Зеленая рептилия, в гавайской рубахе с плеча героя «Страха и отвращения в Лас-Вегасе», повадками капитана Джека Воробья и (в оригинале) голосом Джонни Деппа, движением колеса судьбы перемещается из воображаемого театра без зрителей в эпицентр заговора. Обитатели (почти сплошь пресмыкающиеся да земноводные) затерянного в пустыне Мохаве городка Сушь столкнулись с небывалой засухой — и дело тут не в глобальном потеплении. Истосковавшаяся по общению ящерица на ходу изобретает себе брутальное прошлое, под стать ему имя и, вследствие удивительного стечения обстоятельств, к исходу первого дня производится в шерифы. Вот только шерифы здесь живут примерно с четверга по субботу.
О том и поют зрителю всю дорогу четверо клювастых марьячи.
Для похода на «Ранго» не нужен предлог в виде детей, но он ни в коем случае не «взрослый», а именно что детский в самом лучшем смысле: здесь действие не останавливается ни на минуту, грабятся банки, скачут погони, летучие мыши превращаются в пикирующие бомбардировщики, а живость и легкомыслие героя каждые пять минут обрекают его на погибель и вновь спасают на самом краю.
Когда гремучий змей с горящими глазами раскручивает скорострельный хвост, понимаешь, что Вербинскому и его художникам подпорки в виде 3D не требуются: картинка и так захватывающе объемна.
То, что половину шуток оценят скорее родители, не в ущерб детям: гэги безотказны, даже если не знать первоисточник. Не изменяя ни букве, ни духу жанра, Вербински регулярно подмигивает тем, кто не раз видел Джонни Деппа на экране, и даже цитирует самого себя. К Деппу тут прилагаются и встреча с обладателем той самой гавайской рубахи, и сон про летающую рыбу, и непременное для экзистенциального вестерна «путешествие на ту сторону», а монолог циничного дельца Беккета про наступление прогресса и грядущий конец былого мира перенесен из «Пиратов» практически слово в слово — с соответствующими последствиями для произносящего злодея.
Это окончательно превращает «Ранго» из забавного мультфильма на уикенд в искреннее признание в любви к вестерну (сближая его со всегда более живыми, чем у конкурентов, произведениями студии Pixar), так хороши прочувствованная среда и внимание к деталям.
Весь мир – театр, и люди в нем ящерки, а также кроты, жабы, змеи, черепахи и кто там еще бегает меж камней и кактусов или прицеливается с высоты птичьего полета. Тут могут съесть и все носят по револьверу или двустволке, но так только веселее. Солнце застывает в зените, скрипит на ветру вывеска офиса шерифа, ветер гонит перекати-поле и слышно только зависшую над стаканом муху. А когда стрелка часов отметит полдень, на опустевшей улице должен будет остаться стоять только один.