Крамер против камер (видео)
Эта задача оказалась еще сложнее: поскольку о болезни еще ничего не знали, его наивные призывы к всеобщему воздержанию воспринимались как предательство сексуальной революции и шаг назад в борьбе за равноправие.
Таким образом, «Обыкновенное сердце» — вещь еще более специфическая, чем гей-драма. Это гей-драма, написанная геем, который в некотором роде гомофоб.
Действие начинается в 1981 году на курорте под Нью-Йорком: мужчины, похожие на героев «300 спартанцев», бегают друг за другом по песку и — зритель должен быть к этому готов — иногда догоняют. На всеобщую оргию с тревогой смотрит Нед Викс (Марк Руффало) — гей-активист и журналист, критикующий нравы своего сообщества и потому чужой для всех. Один из юношей на пляже падает. В следующие дни больных становится все больше. Вместе с прикованным к инвалидной коляске врачом (Джулия Робертс) Нед собирает других активистов и призывает их к временной передышке. Но половина собравшихся пришла на встречу ради знакомств, а вторая небезосновательно считает, что вслед за правом на свободный секс лишится и других своих завоеваний. В итоге Неда поддерживают лишь несколько активистов. Вместе они начинают радикальную кампанию против министерства здравоохранения и властей (в лице героя Дэниса О'Хары, злодея из «Настоящей крови» и «Американской истории ужасов»). Еще более непримиримой их борьба становится, когда заболевает партнер Неда (Мэтт Бомер, звезда сериала «Белый воротничок»).
Есть два способа воспринимать «Обыкновенное сердце» — как классическую голливудскую драму о любви во время холеры или же как инструмент общественно-политической борьбы.
Первая ипостась фильма, как ни странно, не впечатляет. HBO уже избаловал телезрителей высоким качеством сценариев, а Джулия Робертс — упрямой игрой на «Оскар». Актерский подвиг Мэтта Бомера и все медицинские и политические аспекты сюжета несколько обесцениваются недавним успехом «Далласского клуба покупателей», а гуманистическая линия проигрывает «Филадельфии». Гениальный комик Джим Парсонс из «Теории большого взрыва» в драматическом амплуа оказывается все тем же Шелдоном, только грустным. Достойно здесь смотрятся Альфред Молина в роли брата главного героя, подавившего свою гомосексуальность, и Тейлор Китч в роли президента ЛГБТ-ассоциации, не согласного с политикой Неда Викса. Но Марк Руффало, главный в актерском ансамбле, порой сводит их работу на нет. Он играет по всем голливудским стандартам, как играли Том Хэнкс, Хит Леджер и Джаред Лето, но именно эта аккуратность в изображении отчаянного человека его подводит. Кажется, роль консервативного гея-активиста понадобилась ему, чтобы выйти из карьерного тупика. Год назад такую попытку он предпринял в инди-драме «Спасибо за обмен», где, напротив, играл одержимого ловеласа.
Известный радикализм HBO (кабельный канал, напомним, сделал себе репутацию не только боксерскими боями и стендап-шоу, но и откровенными сексуальным сценами в сериалах) вряд ли кого-то шокирует в 2014 году. Других художественных особенностей у фильма, поставленного по сценарию Крамера режиссером Райаном Мерфи (сериал «Хор»), нет. Единственная удачная находка — в перекличке с «Американским психопатом».
В нем герои делали визитки символом своего успеха, гедонизма и распутства. В «Обыкновенном сердце» герой Джима Парсонса строит из карточек погибших друзей целое кладбище. У каждой визитки две стороны.
Зато чрезвычайно интересна идеологическая тактика фильма. В финале Крамер меняет гневный монолог своего героя о промискуитете на сцену его свадьбы со смертельно больным партнером, увязывая, таким образом, современную политическую борьбу с эпидемией ВИЧ. А в полемике с конкурентами апеллирует непробиваемыми тезисами. Начиная с мантры «Вы вообще помните, с чего началась эта страна?» и заканчивая сравнением ВИЧ-эпидемии с холокостом.
Крамер приводит любопытный факт: New York Times впервые написала о планах Гитлера об «окончательном решении вопроса» на 32-й странице, хотя газета в то время издавалась евреями.
По мнению автора и его героя, гей-сообщество в начале 1980-х повторило ту же ошибку. Когда оппоненты не слушают, Нед Викс переходит к террористическим методам, например угрожает предать огласке их сексуальные секреты. Но самым эффективным оружием Крамера остается тот факт, что почти все, кто был с ним не согласен, в его автобиографии реального права голоса не имеют. А вне уже бродвейской сцены и фильма HBO говорить не могут, потому что не пережили 1980-х.