Официальные оценки потерь российской экономики пока не обнародуются. Они должны появиться ближе к концу года, после публикации данных Росстата о промпроизводстве за июль и август. Называемые сейчас цифры – весьма предварительны. Эксперты исходят из того, что реальный размер ВВП России в 2010 году должен составить $1,51 трлн. Доля сельского хозяйства в нем достигает 4%.
По словам аналитика Александра Морозова из российского отделения британского банка HSBC, основной негативный эффект от засухи и пожаров придется на июль-август, а 50% добавленной стоимости в сельском хозяйстве создается в именно третьем квартале.
«С учетом того, что уже в июне сокращение промпроизводства составило 0,3%, а в июле-августе оно наверняка продолжит свое падение, по итогам III квартала можно будет констатировать официальную стагнацию в российской экономике. Она может потерять порядка трети прибыли сельхозпроизводства…», – поясняет Александр Морозов. «Соответственно, сокращение отрасли на треть означает сокращение ВВП на 1%», – согласен с ним Владимир Тихомиров из банка «Уралсиб». Незамысловатые подсчеты показывают, что речь идет о сумме в $15 млрд. или около 450 млрд. рублей.
Помимо сильнейшего удара, который нанесет аграрной отрасли засуха и пожары, ощутимым будет падение доходов от временного запрета экспорта зерновых. Предположительно это обойдется трейдерам в $3 млрд. Экономисты ING Russia подсчитали, что при урожае пшеницы в 41 млн. тонн и полном запрете ее экспорта среднегодовая цена тонны пшеницы на внутреннем рынке вырастет до рекордного уровня в $185 за тонну.
Засуха спровоцирует резкое подорожание всех продовольственных товаров (в первую очередь, подсолнечника, молочных продуктов, овощей и мяса), которые составляют около 48% показателя инфляции. К тому же поднимутся цены на импортное продовольствие, доля которого в нынешнем году вырастет на 30%, по сравнению с прошлым. Помимо сельского хозяйства, в прямом убытке от жары могут оказаться обрабатывающие отрасли, в том числе машиностроение, отмечает Владимир Тихомиров.
Кроме того, по мнению аналитиков, в нынешнем году импорт растет совсем как в 2008 году, когда это привело к резкому обесценению рубля в конце года. Сейчас сценарий может повториться.
На фоне неутешительных макроэкономических прогнозов, вырисовываются значительные цифры ожидаемых затрат на ликвидацию последствий. Уже сейчас губернаторы пострадавших регионов запрашивают десятки миллиардов рублей на заливку болот, торфяников, восстановление лесных угодий и сгоревших сел. Как правило, эти запросы не подкреплены никакими проектными разработками и не имеют четкого обоснования.
Впрочем, российское правительство не торопится ажиотажно раздавать деньги. Премьер-министр Владимир Путин дал поручение подготовить Федеральную целевую программу по «затоплению» торфяников, рассчитанную на три года и стоимостью 20-25 млрд. руб. Тем более что дымящиеся торфяники и неосторожное поведение с огнем граждан – это лишь видимая часть айсберга.
Глава Института водных проблем РАН, бывший министр охраны окружающей среды и природных ресурсов РФ Виктор Данилов-Данильян считает, что нынешние лесные пожары стали следствием политики массового осушения торфяных болот, которое проводилось с начала 30-х годов и до распада Советского Союза.
По словам бывшего министра охраны окружающей среды, эти действия привели к нарушению экологического баланса и уничтожению целых экосистем: компенсировать количество откачанной из болот влаги будет чрезвычайно трудно. "При средней глубине болот, положим, метр в них содержалось не менее тысячи кубокилометров воды, то есть в разы больше, чем за год несла в море Волга, больше, чем несут в море все реки европейской части России.
К тому же потушить лесной пожар в оперативном режиме чрезвычайно трудно. «Еще древним было известно, что лесные пожары из кувшинов и ведер не останавливают. Их останавливают созданием просек, уничтожением сухостоя и другими мерами, требующими многолетней планомерной работы. Если ничего заранее жителями и властями не делалось, благополучно остановить распространение лесных пожаров в пожарном порядке невозможно», – констатирует ученый.
Ему вторит руководитель лесной программы «Гринписа» в России, кандидат биологических наук Алексей Ярошенко. По его мнению, к катастрофическим последствиям привели не сами пожары, а отсутствие координации в борьбе с ними, причиной чему стал новый Лесной кодекс РФ, вступивший в силу в 2007-м году. Он вообще не предусматривает существования государственной лесной охраны.
«Раньше у нас работала система лесных обходов плюс централизованная система борьбы с крупными лесными пожарами. Сейчас всего этого нет. Кроме того, авиалесохрана теперь раздроблена на региональные подразделения, многие из которых фактически перестали существовать. Например, если во время существования единой системы авиаохраны лесов вопрос переброски авиационной техники из региона в регион решался в течение суток, то сейчас на подобную процедуру – переброску специалистов и техники из Сибири в европейскую часть страны – ушло несколько недель», – констатирует Ярошенко.
К тому же, считает специалист, колоссальной ошибкой было то, что чиновники не придали значения первым очагам пожаров. «В мае были еще серьезные пожары во Владимирской, Ивановской, Рязанской областях. Они угрожали населенным пунктам. Однако тогда власти не предприняли каких-то решительных мер. Например, в Лобнинском районе Москвы в апреле десять дней длился пожар буквально в полутора километрах от бывшей конторы лесничества. Но Мослесхоз, руководителя которого сегодня наконец-таки уволили, тот пожар так и не заметил…», – рассказывает Ярошенко.
Пока в России выясняют, кто виноват в убытках на $15 млрд. и что теперь делать, эксперты подсчитывают ожидаемую прибыль крупных мировых зернопроизводителей (прежде всего американских) от роста мировых цен на зерно, спровоцированного событиями в России. Уже сейчас, по данным российской компании «Калита-Финанс», покупка на биржах фьючерсов на пшеницу принесла участникам рынка доходности в 3000%: на каждую вложенную тысячу рублей игроки получили 30 тыс. руб. прибыли.
Кое-кто предлагает смотреть дальше: удорожание зерна спровоцирует скачок цен на нефть, так как альтернативное топливо, может «не уродить», а это в теории может вытянуть всю мировую экономику из кризиса.