Во-вторых, там находится памятник Тарасу Шевченко, открытый экс-президентом США Дуайтом Эйзенхауэром еще 27 июня 1964 года. А содействовали его открытию еще три штатовских президента — Гарри Трумэн, Джон Кеннеди и даже действующий тогда Линдон Джонсон, что, согласитесь, и сейчас впечатляет.
Но больше всего нас потряс негр (он же афроамериканец), удобно восседавший у мраморной плиты с таким знакомым нам по прежней идеологии невольником, рвущим "кайданы". Черный симпатяга немедленно сообщил нам, что знает, как "Севсенко" в Санкт-Петербурге любил негритянского артиста XIX века Айру Олдриджа, так как чувствовал в нем "брата по крови". И лукаво одарил сообщением, что он тоже был бы рад, если бы получил от нас не только восхищение его поразительной осведомленностью, но и "пару долларов". Нам и в голову не могло прийти, что у афротоварища это был непыльный, нещедрый, но верный способ заработать на украинско-туристической сентиментальности. "Баксы" мы ему вручили не думая…
Потом у этого памятника отметились все без исключения президенты Украины и ее премьеры, министры, чинуши, "мытци" разного калибра и просто зеваки, которые таким нехитрым образом убеждались, что Украину в мире таки знают. А в День независимости сюда обязательно приносят букеты цветов и даже устраивают митинги, на которых клянутся любить "нэньку" еще больше. Не выезжая, правда, из Америки, что, как по мне, очень сильно снижает градус пафоса…
И точно такую же картину (сам неоднократно был свидетелем), но разного масштаба 24 августа можно увидеть не только в Украине или в Вашингтоне у памятников Кобзарю, уже провозглашенному "новым мессией", но и в Париже, Москве, Алма-Ате, Ташкенте и многих других "импортных" городах. И это неудивительно. Шевченко — чуть ли не единственный украинец, который до сих пор может спокойно и беспрепятственно выезжать из страны без виз и проволочек. Он же памятник. Но, как говорится, лиха беда начало, которое, увы, затянулось так надолго…
Президент на правильном фоне
В Алма-Ате чествуют песнями…
…в Киеве — почетной «ретро-вартой»
А в Париже он одинок
Жизнь берет свое
Каноническая честь в Киеве
В Харькове поэт — со своими героями
Из этой хаты он ушел в вечность