Карлики в отсутствие гигантов (видео)
Отсюда вечный миф о закате искусства, в том числе искусства кино: самостоятельный отбор чего-то исключительного и стоящего из общего вала иным просто не под силу. Со старыми, проверенными культурными ценностями куда как проще. Безопаснее. Селекция-то уже проведена – самим ходом времени.
Та же история с кинофестивалями.
И приятнее, и проще иметь дело с готовыми авторитетами – тут Полански, там Кроненберг, даже Клуни сгодится на худой конец.
Потому как с молодежью может выйти обычный конфуз: понадеялись на них, а те больше одного сносного фильма снять не смогли. Непонятно, кого винить, перехваленных дебютантов или самого себя. Венеция-2011 полна вчерашних новичков, так называемых «больших надежд», предполагаемых классиков только начавшегося XXI века. Мало кому из них удалось эти надежды хотя бы отчасти оправдать.
Уроженец Сицилии Эмманюэле Криалезе, которого называют третьим из лучших молодых итальянских режиссеров (вместе с Паоло Соррентино и Маттео Гарроне), после изобретательного, комичного и поэтичного «Нового Света» сделал тривиальную и сентиментальную притчу «Terraferma» о солидарности бедных рыбаков с нелегальными мигрантами из Африки. Дуэт комиксистов из Франции Марджан Сатрапи и Венсан Паронно после изумительно-примитивистского мультфильма «Персеполис» зачем-то попробовали силы в игровом кино: их «Цыпленок со сливами» – анекдотичная мелодрама о влюбленном скрипаче, перегруженная наивными метафорами и разыгранная французскими артистами (притом что все герои фильма – иранцы).
Чуть лучше дело обстоит с греком Йоргосом Лантимосом, которого после каннского триумфа «Клыка» (приз «Особый взгляд») объявили звездой европейского арт-кино.
Его новый опус «Альпы» – еще более парадоксальная история о загадочной группе людей, заменяющих умерших близких всем, кто за это заплатит. Однако и априори нелепая сюжетная предпосылка, и предельно условный стиль актерской игры не позволяют на протяжении всего просмотра избавиться от станиславского «не верю». Классическая отмазка в таких случаях – сослаться на метафоричность и символичность всего происходящего. Только никто из поклонников «Альп», которых в Венеции нашлось немало, пока не смог объяснить смысл неуклюжих символов и метафор. Не исключено, что Лантимос окажется среди лауреатов, но ярлыком гения его снабдили явно преждевременно.
Пожалуй, «зачет» изо всех сравнительно молодых венецианских конкурсантов можно поставить только шведу Томасу Альфредсону.
После виртуозной тинейджерски-вампирской драмы «Впусти меня» («Сумеркам» не чета) он отправился в Британию снимать кино по книге Джона Ле Карре «Шпион, выйди вон». Впрочем, этот роман о майоре Смайли экранизировали и раньше, для телевидения: главную роль играл сам сэр Алек Гиннес. Но Альфредсона благословил сам писатель, выступивший в качестве сопродюсера и давший режиссеру право на любые изменения сюжета. Тот им почти не воспользовался, разве что чуть нарушил последовательность событий и избавился от нескольких побочных сюжетных линий.
Историю о советском «кроте», зарывшемся в самый центр британской разведки в 1970-х годах, в самый разгар «холодной войны», режиссер актуализировать не стал.
Хоть сегодня противостояние Востока и Запада набирает новые обороты, а многие политологи всерьез пророчат воздвижение еще одного «железного занавеса», Альфредсон вволю отдался ностальгии. Ле Карре известен тем, что, в отличие от Яна Флеминга, увлекательным приключениям шпионов предпочитал суровые и мрачные будни спецслужб. Тем не менее по прошествии почти сорока лет тщательно восстановленный на экране мир 1970-х предстает как идеальная вселенная, где каждый агент (даже двойной) был рыцарем без страха и упрека, а вера в правое дело и неподдельный патриотизм ценились выше любых «оперативных» качеств.
Такой трактовке способствует и выбор прекрасных британских артистов – Колина Ферта, Джона Херта, Гэри Олдмана (из него получился превосходный Смайли).
Хотя и русские не подкачали: Константин Хабенский и Светлана Ходченкова органично вписались в актерский состав.
А британцев Альфредсон заставил выучить наизусть и исполнить с экрана гимн СССР: его поют в шутку, на рождественской вечеринке, где роль Санта Клауса поручена ряженому Ленину. Таков и весь фильм, как этот впечатляющий хоровой номер: старательный, красивый, без единой фальшивой ноты, но написанный кем-то другим с целью, ныне благополучно позабытой.
Кастинг сыграл с режиссером плохую шутку: когда среди подозреваемых есть единственный оскаровский лауреат, нетрудно догадаться, кто окажется двойным агентом.
Тем не менее детективная составляющая явно не была для Альфредсона самым важным компонентом. Он снимал кино не о шпионах, а о людях и эпохе, породившей таких людей. О тех временах, когда даже молодые режиссеры снимали кино, не опасаясь повторить чьи-то достижения, и спокойно выходили из неизбежной тени великих предшественников. Когда каждый мечтал стать гигантом, не довольствуясь ролью карлика на плечах других, морально устаревших, гигантов.
Единственный венецианский конкурсант, который сопротивляется общему правилу, – британец Стив Маккуин, чей «Стыд» закономерно стал сенсацией. Но он хоть и молодой режиссер, а кадр проверенный: у него за плечами десять лет успешной карьеры в области современного искусства, инсталляций и видеоарта, да вдобавок премия Тернера. Селекция произведена задолго до «Золотой камеры» в Каннах и отбора в Венецию. Значит, не считается.