Все плохо, Гавайи (видео)
Проходит пятнадцать лет, но овдовевший инженер АЭС (Брайан Крэнстон, звезда сериала «Во все тяжкие») не бросает свои попытки доказать, что правительство что-то скрывает.
Вместе с повзрослевшим сыном-сапером (раздавшийся вширь Аарон Тейлор-Джонсон – Вронский из «Анны Карениной» и Пипец из «Пипца») он проникает в запретную зону и обнаруживает, что всю радиацию съел монстр – один из тех двух паразитов, что прятались на Филиппинах. Насытившись, чудовище плывет к берегам Калифорнии, чтобы вступить в связь со своей самкой, из-за которой, похоже, и случилась авария на АЭС.
По пути чудище подкрепляется русской атомной подлодкой и исполняет эффектный брачный танец на костях американского спецназа в Гонолулу.
Поскольку военные, несмотря на бесконечные попытки, ничего поделать с этим безобразием не могут, матушка-природа поднимает из морских глубин Годзиллу. У той грустная собачья морда, трогательная медвежья походка и самые добрые намерения, но люди на всякий случай решают поблагодарить ее атомной бомбой.
Предыдущей, снятой Роландом Эммерихом 16 лет назад «Годзиллой» Голливуд порядочно обидел японских партнеров: монстр получился слишком злым, неправильно выглядел, постоянно менял размеры и безжалостно рушил своим хвостом полувековую мифологию сериала.
Чтобы загладить вину к 60-летию франшизы, работать над фильмом пригласили видных гуманистов. К сценарию приложил руку хмурый экранизатор Стивена Кинга Фрэнк Дарабонт. Именно благодаря его сценам в фильме оказались Бинош и Крэнстон. А режиссером вступил Гарет Эдвардс, автор трогательнейшего фильма-катастрофы 2010 года «Монстры». В картине, спродюсированной Тимуром Бекмамбетовым, люди и чудовища не столько сражались, сколько притирались друг к другу. В кульминация мужчина и женщина, сблизившиеся во время опасного путешествия, но не решившиеся на выяснение чувств, наблюдали за неуклюжим спариванием пришельцев – с завистью и грустью.
Бюджет «Монстров» был $500 тыс.; в «Годзилле» Эдвардс оперирует уже 160 миллионами.
От былой трогательности в итоге не остается следа – ее заменяет тщательно просчитанные сантименты. Гирлянда «С днем рождения!», которую ребенок в прологе фильма хочет подарить спешащему на работу отцу, в итоге достается Годзилле – ей ведь 60. Повзрослев, американский солдат между делом спасает японского мальчишку – в полном отрыве от сюжета, просто для галки. Его собственная семья – жена-медсестра (Элизабет Олсон) и пятилетний сын – персонажи, шаблонные даже по меркам фильмов-катастроф. Ученый в споре с военным достает отцовские часы, остановившиеся в момент атаки на Хиросиму. В самый ответственный момент сценаристы выпускают собаку, и зрителям дается минута, чтобы сделать ставки: убежит пес от цунами или попадет на небеса. А травоядная Годзилла весь фильм ведет себя, как обожаемый японцами крокодил Гена. Грустно делает свою работу, грустно уходит в закат.
И этой печальной Крокодилле отчаянно не хватает гармошки.
Подобно оригинальной «Годзилле», помогавшей японцам в преодолении ядерной катастрофы, новый фильм мог бы как-то отрефлексировать трагические события 2011 года в Фукусиме. Но вместо этого он выдвигает неуместный в данной ситуации тезис о том, что правительства вечно врут. Герои-люди могли бы срифмовать свои судьбы с героями-монстрами, но сценарию не до них, персонажи опытных актеров быстро умирают, а молодежь играет бестолково.
Остается любоваться спецэффектами, батальными сценами и монстрами – к тому же над имиджем одной только 110-метровой Годзиллы работало целых 762 человека. Зрелище завораживающее, но все два часа его отравляет неизбежная мысль, что во времена, когда Годзиллу играл один-единственный каскадер в костюме, фильмы были намного интереснее.