Открытие сессии прошло в штатном режиме. Ну как в штатном… Если не считать метания микрофона в лестничный проем, то никакой особой интриги не было. Предупреждали же «регионалы» – не проголосуете за повышение зарплат и пенсий, все. Считайте, что тема сессии нираскрыта. Будет блокпост номер один. Прямо в Раде. А того, кто не понимает, будем бить по наглому «бютовскому» фейсу. Даже тигренок не поможет. И тут отличился сын полей, знатный аграрий Украины Александр Николаевич Ткаченко. Прям уж не знаю, что бы мы без него все делали.
Для начала этой берущей за микрофон истории необходимо кратко обрисовать общий контекст. Кулуары Верховной Рады. Многочисленные «шакалы пера» и «акулы штативов» вступают в беспорядочные, но чисто информационные отношения с парламентским планктоном. На ровном месте делают интригующие сюжеты. Типа, а будет ли блокада? Если да, то сколько она продлится? Началась ли избирательная кампания? Началась?! Да вы шо… Надо же, как интересно. В общем, выполняют редакционные задания, которые у всех одни и те же: «описать открытие сессии, надергать синхронов, если повезет, снять драку у трибуны». Канал СТБ в лице Ольги Черваковой действовал в стандартном режиме. Высокий рост (два метра на каблуках) давал ей преимущество в деле отлова шатающихся без дела потенциальных ньюсмейкеров. Ее длинные руки дотягивались до самых закрытых (спинами конкурентов) комментаторов. Отловила Оля Александра Ткаченко и достаточно корректно допросила его на предмет сокращения количества журналистов, которых, по мнению Ткаченко, слишком много шатается в буфете Рады. Вот только концовка беседы получилась несколько неожиданной. Я бы даже сказал, броской. Причем в прямом смысле этого слова. Зацепились они на теме питания «шакалов пера» в парламенте. Александр Николаевич всегда отличался крайне консервативным отношением к данной проблеме.
По его глубокому убеждению, настоящее место журналиста – в шахте, на худой конец – в урановом руднике, где он должен описывать процесс обогащения расщепляющихся веществ в свинцовых трусах. То, что «шакалы пера» беспрепятственно бродят без всякого строя и опознавательных знаков по кулуарам Рады, – это нонсенс натуральный, то есть обыкновенный. К тому же без намордников и ошейников. Бросаются на депутатов. Задают им всякие вопросы. Порют откровенную чушь. Причем порют с откровенным и неприкрытым в области декольте цинизмом. Беспрерывно питаются в буфете. Еще будучи спикером Верховной Рады (его тогда отдирали от этого кресла, как могли), Александр Николаевич пытался реализовать идею превращения кулуаров в замкнутую политическую систему. «Шакалы пера» изолируются на третьем этаже и только оттуда могут наблюдать за шоу. Спуск на второй этаж категорически запрещается. С того времени в Раде остались перегородки на лестницах, за которыми по сей день дежурят сотрудники ведомства Бирсана (пользуясь случаем, хочу передать привет Александру Семеновичу). Правда, журналистов они пускают.
Слово за слово, Александр Николаевич разговорился. Причем на ходу, убегая от Черваковой в боковой проход. Но длинные руки Оли настигли его прямо у выхода. Как и вопрос, заданный в широкую спину ленинца. Типа, в рудниках это, конечно, классно. А есть ли там буфеты? Нервы знатного агрария не выдержали. Он выхватил микрофон из ненавистных рук журналистки и запустил его в лестничный пролет, норовя попасть в кого-то, к кому он испытывал чувство глубокой, но, сука, личной неприязни. Короче, микрофон сломался, а Червакова впала в легкий шок. Однако он быстро прошел, поскольку случай нападения народного депутата на журналиста при исполнении был, как говорится, налицо. Весь эпизод был снят оператором СТБ, который с удовольствием прокручивал его всем желающим. Желающих было много. Первым его просмотрела в черновом, так сказать, виде Анна Герман (глава парламентского комитета по свободе слова). Ее комментарий сводился к тому, что если бы подобные депутаты были в рядах Партии регионов, то они бы там (в рядах) уже бы не были. В качестве иллюстрации она привела пример с депутатом Калашниковым. Надо сказать, что «регионалы» действительно учли этот пример и с той поры журналистов не то что битой, даже пальцем не трогали. Теперь на роль Калашникова очень уверенно «попробовался» Александр Ткаченко. Он войдет в историю парламентаризма как человек, впервые метнувший микрофон на двадцать с чем-то метров вперед и вниз. Этот пока никем не превзойденный рекорд запротоколирован сотрудниками милиции, которые прибыли на место происшествия, однако их не пустили вовнутрь. Щербакова давала показания вне здания Рады. Потом опера все же смогли осмотреть место происшествия и полюбоваться на запись легендарного броска.
К сожалению, именно это событие, судя по всему, станет символом начала сессии. Как и негативное голосование по закону о повышении социальных стандартов. Если бы Тимошенко не была премьером, то она бы уже кричала, как бензопила «Дружба», о необходимости повысить зарплаты до 1000 евро. Как минимум. А на вопрос – где деньги взять? – был бы дан короткий, но простой ответ: штука евро. Каждому. И ниипет. Однако прогнозируемый провал не смутил оппозицию, которая зарегистрировала еще один законопроект на ту же самую тему и будет добиваться его принятия. Не проголосуют – еще один внесут. И так до бесконечности. «Бютовцы» попытаются изменить сессионный формат с помощью проведения тематических заседаний Рады. Например, собрать в один пакет все законы, связанные с медициной, и провести парламентское заседание. Точно так же провести тематические заседания Рады по местному самоуправлению, промышленному производству и так далее. Смысл маневра заключается в том, чтобы поставить ПР в неудобную позицию. Дескать, мы предлагаем реформировать местное самоуправление, а они блокируют. Мы пытаемся улучшить жизнь врачей, а они – далее по тексту. «Бютовцы» понимают, что реально оказались в глубокой электоральной… яме, и их рейтинг падает вниз, как микрофон, запущенный мощной рукой Ткаченко. Не станем их разочаровывать. Все правда. Продолжение сериала «Блокпост» будет 8 сентября. Александр Николаевич к тому времени обретет пиковую форму и попробует запустить на низкую орбиту более тяжелые предметы журналистского быта.