Пока немецкие официальные лица во главе с канцлером Меркель ездят по концлагерям и местам сражений, повторяя просьбы о прощении, Украина вымарывает из памяти населения все, что связано с Днем Победы. Нет больше такого дня. Как нет и Великой Отечественной войны. Есть Вторая мировая 1939-1945 гг. И красный мак вместо советской символики. Представляю, как удивятся патриоты, когда узнают, что этот «укуренный цветок» нашим чиновникам впарил… дизайнер адыгейского происхождения. Короче, опять рука ФСБ…
В Киеве много хороших парков (ландшафт – это наше все, ввиду отсутствия богатого исторического наследия). Но особенно мне нравится гулять в Парке Победы возле метро «Дарница», на склонах Днепра у могилы Неизвестного солдата, на широких аллеях у Музея Великой Отечественной войны. Там, где стоит Родина-мать и держит в руках щит с без пяти минут запрещенным советским гербом.
Говорят, что демонтаж этого герба (даже путем завешивания или закрашивания), а тем более замена на тризуб (как предлагают некоторые затейники) – архисложная техническая задача. Решить которую, скорее всего, поручат МЧС, как только министр Шкиряк (по прозвищу Зорик-кожная болезнь) доберется, наконец, из Катманду до Киева.
Впрочем, пока верхолазы Шкиряка будут примеряться к Родине-матери, у специалистов демонтажа будет много работы на наземных объектах. Например, спилить орден на входе в Парк Победы, убрать символику на одноименной площади около цирка и «зачистить» территорию возле Вечного огня.
Ничто не должно рушить стройную концепцию американских консультантов, что НАША война началась в 1939-м и закончилась в 1945-м. А привычные многим поколениям даты 1941-1945-й – это война ЧУЖАЯ, не имеющая к нам никакого отношения и зацепившая украинцев вследствие рокового совпадения.
Ну, американцев можно понять. Для них советская символика и все, что связано с «ужасным СССР» – это мгновенный психологических отсыл к воспоминанию о Карибском кризисе. Пожалуй, единственной ситуации в истории США, когда противник угрожал войной на их же, американской, территории.
Старшее поколение в США до сих пор вспоминает, как они чуть не укакивались от страха при одной мысли, что русский десант может высадиться в Калифорнии, а выжившим после первого ядерного (или не ядерного) удара ньюйоркцам придется долгое время сидеть в подвалах таунхаусов и общественных бомбоубежищах.
Они же, в отличие от европейцев, к бомбоубежищам не привыкли. И вообще, Америка постоянно воюет, но всегда на чужой территории. Есть разница между тем, как гонять «Аль-Каиду» по афганской пустыне и вести уличные бои у себя в стране.
Так что с мотивацией, которую нам навязали стратегические советники, мы разобрались. Теперь нужно разобраться с символами: датой и логотипом. Ни с тем, ни с другим нет полной ясности. Начнем с даты.
Скажем, если мы примеряем на себя 1939 год как официальное начало Второй мировой войны, то означает ли это намек на «углубленную конституционную реформу» с последующей интеграцией части Западной Украины в Польшу? Поляки, судя по их прессе, не против принять немного исторических земель при условии, что братья-украинцы пообещают больше не вырезать их, братьев-поляков, из национальных и патриотических соображений.
С другой стороны, можно заподозрить, что Вторую мировую войну мы решили считать с момента перехода провозгласившей ненадолго независимость Карпатской Украины под оккупацию войсками адмирала Хорти. Тогда логично продолжить исторические параллели дальше и начать маразмировать на тему локальной евроинтеграции части карпатских земель в давно жаждущую заполучить их Венгрию.
Вообще, глядя на все это, напрашивается крамольная мысль: уж не культивируют ли отдельные наши лидеры тайную идею приблизительно такого плана – если войти в Европейский Союз целиком не получается, то можно заползти туда частями? Сначала Галиция, потом Карпаты…
Иначе как объяснить логику: 31 августа 1939 года Германия нападает на Польшу (под предлогом захвата поляками радиостанции в Глейвице), а 1 сентября 1939 года Англия, Франция и другие страны, состоявшие в союзе с Польшей, объявляют Германии войну. Каким тут боком Украина?
Теперь о красном маке. Согласно наиболее распространенной версии, мак появился в 2014 году как наш ответ георгиевской ленточке. Почему мак? Патриоты-народники объясняют, что у наших предков якобы было два любимых растения – калина и мак. Маками украшали вышиванки незамужних девчат. Но какое это отношение имеет к войне?
Патриоты-государственники копают глубже и геополитичнее. По версии представителей их касты, красный мак самосейка (англ. Remembrance poppy) является символом памяти жертв всех военных и гражданских вооруженных конфликтов, начиная еще Первой мировой, с 1914 года. Якобы образ мака происходит из стихотворения канадского военного врача Джона Маккрея «На полях Фландрии между крестами качает ветер мак рядами» (1915 год). А сама идея использовать красный мак как символ памяти принадлежит Моине Мишель – преподавательнице Университета Джорджии, США.
Под впечатлением от вышеупомянутого стихотворения американка предложила использовать красный мак как символ памяти американских солдат, погибших во время Первой мировой войны в составе Американского легиона. Опять не постесняюсь спросить: а причем тут Украина и Великая Отечественная война?
Кстати, на месте нашего руководства я бы не педалировал тему Первой мировой войны в контексте исторического прошлого Украины, ибо особо гордиться нам там нечем. Если кто подзабыл, первая евроинтеграция Украины состоялась не в прошлом году, а в 1918-м. Когда Германия и Австро-Венгрия подписали с большевиками сепаратный мирный договор и ненадолго «интегрировали» к себе Украину вместе с Центральной Радой.
Но вернемся к маку. То, что стратегически цветок «приплыл» из прекрасного далека, то есть из-за океана, мы уже установили. Остается понять, как он материализовался в то странное пятно, которое мы видим в качестве логотипа официальной пропаганды.
Оказывается, дизайн украинского красного мака разработал в прошлом году по заказу Украинского института национальной памяти харьковский дизайнер Сергей Мишакин, известный как основатель графической студии Panic Design.
Мишакин приехал в Харьков из Москвы, а в Москву – из Адыгеи. Поэтому маки – это для него не только символ, но и, как бы это точнее выразиться, в некотором роде продукт потребления. Так сказать, закуска к адыгейскому сыру: до, после или вместо него.
Вообще, в дизайнерских кругах Мишакин прославился умением впаривать заказчику креатив повышенной неординарности. Помню, в 2009 году он пытался продать мэрии Харькова новый то ли герб, то ли логотип города, который должен был выглядеть современно и привлечь инвестиции, просевшие в результате кризиса 2008 года. Это были такие белые-белые птички на ярко зеленом фоне. Говорят, птичек не купили – уж очень много за них просили дизайнеры.
Потом Мишакин из Panic Design ушел и создал свою студию 3Z. На главной странице сайта этой студии написал лозунг дизайнеров: «Работа. Кто. Вещи. Марка и фирменный стиль. Нет дерьмо». Видно «товарищ мак» поработал и тут над подсознанием криэйтеров.
Что характерно, автор символа, который так нравится свидомым патриотам, сделал свой фирменный сайт подчеркнуто русскоязычным. В портофолио, помимо все того же мака и оформления меню закусочной Farsch, продемонстрирован заказ для МИДа (визитки и значок для Климкина). Видно, что заказов у дизайнеров не много, но они разносторонние – от МИДа до вилок, от вилок до мака.
Сейчас, судя по всему, с заказами совсем плохо, посему создатель мака переключился на мастер-классы по айдентике для коллег из Молдовы и патриотические футболки в рамках акции «Ближе к телу» благотворительного фонда «Мир и порядок». Типа покупаешь футболку, вырученные деньги идут на кровоостанавливающие средства для бойцов АТО. Многие ведутся.
А тем временем, как пишут европейские СМИ, глава немецкой дипломатии Франк-Вальтер Штайнмайер должен сегодня, 7 мая, посетить Волгоград, бывший Сталинград, где нацисты потерпели крупное поражение, которое, наряду с высадкой в Нормандии, стало поворотным моментом в войне.
Что же касается Украины, то с точки зрения политической конъюнктуры переформатирование истории – самый простой отвлекающий маневр в условиях экономического коллапса. При этом мы не задумываемся, почему память о войне, которую у нас планомерно стирают вместе с символами, так важна для немцев, породивших Гитлера? Потому что они очень боятся, что новые поколения забудут, кто это такой, и усомнятся, что нацизм – это зло. И тогда история может пойти по новому кругу ада.