Кстати, учитывая, что половину этой суммы мы платим в нынешнем году по внешним кредитам, а почти $1 млрд. – ежемесячная сумма покупки газа в России, получается не столь грандиозно. Но все равно: на фоне отсутствия других инвестиционных проектов этот – просто находка.
Не следует также забывать, что в случае подписания сделка с Chevron станет второй: аналогичное оглашение было достигнуто с Shell об освоении Юзовского месторождения на востоке Украины. Но в случае с Shell сумма была меньше. Впрочем, если говорить о «синице в руке», то пока Chevron готова вложить лишь $350 млн. в разведку запасов топлива на Олесском месторождении. И как тут не вспомнить опять сатирика: «на тебе, детка рубль, и не в чем себе не отказывай»!
Есть и другой путь – договориться с Кремлем по политическим вопросам, проще говоря, примкнуть к Таможенному союзу, как они мечтают, и получить совсем другую цену на газ. Но здесь возникает такая «геополитическая тригонометрия», что любой Нобелевский лауреат по математике покроется холодным потом. Вдумайтесь: Кремль не дает скидки по контракту, подписанному Тимошенко, если Киев не откажется от европейской интеграции, препятствием на пути которой стал приговор Тимошенко за контракт, по которому Кремль не дает скидки. Бррррр…
Вдумайтесь: Кремль не дает скидки по контракту, подписанному Тимошенко, если Киев не откажется от европейской интеграции, препятствием на пути которой стал приговор Тимошенко за контракт, по которому Кремль не дает скидки. Бррррр…
Как бы там ни было, но лучше какое-то движение, чем стояние на месте. Пока неведомо, куда заведет нас «сланцевая лихорадка», однако мир признал, что это не фуфло, как считалось еще недавно, и сланец превратился из шуточного эксперимента американцев в инструмент влияния на мировой энергетический (а отсюда – экономический) баланс.
В этом плане полезно прочитать сегодняшнюю статью в The Financial Times. Статья безумно интересна со всех точек зрения, и в особенности потому, что ее автор – не журналист-теоретик, а бизнесмен-практик: Паоло Скарони – генеральный директор нефтегазовой компании Eni, являющейся крупнейшим в Европе газовым оператором. Что характерно: в ней ни слова об Украине как важном источнике поставки сланцевого газа в Европу. Но очень много рассуждений касаются России, которая могла бы помочь Европе не захлебнуться от импорта американского сланцевого газа, когда этот неизбежный процесс начнется. Или мы опять не все понимаем в евроинтеграции, или Россия продолжает нас переигрывать даже на том фронте, который, казалось бы, должен символизировать нашу независимость от нее?
«Россия и сланцевые месторождения способны решить энергетические проблемы Европы»
Паоло Скарони
Цель европейской энергетической политики заключалась в сочетании экономического роста и экологической устойчивости. Однако в итоге мы получили такие энергетические затраты, которые сдерживают этот рост, а выбросы парниковых газов так и не уменьшились, несмотря на снижение энергопотребления.
Проблема заключается в том, что мы пока не осознали последствия американской сланцевой революции для Европы. Благодаря быстрому и эффективному увеличению добычи нетрадиционного газа американские компании платят за свой природный газ из расчета 3,5 доллара за миллион британских тепловых единиц. Это примерно в три раза меньше, чем платят европейцы.
Если говорить об электричестве, то здесь картина складывается такая. Европейские потребители не только страдают от довольно высоких цен на газ; им еще приходится дополнительно платить 30 миллиардов евро за стимулы, направленные на привлечение инвестиций в возобновляемые источники. Эту сумму страны ЕС тратят ежегодно. В результате в Европе электричество в два раза дороже, чем в США.
Европейская энергетика становится не только дороже – она становится грязнее. Дело в том, что в Америке в выработке электроэнергии дешевый и чистый газ постепенно вытесняет уголь. А этот уголь проделал путь через Атлантику по ценам, которые все равно ниже наших очень высоких цен на природный газ
Дешевая энергия дает Америке колоссальное конкурентное преимущество. Но там есть и другие факторы, превращающие США в хорошее место для промышленных инвестиций. Это гибкий рынок квалифицированных трудовых ресурсов, огромный управленческий резерв, налоговые льготы и в целом благоприятная для бизнеса среда. В свете всего этого у компаний очень мало стимулов и оснований для вложения новых инвестиций в европейскую экономику. Те энергоемкие отрасли и предприятия, которые могут переместиться в США (это нефтехимические и нефтеперерабатывающие заводы), уже делают это. А в Европе спрос на газ с 2008 года уже уменьшился на 15 процентов.
Европейская энергетика становится не только дороже – она становится грязнее. Дело в том, что в Америке в выработке электроэнергии дешевый и чистый газ постепенно вытесняет уголь. А этот уголь проделал путь через Атлантику по ценам, которые все равно ниже наших очень высоких цен на природный газ. Все это вызывает негативные изменения в структуре энергетики: производство электроэнергии на газовых электростанциях с 2010 по 2012 год снизилось на 25%, а выработка электроэнергии на угольных станциях увеличилась за это время на 10%. Парадокс заключается в том, что рост углеродных выбросов, вызванный увеличением потребления угля, практически свел на нет выгоды от инвестиций в возобновляемые источники и от сокращения экономической активности за последние пять лет.
Европа сегодня оказалась в неудобном положении по сравнению с исключительно конкурентоспособными Соединенными Штатами. И эта проблема сама по себе не исчезнет. Даже если США начнут экспортировать в Европу в больших количествах сланцевый газ, после сжижения, транспортировки и регазификации цена такого газа увеличится в два раза по сравнению с тем, сколько он стоит в Америке. Сейчас недостаточно просто снизить европейские газовые цены с 11-12 долларов за миллион британских тепловых единиц до 8-9 долларов. Нам придется пройти весь путь, чтобы добраться до базовой цены, составляющей около 3,5 доллара за миллион британских тепловых единиц.
Что же делать? Вариант первый: искать, а потом добывать и использовать сланцевый газ в Европе. Не исключено, что у нас его очень много, как, например, во Франции, Германии и Британии. Но чтобы добывать его, нам необходим общественный консенсус. А в Западной Европе противодействие такой добыче по-прежнему очень сильно. Конечно, оно вполне понятно – гидроразрыв пласта это очень шумно, это агрессивно, а континент наш и так густонаселен. Но если Европа всерьез намерена создавать богатство и рабочие места, ей лучше рассмотреть этот вариант.
Есть и другие составляющие решения энергетических проблем Европы: это атомная энергетика, энергоэффективность, более разумное и правильное использование традиционных углеводородов. Короче говоря, это все, что может удешевить энергоресурсы и сделать их более доступными
Самый длинный путь к созданию такого консенсуса проделала Британия. Она может рассчитывать на политическую волю, налоговые льготы и даже на благословение архиепископа Кентерберийского. Если Британии удастся создать у себя преуспевающую отрасль по добыче сланцевого газа, континентальная Европа может последовать ее примеру.
Есть и другие составляющие решения энергетических проблем Европы: это атомная энергетика, энергоэффективность, более разумное и правильное использование традиционных углеводородов. Короче говоря, это все, что может удешевить энергоресурсы и сделать их более доступными.
Но есть и другая, более радикальная идея. Мы можем укрепить торговые и политические связи с нашими традиционными поставщиками энергоресурсов, и особенно с Россией, которая на 25% обеспечивает газовые потребности Европы – и этот показатель растет.
Безусловно, сделать можно многое. Что касается затрат, то добывать газ на огромных традиционных месторождениях в России, в Алжире и в Норвегии на самом деле дешевле, чем в США. Но если наши поставщики будут и дальше стараться выставлять нам самые высокие цены на газ, то это станет огромным бременем для европейской промышленности и разрушит газовый рынок. Если европейские компании отправятся за океан, от этого проиграют все: у европейской молодежи не будет работы, а у российской молодежи не будет доходов от продажи газа.
С другой стороны, можно очень многое выиграть, если пересмотреть отношения между Европой и ее традиционными поставщиками. Наши компании смогут получить выход на обильные месторождения дешевого газа, а нашим поставщикам будет гарантирован стабильный и растущий рынок.
Смогут ли Северная Африка и Россия стать европейским Техасом и Оклахомой? Если да, то очень не скоро. Но со временем силы взаимного притяжения все равно нас сблизят. А если что-то имеет фундаментальный смысл, то это что-то обязательно происходит.
Оригинал публикации: Russia and shale can solve Europe’s energy problem
P.S. Еще одна публикация «в тему» не могла не привлечь нашего внимания. Вчерашний день, 31, октября ознаменовался крупнейшим в истории Латинской Америки корпоративным дефолтом. Нефтяная компания OGX, принадлежащая бразильскому миллиардеру Эйке Батисте, которая должна была выплатить по облигациям $45 млн., заявила о банкротстве.
Общая сумма непогашенного ею долга – $5,1 млрд. По сообщениям СМИ, на грани банкротства балансирует и другая компания Батисты – оператор танкерных перевозок OSX, его долги оценивают в $2,4 млрд.
Еще несколько лет назад Эйке Батиста входил в лидеры рейтинга миллиардеров Forbes по темпам роста личного состояния. Он полагал, что скоро станет самым богатым человеком в мире, опередив Карлоса Слима, Билла Гейтса и Уоррена Баффета. На поверку оказалось, что часть нефти залегает в недоступной для добычи местности. И все инвесторы дружно «собрали вещи» и ушли.
Эксперты говорят, что нечто подобное может произойти со сланцевым газом в Украине, если докопаться до него окажется слишком трудно и дорого. Тогда мировые гиганты, чья эксклюзивная щедрость вызывает пока умиление, могут спокойно перебраться в соседнюю Россию. И начать поиски газа там. Если договорятся. А что останется нам? Кукуруза, рапс и подсолнечник – три стратегических «пункта» отечественного экспорта.