Высоцкого нет в живых уже почти 30 лет, и когда это вспоминаешь, понимаешь, как и ты уже немолод. А ведь первое знакомство с Поэтом было, кажется, совсем недавно. На какой-то школьной олимпиаде пришлось писать сочинение на тему "Что я чувствую, стоя у Вечного огня". Я написал эпиграф: "А в Вечном огне видишь вспыхнувший танк,/ Горящие русские хаты,/ Горящий Смоленск и горящий рейхстаг,/ Горящее сердце солдата…"
Вместо грамоты мне опус вернули директору моего интерната. И потребовали пропесочить меня. Я помню слова типа "не надо готовить малолетних антисоветчиков". Но директор оказался мужиком — он меня не ругал, а только похлопал по плечу и отпустил из кабинета. Жест для него, человека юморного до желчи (иначе с нами нельзя было), невиданной щедрости. А учительница по русской литературе, которой он рассказал эту историю, женщина, прошедшая войну зенитчицей, как в повести "А зори здесь тихие…", фанатично любившая книги, которые она, по словам ее коллег, даже читать никому не давала, подарила мне журнал с портретом Высоцкого на обложке. Тогда "Совкино" неожиданно для многих отважилось на такое. И я навсегда понял, что такое поэзия. А также то, что ее нельзя запретить…
…В последний мой приезд в "столицу нашей бывшей Родины" меня почему-то поразило, что любимовский Театр на Таганке такой маленький. Равно как и его губенковский клон рядом или Государственный культурный центр-музей (ГКЦМ) "Дом Высоцкого на Таганке" в Нижнем Таганском тупике — тоже не больше. Но и там понимаешь: ведь не в камне же величие, на самом-то деле…
Последний перекур
Таганка Любимова — слева…
…Таганка Губенко — справа
Он щедро «кормит» после смерти
В музее имени себя…
Арбат: художники помнят
Теперь вход к нему охраняют
Дом-музей в Нижнем Таганском тупике
Фото автора