Наверное, единственным новым элементом является необычно более наглое, чем прежде, стремление перевести стрелки ответственности за сложное положение дел в стране с властей на российское общество.
Это оно, оказывается, ответственно у нас за слабость демократических институтов («гражданское общество слабо, уровень самоорганизации и самоуправления невысок»), коррупцию («бизнес тоже не безгрешен», «многие предприниматели озабочены не поиском талантливых изобретателей, не внедрением уникальных технологий, не созданием и выводом на рынок новых продуктов, а подкупом чиновников»), патернализм («уверенность в том, что все проблемы должно решать государство либо кто-то ещё, но только не каждый на своём месте»).
Все это мы уже видели, читали, слышали. Но возможно ли серьезно рассматривать статью Медведева как пролог к новому курсу горбачевского типа, курсу, по крайней мере, на частичный отказ от наследия предшественников и перемены в общественно-политической жизни? Хотя Медведев обращается с понятием перемен подчеркнуто осторожно, тем не менее здесь можно встретить, казалось бы, табуированные прежде фразы про то, что на Кавказе на самом деле так и не удалось достичь стабильности и его жители «просто не знают покоя», или про то, что «мы сделали далеко не всё необходимое в предшествующие годы и далеко не всё сделали правильно».
Те, кто продолжает связывать с именем Медведева надежды на перемены к лучшему, осуществляемые сверху, поспешили воспринять его статью как заявку на то, чтобы стать «новым Горбачевым».
Однако сегодня больше принято вспоминать «хорошего Горбачева» – Горбачева, затеявшего гласность, децентрализацию управления страной, разрешившего частное предпринимательство и первые относительно свободные выборы, осуждавшего сталинизм. Тем же, кто хочет искать в Медведеве исторические аналогии с Горбачевым, стоит присмотреться прежде всего к образу другого, «плохого» Горбачева. Нерешительного, блокировавшего важные преобразования, цеплявшегося за основы безнадежно устаревшей системы, а в последний год своего правления полностью уступившего инициативу крайним консерваторам. Так и не решившегося выставить свою кандидатуру на всеобщие открытые выборы президента СССР, предпочитая быть утвержденным послушным Съездом нардепов.
Текст Медведева – недвусмысленная роспись в победе второго Горбачева над первым.
Как бы сделать так, чтобы прийти к светлому будущему, при этом ничего не меняя, – вот смысл извилистых рассуждений президента.
Поиском подобного «священного Грааля» занимался в свое время и Горбачев – правда, по ходу дела он, не слишком отдавая себе отчет в возможных рисках, приоткрывал форточки, в итоге обернувшиеся для него фатальным сквозняком.
Медведев помнит об этих уроках и твердо обещает с демократизацией не спешить. Призрак «плохого Горбачева» неуловимой нитью проходит сквозь весь текст его статьи. Сравните хотя бы два приведенных ниже фрагмента.
Медведев-2009: «Говорят о необходимости форсированного изменения политической системы. А иногда и о том, чтобы вернуться в «демократические» девяностые. Но возврат к парализованному государству недопустим. (…) Мы не вправе рисковать общественной стабильностью и ставить под угрозу безопасность наших граждан ради каких-то абстрактных теорий. Не вправе приносить стабильную жизнь в жертву даже самым высоким целям».
А вот Горбачев на декабрьском пленуме ЦК КПСС 1989 года: «Мы не должны позволить, чтобы демократия и гласность, призванные раскрепостить людей, усилить их безопасность, использовались в противоположных целях – для разъединения народа, для его запугивания и одурманивания. Демократия должна быть защищена от спекуляций такого рода». За этим последовали Леонид Кравченко, закрытие «Взгляда», Янаев, павловская денежная реформа, Вильнюс.
Одна фразеология, одна стилистика. Безопасность граждан против абстрактных теорий и спекуляций. Такая же трогательная забота о сохранности хрупкой демократии. А вдруг она выйдет на улицу и схватит инфлюэнцу, бедняжка. И страшилки от Медведева про «возвращение в «демократические» девяностые», где «демократические» подчеркнуто в кавычках, вполне в духе знаменитого горбачевского про «так называемых демократов».
Третий президент России, не успев побыть ранним Горбачевым-реформатором, становится поздним Горбачевым так же стремительно, как герой Дэвида Боуи в фильме «Голод» в считанные часы превращается из молодого человека в глубокого старика.
Бессмысленно объяснять Медведеву, что достичь поставленных им целей – «перехода на следующую, более высокую ступень цивилизации», «раскрытия творческого потенциала каждой личности», «избавления от пренебрежения к праву и суду», «прививания вкуса к правовой культуре, законопослушанию, уважение к правам других» – невозможно без предоставления гражданам права самостоятельно, без подсказки из Кремля решать, какая общественно-политическая система им нужна. Ощущать себя гражданами, а не студентами, сдающими власти зачет. Решать, кто будет президентом, а не выслушивать от президента лекции по демократии.
Медведев все это понимает. Он прямо так и говорит: «У других же стран все получилось». Не уточняя, правда, у каких. Стоит ли напоминать, что получилось построить современное, цивилизованное общество только у стран, выбравших открытую, плюралистическую общественно-политическую систему.
В статье Медведева все складно изложено про то, какого будущего хочется пожелать нашей стране. Одна проблема: будучи связанной по рукам и ногам той удушающей конкретикой, которую Медведев предлагает нам в качестве способа обеспечения «общественной стабильности и безопасности наших граждан», Россия до этого будущего просто никогда не сможет дойти. Ошибся Медведев с названием своей статьи. Ее надо бы назвать в соответствии с ее реальным содержанием: «Стоп, Россия!».
Владимир Милов, президент Института энергетической политики