАКС (международная авиационно-космическая система), «Свитязь», «Ориль» — это краткий перечень широко разрекламированных и бесславно лопнувших ракетно-космических программ. То, что эти три проекта являлись плодом переоценки собственных возможностей АНТК им. Антонова, утешает мало. В конце концов, уже само НКАУ (а до перехода космических предприятий под его «крыло» и Министерство машиностроения, ВПК и конверсии) приложило руку к тому, что из двух ракетных гигантов страны — «Южмаша» и Павлоградского механического завода — в дееспособном (по ракетной «тематике») состоянии сейчас только первый. А между тем именно последнее предприятие было оптимальной базой для развертывания работ по перспективным легким РН, раз уж Украина решила бороться за место на этом сложном рынке.
В общем, главная проблема космического планирования и космического инвестирования прослеживается достаточно четко. НКАУ и предприятия отрасли плывут по течению, пытаясь удержать все, что есть, но при этом не имея ни достаточных средств, ни объективной возможности для независимой космической политики. В результате Украина оказывается слабой везде. Увы, и третья «космическая пятилетка», похоже, будет страдать все тем же: отсутствием небольшого набора скромных, ясных и реальных целей, для достижения которых сконцентрированы все ресурсы.
Разумеется, к обвалу ракетно-космической отрасли это не приведет. Во всяком случае, в ближайшие годы. Но то, что при таком подходе Украине «светит» стагнация в космической сфере, почти гарантировано. Заявляя, что «два состава (деятельности. — Авт.) — космическая и гражданская — есть для нас одинаково приоритетными», руководство НКАУ демонстрирует непонимание того, что «украинский космос» нуждается в жестком подчинении соображениям коммерческой эффективности.