…И сейчас даже как-то не верится, что во времена Льва Николаевича красота природы удивительным образом сочеталась с, как сейчас сказали бы озабоченные электоральной гонкой депутаты, социальной несправедливостью. В один из июльских дней 1857 года граф увидел, как перед отелем, где останавливались очень богатые люди, выступал нищий певец, и никто из сотен слушавших его не дал ему ни копейки. Более того, многие зрители откровенно смеялись над ним. И Лев Николаевич в гневе написал: «Вот событие, которое историки нашего времени должны записать огненными буквами».
Еще в начале ХХ века Швейцария была бедной европейской страной, где богатство банков сочеталось с удивительной нищетой народа, который только своим трудом поднимался к вершинам нынешнего благополучия. Да что говорить: великий революционер современности, человек, вздыбивший великим социальным бунтом всю планету и навсегда переписавший по-своему ее историю, как раз на рубеже веков прятался именно в Швейцарии. Там было относительно дешево жить, и пенсии матери-дворянки, по тогдашней табели о рангах вдовы-генеральши, вполне хватало как на детальное изучение марксизма в попытках приживить его на русской земле, так и на безбедное существовании. Не в Люцерне, правда, а в Цюрихе и Женеве он жил в приличных небольших домах с пансионом. Но и там, и там будущий вождь страшно поражал швейцарцев тем, что требовал в еду и дома, и в ресторациях мяса каждый день. Швейцарцы могли себе позволить такое только пару раз в неделю, да по большим своим праздникам. И звали этого человека Владимир Ильич Ленин. Тот самый, с лучиками морщин у глаз, вызванных, как говорят, доброй улыбкой…
И я просто представлю, как бесился этот тогда еще относительно молодой лысый человек, когда ему мяса не докладывали. Как успокаивала его лупоглазая Надежда Константиновна, которой не о мясе, а, увы, о своей базедовой болезни надо было думать. А ведь, как говорится в анекдоте, муженек мог и бритвой полоснуть. Революционер же, однако…
…Сейчас о таком в Швейцарии, в Люцерне тоже, говорят с улыбкой. Может быть, швейцарцы знают секрет своего успеха – не распевать песни перед богатыми, не жаловаться на нехватку мяса, а своим трудом варить сыры, выращивать овец на мясо и шерсть, делать самые надежные часы, обслуживать банки и корпорации. И тогда все и наладится. И никаких революций не надо. Сейчас Ленин в Швейцарии трескал бы мясо каждый день, аж за ушами бы трещало. И жаль, что благополучие пришло в Швейцарию так поздно: накормили бы Ильича в свое время до отвала, может, и Россию бы пронесло мимо революции. Сытый человек – обычно добрый…
Сегодня практически не известно, что писал о красотах Швейцарии этот незадачливый мясоед с, к сожалению, успешным революционным будущим. Ему все больше марксизм и эмпириокритицизм душу грели. Но вот его предшественник граф Толстой о Люцерне на озере написал: «На дне скомканная бело-лиловая горная даль с причудливыми… скалистыми вершинами. И все залитое нежной, прозрачной лазурью воздуха… Ни на озере, ни на горах, ни на небе ни одной цельной линии, ни одного цельного цвета, ни одного одинакового момента, везде движение, несимметричность, причудливость, бесконечная смесь и разнообразие теней и линий, и во всем спокойствие, мягкость, единство и необходимость прекрасного… Чего хотеть, чего желать?.. Вот она, со всех сторон обступает тебя красота и поэзия. Вдыхай ее в себя широкими полными глотками, насколько у тебя есть силы, наслаждайся, чего тебе еще надо!».
И, в общем-то, смешно что-то писать еще по этому поводу, соревнуясь с «глыбой» и «матерым человечищем», как позже признательно обзовет графа все тот же главный пролетарский Ильич человечества со всеми задатками дворянского сибарита. Умел его сиятельство пейзажи описывать, умел…
…Но сейчас уже можно сказать, что красота Люцерна – совершенно контрреволюционна. По своей прикладной и философской сути. Она, как мне показалось, настраивает на спокойствие, в котором хочется отречься от былых грехов и больше всего ценить жизненную стабильность. Не зря же доминирует над городом гора Пилатус. По легенде, она названа в честь того самого прокуратора Иудеи, который взял на душу свой самый страшный грех и потом пытался смыть кровь Сына Божьего со своих рук в потоках Люцернского озера и горных рек. Говорят, что и могила его находится где-то на склонах этой горы. Хотя прагматики-лингвисты говорят, что никакого Понтия Пилата у горы не было, и свое название она ведет от латинского слова «pilleatus». То есть «носить войлочную шляпу». Потому что на вершину горы действительно часто «надета» шикарная красивая шапка из облаков…
А как шикарно смотрятся на фоне Пилатуса знаменитый люцернский мост Капельбрюкке, башня Вассертурм, ратуша, знаменитая двухбашенная готическая церковь Хофкирхе. И все это нарочито, демонстративно оберегается и сохраняется. И мне кажется, что швейцарцы потому и уверенно идут в будущее, что прочно стоят в своем прошлом, в котором не видят ничего лишнего…
…А есть в Люцерне еще один памятник, который страшно не понравился бы Ильичу именно своей контрреволюционностью. Называется он «Умирающий лев» – в честь почти тысячи швейцарских гвардейцев, которые 10 августа 1792 года, почти 220 лет назад, остались верными своей воинской присяге французскому королю Людовику XVI и не ушли из королевского дворца Тюильри. Он приказал им не стрелять по восставшим парижанам, но забыл сказать, что им делать дальше. Гвардейцы остались во дворце, и разъяренные повстанцы или безжалостно расправились с ними прямо во дворце, или потом азартно рубили головы взятым в плен…
…И Швейцария, Люцерн помнят верных присяге солдат. Но об этом памятнике нужно рассказывать отдельно…
var max_id = 19;
var default_id = 1;
$(‘.jqm’).html($(‘#gal-div’).html());
$(‘.jqm’).addClass(‘gallery gal-big galWindow’);
$(‘#gal-div’).remove();
$(‘#gallery-‘ + default_id).addClass(‘active’);
$(‘#current_id’).val(default_id);
$(‘#photo-new’).hide();
$(‘#ajax-loader’).hide();
$(‘.gallery_load’).click(function() {
var id = $(this).attr(‘id’).split(‘-‘);
$(‘#current_id’).val(id[1]);
$(‘#ajax-loader’).show();
$(‘#photo-new’).attr(‘src’, $(this).attr(‘href’));
$(‘#photo-new’).attr(‘alt’, $(this).attr(‘title’));
return false;
});
$(‘#photo-new’).load(function() {
$(‘#photo-show’).fadeOut(«slow», function() {
$(‘#photo-src’).attr(‘src’, $(‘#photo-new’).attr(‘src’));
$(‘#photo-title’).html($(‘#photo-new’).attr(‘alt’));
$(‘#photo-new’).removeAttr(‘src’);
$(‘#photo-show’).fadeIn(«slow»);
$(‘a.active’).removeClass(‘active’);
$(‘#gallery-‘ + $(‘#current_id’).val()).addClass(‘active’);
$(‘#gallery-big-‘ + $(‘#current_id’).val()).addClass(‘active’);
$(‘#photo-big-src’).attr(‘src’, $(‘#gallery-big-‘ + $(‘#current_id’).val()).attr(‘href’));
$(‘#ajax-loader’).hide();
});
});
$(‘#gallery-next’).click(function() {
$(‘#ajax-loader’).show();
var new_id = parseInt($(‘#current_id’).val()) + 1;
if ($(‘#gallery-‘ + new_id).length == 0) new_id = 1;
$(‘#current_id’).val(new_id);
$(‘#photo-new’).attr(‘src’, $(‘#gallery-‘ + new_id).attr(‘href’));
$(‘#photo-new’).attr(‘alt’, $(‘#gallery-‘ + new_id).attr(‘title’));
return false;
});