Но такая позиция имеет свои изъяны. Особенно тогда, когда другая сторона ошибочно считает ее слабостью. Этот изъян нужно частично устранить хотя бы потому, что, мягко говоря, некорректные высказывания идут не в заказных материалах от платных (на деньги КПУ) журналистов, а непосредственно от руководителя партии. В данном случае я мало обращаю внимание на оскорбительные высказывания Симоненко в мой адрес. Хотим того или нет, оценки руководителям партий даст история, а люди уже дают. Оценки разные, иногда несправедливые и потому горькие. Но от лидера партии, которая должна быть по определению близкой к нашей, слышать, что меня "…вовремя не смогли распознать товарищи по партии и избиратели" (см. "Киевский вестник" за 19.09.2009), по меньшей мере странно. И эта "странность" требует принципиального объяснения.
Нынешнее обострение недовольства со стороны руководства Компартии вызвано подготовкой к предстоящим выборам. Это запланированное недовольство, поводом для которого было неучастие социалистов в подписании документов о создании Левого блока. Говорю "запланированное", потому что у руководителя ЦК КПУ, идущего на президентские выборы, нет ни одного аргумента против действующей власти, поскольку он ее поддерживает со всей очевидностью. Иначе и не может быть, ведь даже сегодня в верхнем эшелоне власти среди министров и их заместителей находится дюжина представителей Компартии. Их нечего осуждать — пусть работают, но тогда нельзя говорить, что КПУ — "единственная действительно оппозиционная сила". В таких условиях для предвыборной пропаганды остается единственный аргумент — обвинение социалистов в неподдержке Левого блока, ожидаемого частью электората, но дискредитированного бесперспективной идеей поддержки в президентской кампании именно Симоненко. "Можно ли рассматривать кандидатом от Левого блока не лидера любой партии, входящей в блок, а просто достойного человека?" — спросил я Симоненко во время нашей встречи по этому поводу. "Это исключено", — прозвучал ответ.
А ведь любому трезвому человеку понятно, что на президентских выборах если не рассчитывать на админресурс (а никто из левых на него ориентироваться не может), руководитель Компартии получит поддержку избирателей на уровне им заслуженного рейтинга. Существование блока к этому результату ничего не добавит. Блок нужен на местных и парламентских выборах, о чем мы откровенно заявили в постановлении политсовета СПУ, оставляя открытым вопрос о блокировании.
Руководство КПУ и сам Симоненко знали это и без нас. Но ведь расчет и строился на том, что мы в блок не войдем. Ведь не случайно еще один рупор КПУ — газета "2000" накануне подписания документов прямо "указывала" руководству КПУ на опасность блокирования с нами. Боясь, очевидно, что блок состоится и упомянутый выше аргумент — возможность критиковать социалистов — будет утрачен.
Кое-кто скажет: это измышления. Нет, так задумано. Чтобы не ссылаться на известные факты, задам себе и сомневающимся вопрос: а почему руководство Коммунистической партии за одиннадцать лет трижды отказывалось от блокирования, а в прошлом году, во время объявления Президентом досрочных парламентских выборов, торпедировало предложение социалистов о блоке с красноречивым мотивом: "КПУ не будет лифтом для других партий". Что изменилось теперь — "лифт" неисправен и самому "лифтеру" приходится рассчитывать только на собственные ноги? Или тому "мастеру", который поддерживает состояние "лифтов", не понравилось, что от него (от нее) будут уплывать голоса в центральной и западной частях Украины, где без блока самим коммунистам на поддержку рассчитывать не приходится? И уплывать голоса поэтому будут к конкуренту "мастера"?
Зачем же нам быть фишкой в чужой игре, в поддержке "технического" кандидата? Ведь мы подобное наблюдали в 1999 году и раньше. Это игра не Левого блока, не коммунистов даже. Это просто чужая игра.
При этом я еще раз подчеркну, что создание Левого блока — настоятельная потребность для общества. Поэтому вопреки навязанной нам дискуссии мы будем искать любые возможности для консолидации партий, борющихся за социальную справедливость и права человека.
В упомянутых и других публикациях (контролируемых через руководство КПУ и выходящих массовым не подписным тиражом, а раздаваемых людям), особенно в преддверии ожидаемых выборов, в который раз используются "утки" против социалистов, естественно, и против меня. Некоторые из них обязан прокомментировать.
О запрете Компартии Украины "по вине" Александра Мороза. Напомню, в 1990 году в парламенте было больше 20 секретарей ЦК, зав. отделами ЦК и первых секретарей обкомов. Никто из них не откликнулся на необходимость создания большинства (количественного большинства, без его нынешнего статуса), не захотел его возглавить (308 коммунистов подписали подготовленное мной обращение). Большинство просуществовало меньше года и было распущено по моему настоянию. Причина: практически никто из партийных на то время функционеров не опротестовал незаконное решение Президиума ВР о запрете Компартии. Когда, выстояв больше двух часов у "первого микрофона", я добился у секретаря ЦК КПУ Леонида Кравчука, ведшего заседание парламента, чтобы вопрос об утверждении незаконного решения был поставлен на голосование в сессионном зале (иначе по Конституции решение Президиума не считалось правомерным), за включение этого вопроса в повестку дня проголосовало… около 90 коммунистов. (Об официальном роспуске КПСС Горбачевым я не упоминаю.) Запрещенная при участии Кравчука партия сосредоточила свои усилия на избрании его президентом Украины. "Леня — хороший парень", — высказался один из тогдашних лидеров КПУ.
Некоторые функционеры нынешней КПУ могут подтвердить, что весь шквал негодования, организованный правыми (кстати, почти все они были недавними коммунистами) обрушился на социалистов, создавших в октябре 1991 года свою партию. И не по указанию и при помощи Кравчука, как пишут в СМИ, а вопреки позиции властей. Благодаря подвижничеству многих неравнодушных, преимущественно бывших коммунистов. Назову хотя бы Адама Мартынюка, Виля Ромащенко, Наталью Костенко и др. Это они и сотни активистов в регионах организовывали колонны на революционные праздники, это они выступали с требованием восстановления незаконно запрещенной партии. В их рядах как-то не замечались те, кто спустя почти 20 лет считает необходимым "присмотреться" к социалистам.
Пропущу этап восстановления КПУ летом 1993 года. Ее костяком стали около 70 тысяч тех, которые два года находились в Соцпартии. Мы не препятствовали их выбору, хотя каждый раз, анализируя ситуацию, я спрашивал наших активистов с мест:
— Сколько социалистов было в вашем районе?
— 150, — отвечал районный секретарь (цифра условная).
— Районная организация Компартии в районе восстановилась?
— Да.
— Сколько же теперь вместе левых в районе?
— 150…
— Так в чем же тогда проявляется усиление влияния левых?..
Об избрании Мороза председателем ВР с помощью… Леонида Кучмы. С Кучмой мы были мало знакомы, поскольку он на заседаниях парламента первого созыва бывал редко, а поруководив правительством, заработал соответствующую репутацию.
В парламент 1994 года он вошел в составе группы МДГ. Группа заявила о поддержке моей кандидатуры на пост председателя парламента и вся… не проголосовала. Среди большинства поддержала меня фракция коммунистов. Я сохраняю признательность тому ее составу. Избрание Кучмы президентом Украины в 1994 году обеспечивалось и позицией коммунистов, забывших о его руководстве КМ, желавших видеть на высшем посту "красного директора".
О "непоследовательности" Александра Мороза в конституционном процессе. Измышления по этому поводу, откровенно говоря, надоели. Все ведь можно проанализировать по стенограммам заседаний. Да, в 1995 году мной был подписан конституционный договор, против принятия которого я выступал, но за который подписями проголосовали 240 депутатов. Я подписал общий документ, исполняя обязательную функцию председателя. Фракция социалистов за договор не голосовала.
Договор, между тем, открыл дорогу к принятию Конституции. Мною все было сделано для этого исторического шага. Важным моментом в этом направлении было включение коммунистов в процесс подготовки и голосования Основного Закона. Против были настроены правые и другие, подыгрывавшие Кучме в его желании отстранить левых, собрать 226 голосов и вынести нужный ему проект на референдум. В начале мая 1996 года включение депутатов-коммунистов в процесс удалось обеспечить, хотя часть из них в конечном итоге за Конституцию не голосовали. Почему? На этот вопрос ответ можно найти, но это уже история.
О президентских выборах 1999 года. Разговоры о "каневской четверке" набили всем оскомину. Она создавалась не по моей инициативе, но я согласился на предложение, получив подтверждение того, что единым кандидатом от группы (список был открыт для всех) будет тот, кто по социологическим замерам за месяц до выборов получит наибольшую поддержку опрошенных. Симоненко в блок войти отказался. Причины обозначились позже.
За месяц до выборов неожиданно легко снять свою кандидатуру согласился Евгений Марчук. Он готов был довольствоваться ролью секретаря СНБО, что, впрочем, и произошло, но по другой схеме. Через день-два после его согласия властью была осуществлена провокация с "покушением" в Кривом Роге. Марчук от своего согласия отказался, ссылаясь на новые обстоятельства, а Александр Ткаченко заявил, что его "позвал народ". В результате "четверка" распалась, все получили то, на что могли рассчитывать (с учетом и последствий админресурса против социалиста). "Мы работали против Мороза, а не против Марчука и Симоненко…", — почти дословно так в своем кабинете говорил Кучма.
А вот о роли Симоненко информация как-то не распространялась. Понятно почему. Речь шла о сговоре. Наличие коммуниста в кампании гарантировало победу Кучме. Несмотря даже на то, что во втором туре социалисты прибавили Симоненко голосов в центральных и западных округах, общий результат был запрограммирован.
О деле Гонгадзе и протестных акциях. Мог ли огласить информацию о преступлении лидер коммунистов, к которому с таким предложением обратился Николай Мельниченко? Ответ смотрите в предыдущем абзаце. Возражения по поводу непроверенных фактов, непорядочности и т. п., о чем сегодня так настойчиво вещают компартийные газеты, — это неуклюжее прикрытие сомнительного поведения конкретного человека. Всего лишь. Мог ли после этого Симоненко принимать участие в акциях "Украина без Кучмы!"? Мог, но только испытав давление партийных низов, понимающих, что (использую театральную терминологию) "пауза затянулась". Почти каждый раз после прихода руководства Компартии на митинги приходилось выслушивать претензии по поводу не очень приветливого восприятия его митингующими.
Акция "Восстань, Украина!" проводилась при активном участии коммунистов. Мне казалось, что "лед тронулся", и под давлением народа объединение тех, кто выступает против авторитаризма, произойдет. Симоненко один раз также стоял вместе с Виктором Ющенко на Европейской площади перед стотысячной аудиторией, и это его не смущало. Во всяком случае, не настолько, насколько смутило его мое появление с тем же Ющенко на Майдане.
После Европейской площади мы ночевали в администрации президента. Встреча с Кучмой произошла лишь утром. Она была важна хотя бы из-за одной фразы президента:
— Я понимаю, почему здесь он, — указывая на меня, говорил Кучма, — понимаю, почему здесь она (на Юлию Тимошенко). Но почему здесь ты? — обратился он к Симоненко.
О Майдане. Как никто другой Симоненко знает, что демократические изменения в Конституцию, Декларацию о необходимости которых мы подписали раньше вместе с ним и Ющенко, можно было внести только с помощью голосов фракции "нашеукраинцев". А голоса эти можно было заполучить, поддержав кандидатуру Ющенко на президентских выборах. Не было другого варианта! Речь-то шла о стратегии развития государства, о его устройстве, а не об эпизоде президентства. Ради этого надо было идти на Майдан. Не к Ющенко, а к народу, который искренне хотел перемен, хотел свободы.
А куда же еще надо было обращаться? Поддерживать Януковича, который в то время считался креатурой Кучмы? Что Кучма и дальше ориентировался на срыв выборов, на свое третье "пришествие", стало известно позже. И социалисты, заметьте, ни разу не заподозрили (во всяком случае, громогласно, хотя такое мнение сложилось), что на это "пришествие" рассчитывал и Симоненко, не участвуя во всенародных акциях.
О "хождении во власть". Получив возможность хотя бы символически приблизиться к формированию власти, руководство социалистов и коммунистов действовало по-разному. Мы направляли своих членов партии, которые — кто лучше, кто хуже — работали, беря ответственность на себя и на партию. Коммунисты же рекомендовали не своих представителей, как бы не находясь во власти, критиковали ее за "антинародную политику". Она — политика — правда, антинародной и была. Но и усилиями министров промышленности, здравоохранения, сельского и лесного хозяйства, где ставленниками в разное время, иногда и при разных правительствах, сохранялись те, кого рекомендовало ЦК КПУ. Понимаю, рекомендовали, исходя из альтруистических побуждений.
Об участии в Антикризисной коалиции и выборах 2007 года. Ложность обвинений социалистов в "предательстве" хорошо понимали партнеры по парламентскому большинству — коммунисты. Даже автор статьи в газете "2000" за 21—29 августа нынешнего года, выискивая "черноту" в моей политической биографии, вынужден был признать: "Конечно, нет нужды говорить, что ставшее возможным благодаря Морозу формирование Антикризисной коалиции летом 2006 года явилось благом для Украины". Может быть, эту мысль надо было развивать во время выборов нашим партнерам? Ведь причастность к "благу" имели и они. Во время неконституционных выборов-2007 мы вправе были рассчитывать на объективность их агитации. За себя, естественно, но не за счет партнеров. Ведь в это время команды Тимошенко и Ющенко подняли всю пропагандистскую машину, все возможности радио, телевидения и прессы на шельмование социалистов и, в частности, Мороза. Оказалось, что недавние наши партнеры (и коммунисты в том числе) забыли, что создание Антикризисной коалиции было спасением для Украины, иначе еще три года назад начался бы тот позор, который сегодня уничтожает нашу государственность и усугубляет лишения большинства сограждан.
Иначе как было понимать ответы руководителей КПУ на заготовленные в разных аудиториях вопросы:
— А как теперь будет парламент без фракции социалистов?
— Мы, коммунисты, будем достойно представлять левое движение. Мы никого и никогда не предавали…
Аплодисменты после такого ответа настолько естественны (по методике пропаганды), как и неуместны (по содержанию диалога).
О "расколах" в СПУ. У социалистов не было расколов. "Расколы" с образованием новых партийных брэндов организовывались и обеспечивались властью, к которой социалисты были не в мнимой, а в открытой оппозиции. Коммунисты не раскалывались потому, что власть была (как и сегодня) в них заинтересована. Заинтересована из-за той ортодоксальной политики, которую пытаются демонстрировать руководители КПУ, той риторики, которой власть может прикрываться перед Западом (да и Востоком). Из-за той безвозмездной, думаю, поддержки, которую коммунисты оказывают нынешней власти. Кто не верит, проанализируйте голосования по поводу сохранения коалиции, правительственного бюджета на 2009 год, отставки КМ, увольнения председателя Фонда госимущества и по другим вопросам, в том числе касающимся приватизации стратегических объектов — в частности "Турбоатома" — в пользу абсолютно конкретного российского "инвестора".
Можно долго нанизывать аргументы за аргументами. Не хочу этого делать. Многие годы удерживал от этого коллег, товарищей по партии, партии нового типа, исповедующей социалистические ценности без догматизма, с учетом опыта наших коллег по Социнтерну. Партии, численностью в два раза больше КПУ, представленной почти 20 тысячами депутатов в местных советах. В нашей партии, между прочим, есть 10% бывших коммунистов, а не все, как считает Симоненко. Настоящих коммунистов, к которым причислял себя бывший член КПУ Борис Олийнык, "православный коммунист", по его же определению.
Этот материал — вынужденный ответ на ложь и инсинуации. Он содержит только определенные фрагменты истинного положения вещей. Говорю это не для предупреждения, мол, не вздумайте возражать, иначе… Да нет, говорите что угодно. Пусть люди и голосуют, как им Бог на душу положит. Ситуация вряд ли изменится. Она тупиковая. В этом виноваты и мы, не докричавшиеся до людей. В этом виноваты и руководители КПУ — своими "гибкими" действиями. Об этом неприятно писать. Но это — правда.