Ну, вот ушел еще один голос из детства — Георгия Саркисьянца. А знал ли я его? А знали ли мы его? Он учился в МГИМО. В Гостелерадио СССР с 1959 года. Вел репортажи по боксу, футболу, фигурному катанию. В 1960 году впервые в качестве комментатора провел в эфире парад, посвященный Дню физкультурника. Комментировал события 15 Олимпиад, более 30 чемпионатов мира и Европы по футболу, боксу, тяжелой атлетике и фигурному катанию.
А в 1952-м стоял перед выбором – не стать ли ему певцом. Ему предложили без всяких экзаменов поступить в музыкальное училище при консерватории. Надо просто прийти на прослушивание. Но Саркисьянц хотел в МГИМО.
11 лет назад в газете «Советский спорт» вышло большое интервью Георгия Георгиевича, в котором он рассказал о том, как все это было.
«Я пришел к директрисе училища и сказал ей, что очень боюсь быть профессиональным певцом, поскольку часто болею ангиной. Четыре года в училище, пять лет в консерватории, а потом, не дай Бог, что-то случится с голосом и ты – ноль, безработный… Но отказывая директрисе разве мог я тогда предположить, что в конце концов приду к профессии, которая тоже будет связана с голосом! Я нашел то, к чему, по большому счету, не стремился….
В 1954 году вышло подписанное Молотовым постановление Совета Министров СССР об объединении двух вузов – Востоковедения и МГИМО. Естественно, последовало сокращение студентов, учившихся в обоих учебных заведениях. Кто в первую очередь пострадал? Понятно, те, кто, на взгляд руководства, не проявлял рвения в комсомольской, партийной или профсоюзной работе. Я со своими спортивными увлечениями и, в частности, активными занятиями боксом, футболом, бегом на коньках, велоспортом тоже был причислен к последним…
Спасибо еще, что постановление оказалось в некотором роде демократичным: нам предложили перевестись в любое высшее учебное заведение страны, исключая факультет журналистики МГУ (он якобы был переполнен). Я стал студентом отделения журналистики филологического факультета Ленинградского университета…
В 1959 году мне предложили работу в Совинформбюро, будущем АПН, и, когда я уже почти согласился, главный редактор журнала "Физкультура и спорт" Петр Александрович Соболев, тогдашний первый вице-президент АИПС, вдруг сказал: «На телевидении нужен молодой редактор с журналистским образованием, хорошо знающий спорт. Не хочешь попробовать? Поезжай, посмотри…» Что такое телевидение, с чем его едят? Я в тот момент знал понаслышке, но совет Петра Александровича в итоге оказался для меня судьбоносным…
Что такое телевидение, с чем его едят? Я в тот момент знал понаслышке, но совет Петра Александровича в итоге оказался для меня судьбоносным…
Вместе с Яном Спарре мы стали практически первыми спортивными комментаторами на советском телевидении. А первой моей авторской и редакторской работой стала передача, посвященная итогам футбольного сезона 1959 года, в которой приняли участие мэтр тренерского искусства Михаил Иосифович Якушин, начинающий тренер Константин Иванович Бесков, знаменитый комментатор Вадим Святославович Синявский. Передача пошла в декабре, в канун Нового года, и была хорошо оценена начальством. Так же, как и последовавшие затем десятиминутные киноочерки о пятиборце Игоре Новикове, украинском борце Иване Богдане, гимнастке Ларисе Латыниной, легкоатлете Петре Болотникове и других кандидатах в советскую олимпийскую команду образца 1960 года…
Я любил и продолжаю любить футбол. Считаю, что именно в футболе я родился как комментатор. Произошло это в 1960 году в День физкультурника. Тогда, помимо праздника как такового, в Лужниках состоялись официальные проводы нашей команды на Олимпийские игры в Рим. Начальство поручило мне написать часовой текст и провести в эфире парад, что я добросовестно и сделал. На этом «моя часть» сценария должна была закончиться, но тут выяснилось, что по каким-то причинам не явился комментатор, который должен был работать на включенном в программу праздника полуфинальном футбольном матче Кубка СССР между ЦСКА и донецким «Шахтером». «Ты футбол знаешь?» – обратился ко мне вбежавший в комментаторскую кабину редактор. «Знаю». «Готовься – проведешь репортаж». Я попытался протестовать, но это было абсолютно бесполезно. Отработал первые сорок пять минут и, признаться, чуть не умер: ребята потом говорили, что я был белый, как полотно. К счастью, во втором тайме меня заменил подоспевший на помощь коллега, ученик Вадима Синявского Виктор Демушкин, но мое боевое крещение состоялось…
Бокс и фигурное катание – это, конечно, самые любимые мои виды спорта. Бокс – потому, что отдал ему почти десять лет тренировок, кое-чего добился в этой дисциплине как спортсмен и потом как комментатор. Мне повезло: я работал в боксе в тот период, когда существовала «золотая» советская сборная, возглавляемая Виктором Ивановичем Огуренковым. А фигурное катание – потому, что это был новый для меня вид спорта, который пришлось изучить, и потом благодаря Центральному телевидению и, смею надеяться, моей работе он получил колоссальную популярность в нашей стране…
Когда мы приходили на телевидение, не думали о том, что станем известными комментаторами и нас будут узнавать на улице
Когда мы приходили на телевидение, не думали о том, что станем известными комментаторами и нас будут узнавать на улице. Мы приходили делать свое дело как люди, получившие от государства определенное образование. У каждого по-разному складывалась судьба. У меня тоже были какие-то сложности и неприятности, но жизнь все пересилила, и я остался с телевидением… В моей биографии более тридцати лет назад был случай, когда меня обвинили в том, что я вел репортаж из-за границы, мягко говоря, в нетрезвом виде. Надо знать, какое тогда было время! Для меня это был страшный удар. После таких обвинений никому не удавалось остаться в стенах телевидения, а мне удалось. И главным образом потому, что этот оговор не имел под собой никакого основания: я всей своей жизнью, последующей работой на телевидении это доказал. Выстоял, но, к сожалению, потерял на этом много здоровья.
Другой раз меня обвинили в том, что я якобы призываю советских фигуристов к отъезду на Запад. По этому поводу был звонок председателю Гостелерадио СССР из Центрального комитета КПСС. На самом же деле в одном из репортажей я сказал буквально следующее: «Почти каждая наша танцевальная пара имеет в своем арсенале несколько потрясающих показательных номеров, достойных любого шоу, будь то «Холидей он айс» или «Венский балет на льду»…» К счастью, и тогда все обошлось…
У нас существует золотое правило: за границей комментатор должен появляться на своем рабочем месте не позднее, чем за полчаса до начала эфира. В это время устанавливается связь, обсуждаются какие-то нюансы на случай работы дублера. И вот однажды на олимпийском боксерском турнире в Монреале прихожу я в свою кабину и вижу там незнакомого молодого человека. Объясняю ему на английском, которым, к слову, владею хорошо, что, мол, неплохо бы освободить чужое место. Но в ответ никакой реакции, если не считать обворожительной улыбки. После трех или четырех таких безуспешных попыток, вспоминаю, что когда-то неплохо дрался на ринге и, приняв боксерскую стойку, решительно иду на незнакомца. Но в этот момент откуда ни возьмись появляется мой хороший друг, олимпийский чемпион Мельбурна Володя Енгибарян и, улыбаясь молодому человеку, говорит: «Георгий, позволь представить тебе моего друга Джованни Бенвенути, олимпийского чемпиона 1960 года, лучшего боксера Олимпиады в Риме». Мы познакомились, пожали друг другу руки, а я тогда подумал: хорош бы я был, если бы дело дошло до драки…».
До драки дело тогда не дошло. Да и вообще, Георгий Георгиевич оставлял впечатление интеллигентного, доброго и спокойного человека. И комментировал он также спокойно. Вот, послушайте…
Вечная ему память…