Главная задача – определить все недостатки и преимущества двух главных направлений внешнеполитической ориентации, не забывая при этом о третьей важной составляющей – единой Европе, куда все настойчивее хочет попасть и Москва. И только после этого начинать строить собственную политику, исходя из того, какая ориентация на данный момент в наибольшей степени отвечает национальным интересам.
Стоит вспомнить давний, но от этого не менее актуальный для Украины опыт Швеции, потерпевшей в начале ХVIII века катастрофическое поражение от России в Великой Северной войне. В одночасье скандинавская страна превратилась из великой европейской державы, диктовавшей волю значительной части континента, в третьеразрядное государство, объект, а не субъект международных отношений. За влияние и власть в Стокгольме боролись две партии, каждая из которых имела четкие внешнеполитические установки: одна ориентировалась на дружественные отношения с недавним врагом – Россией, другая жаждала реванша и опиралась при этом на поддержку Франции, в масштабах тогдашней Европы игравшую роль весьма сходную с ролью США в нашем мире. Обе партии попеременно стояли у власти большую часть ХVIII века. В данном случае мы имеем яркий пример разделения правящей элиты, осознавшей несоответствие ресурсов маленькой и бедной (тогда) страны с претензиями на великодержавие. В то же время это и пример поиска нового места и роли страны в окружающем мире.
При всем различии эпох положение Украины в современном мире весьма сходно с положением Швеции почти три столетия назад. И точно также последствия распада советской империи для ее осколка – по степени влияния на все аспекты политической и экономической жизни и формирование общественного сознания – вполне сопоставимы с утратой шведами статуса великой державы. Есть только одна существенная разница: Украине практически с нуля пришлось создавать собственную правящую элиту, которая сразу же начала мучительные поиски внешнеполитических ориентиров. К десятому году независимости они оказались вполне сформировавшимися. Элиту, как и всю общественную жизнь Украины, сейчас пронизывает незримый, но от этого не менее четкий водораздел между различным пониманием интересов Киева на международной арене. Более того, явственности этим различиям придает реально сложившаяся персонификация внешнеполитических направлений. Если американское уже достаточно четко ассоциируется с Виктором Ющенко, то российское – с Андреем Деркачем, единственным украинским политиком, не стесняющимся заявлять о том, что он лоббист сближения с Москвой. Конечно, есть еще целая когорта разнокалиберных и разноцветных левых с их несбыточными мечтами о возрождении единого и нерушимого, но в данном случае левые не в счет, так как их программа носит исключительно пропагандистский характер и поэтому нереальна.
Таким образом, у кормила власти за внешние и внутренние дивиденды сейчас борются две партии – Ющенко и Деркача (партии не в смысле организаций и тем более предвыборных блоков, а партии как условные центры силы, вокруг которых формируются политики и просто люди сходных внешнеполитических мировоззрений). Обе партии предлагают свои, практически всегда прямо противоположные способы решения одних и тех проблем Украины: политических, экономических, религиозных, культурных, языковых.
Если «партия Ющенко» за однозначный учет внешне- и внутриполитических установок, диктуемых из Вашингтона, то «партия Деркача» за то же, только из Москвы; если «партия Ющенко» за сугубо либеральную рыночную экономику на основе выполнения стандартных для всего слаборазвитого мира рекомендаций МВФ, то «партия Деркача» за попытку найти какой-то свой рыночный путь, учитывающий экономические реалии Украины и поэтому изрядно сдобренный социальной фразеологией; если «партия Ющенко» ориентируется на греко-католицизм и Киевский патриархат, то «партия Деркача» – на Украинскую православную церковь Московского патриархата; если «партия Ющенко» за т.н. «украинское возрождение», на практике выливающееся в пропагандистский тезис об общемировом значении украинской культуры, то «партия Деркача» предлагает учитывать весь европейский, прежде всего российский культурный срез; если «партия Ющенко» за жесткое введение во все сферы жизни украинского языка, то «партия Деркача» подходит к языковому и вообще культурному вопросу, используя заимствованный ее лидером в Канаде принцип «единство в многообразии». Список таких несоответствий можно продолжать и при этом конкретизировать каждый пункт. Однако в данном случае это не имеет значения, так как речь идет не о реальной политике как таковой, а о неких мировоззренческих тенденциях, разделяющих украинскую элиту.
При этом задача определения этих тенденций в отношении «партии Ющенко» несравненно проще. Дело в том, что американская ориентация представляет собой весьма жесткую конструкцию, все стандартны и составляющие которой хорошо известны, независимо от того, о какой стране идет речь – Бразилии, Филиппинах или Украине (в Европе к ним разве что добавляется членство в НАТО). В этом главное преимущество американского выбора – его простота и апробированность во многих странах мира. Есть некий общий набор принципов, которого обязана придерживаться страна американской ориентации во внешне- и внутриполитической сфере (в том числе в сфере экономической и финансовой политике). Правда, в этом и его серьезный недостаток – так просто отступить от этих принципов и попытаться проводить самостоятельную политику страна, однажды их принявшая в качестве руководства к действию, позволить себе не может. Во всяком случае, до тех пор, пока ее собственный политический и экономический потенциал не позволит ей фрондировать. Однако подавляющее большинство стран американской ориентации едва ли могут сейчас наследовать французский опыт 30-летней давности. Яркий пример успешной реализации американского выбора дает Польша и, возможно, поэтому Виктор Ющенко, воспринявший все принципы этой ориентации, всегда желанный гость в Варшаве. Но этот опыт вряд ли может быть перенесен в Украину без существенных поправок, так как в Польше отсутствовало разделение элиты.
В Украине же сам факт существования «партии Деркача» свидетельствует об этом разделении, о существовании влиятельной группы, отрицающей возможность развития Украины исключительно по американским образцам. В то же время применительно к «партии Деркача» набор мировоззренческих тенденций вычленить достаточно сложно, так как его устоявшегося варианта просто не существует, опять же если не принимать в расчет неприменимую в нынешних условиях жесткую конструкцию Союза. В данное время идет лишь процесс формирования набора совершенно новых установок, которые могут стать базовыми при формировании всего комплекса взаимоотношений между двумя суверенными государствами – Украиной и Россией, до этого никогда не существовавшими одновременно в условиях мира в одинаковом юридическом статусе. В данном случае всем необходимо осознать, что «равноправных отношений», как их в идеале публично представляют некоторые украинские политики, между этими двумя странами не может быть в принципе (если, конечно, не отгородится от России «железным занавесом», когда вообще не будет никаких отношений). Слишком велика зависимость Киева от Москвы при разительном несоответствии потенциалов. И точно так же не являются равноправными в идеале (сколько бы нас не пытались убедить в обратном) отношения между США и Канадой, США и Израилем, США и европейскими партнерами по НАТО, не говоря уже о более слабых партнерах типа Украины.
Поэтому «партия Деркача» как бы предлагает идти, что называется, путем наименьшего сопротивления, и, что интересно, российская ориентация (как ее, по крайней мере в публичных выступлениях, пропагандирует неформальный лидер партии) в силу своей некоей неопределенности предполагает весьма широкое поле для маневра и многовариантность развития, вплоть до возможной совместной интеграции в объединенную Европу. Последнее, кстати, не является такой уж нереальной перспективой, несмотря на все язвительные насмешки по поводу самой идеи совместной интеграции. Как бы там ни было, Москва все настойчивее позиционирует себя в качестве европейского государства, что для нее является удобным способом поиска новой эффективной формы мирового и мирного соперничества с США. Вероятно, именно эту крайнюю заинтересованность путинской России, стремящейся играть активную международную роль в некоем образе «просвещенного авторитаризма с либеральным уклоном», «партия Деркача» пытается максимально использовать для закрепления своих позиций в Украине.
Наиболее приемлемым для Украины было как можно более быстрое завершение этой ориентационной битвы элит, с тем, чтобы не пришлось наследовать негативную часть шведского опыта. Потребовалось сто лет ориентационных борений, завершившихся успешным участием Стокгольма в войне на стороне России против наполеоновской Франции, прежде чем Швеция, прежде всего ее элита, вполне осознала себя среднеевропейской страной, в интересах которой избегать участия в конфликтах на стороне тех или иных великих держав. За последующие полтораста лет Швеция стала богатейшей страной мира, предметом зависти таких неопределившихся со своей сущностью стран, как Украина.
«Форум»